бревенчатой двухэтажке с мамой. Застаю Леню еще теплого, лежащего на диване. Над его головой висит мой портрет в роли Треплева из «Чайки». Он умер, а казалось, что спит. Остановилось сердце. Леня писал, что любил больше других великолепную четверку – меня, Васю Шукшина, Юру Белова и Ролика Быкова…»
Слух о том, что умер Енгибаров, распространился по Москве со скоростью звука. Правда, как и положено в таких случаях, причина смерти великого клоуна интерпретировалась по-разному. Например, утром 26 июля некто позвонил в дом Владимира Высоцкого и сообщил ему о смерти Енгибарова. Далее послушаем рассказ жены певца – Марины Влади, которая была свидетелем этого разговора:
«Ты кладешь трубку и начинаешь, как мальчишка, взахлеб плакать. Я обнимаю тебя, ты кричишь:
– Енгибаров умер! Сегодня утром на улице Горького ему стало плохо с сердцем, и никто не помог – думали, что пьяный!
Ты начинаешь рыдать с новой силой.
– Он умер, как собака, прямо на тротуаре…»
И вновь – воспоминания О. Стриженова:
«Мы с Роланом Быковым ходили в Моссовет выбивать для Енгибарова место на кладбище. Похоронили на Ваганькове, если встать лицом к входу в храм, то слева, в нескольких десятках метров от церкви. Потом армяне поставили ему памятник: Енгибаров под рваным зонтом (из его этюда; скульптор – Геннадий Распопов)…»
28 июля, в день похорон Енгибарова, в Москве начался проливной дождь, который тем летом вообще был редким явлением. Казалось, само небо оплакивает потерю прекрасного артиста. По словам Юрия Никулина, все входили в зал Центрального дома работников искусств, где проходила гражданская панихида, с мокрыми лицами. А пришли тысячи.
Спустя полтора года, в январе 1974 года, умерла мама Енгибарова. Она упала на улице без сознания, ее доставили в больницу, но спасти не смогли. Врачи сказали, что она умерла от горя.
Часть вторая
Короли смеха на эстраде
Юмористы по-советски
Юмор на эстраде подпадает под определение «разговорный жанр». Вот как его характеризует искусствовед Е. Уварова:
«Разговорные жанры на эстраде – условное обозначение жанров, связанных преимущественно со словом: конферанс, интермедия, сценка, скетч, рассказ, монолог, фельетон, микроминиатюра (инсценированный анекдот), буриме. К музыкально-разговорным жанрам относятся куплет, частушка, шансонетка, музыкальный фельетон. Распространенная на эстраде пародия может быть «разговорной», вокальной, музыкальной, танцевальной…
Каждый из названных выше разговорных жанров имеет свои особенности, свою историю, структуру. Развитие общества, социальные условия, сам «воздух времени» диктовали выход на авансцену то одного, то другого жанра. Собственно «эстрадным» жанром можно считать лишь родившийся в кабаре конферанс. Остальные пришли из балагана, театра, со страниц юмористических и сатирических журналов. В отличие от других эстрадных жанров, стремившихся в разное время с большей или меньшей интенсивностью осваивать зарубежные новации, жанры, в которых главенствовало слово, развивались в русле отечественной традиции, в тесной связи с театром (водевилем, фарсом), с юмористической литературой. Не случайно в 1910-е годы самыми популярными авторами театров миниатюр становятся А. Аверченко, В. Азов, Тэффи (Н. Лохвицкая), А. Бухов, П. Потемкин, Саша Черный, Н. Агнивцев и др.
Беззлобный юмор, ядовитая, временами грустная сатира этих авторов, обращенные к жизни «среднего» человека, обывателя, после 1917 года должны были уступить место слову «агитатора, горлана, главаря», апеллирующего к самым широким массам. Призывы вроде «спешите жить и все от жизни брать» (этот лозунг вновь вернется в Россию после падения СССР и второго пришествия капитализма. –
Впрочем, еще в царской России артисты разговорного жанра нередко испытывали на себе всевозможные цензурные запреты, следовавшие со стороны градоначальников, городовых и прочих стражей порядка. После Февральской революции, казалось, с цензурой было покончено. Но ликование артистов длилось недолго. Уже в 1919 – 1920-м закрывается ряд театров миниатюр, запрещаются маленькие пьесы даже таких авторов, как М. Горький, В. Маяковский. Созданный в феврале 1923 года Комитет по контролю за репертуаром – Главрепертком (в него входили представители Главполитпросвета, ГПУ, во главе с председателем, назначенным Наркомпросом) рассматривал и утверждал репертуар каждого выступающего на эстраде артиста (в архиве В. Хенкина сохранились репертуарные планы 1927–1928 годов, в которых последовательно вычеркивались рассказы М. Зощенко). Цензуре подвергаются каждая шутка, любой невинный каламбур, что практически исключало импровизацию. Все жанры, связанные со словом, строго регламентируются идеологическими задачами разного масштаба: от прославления вождей до выявления «вредителей», от антирелигиозной пропаганды до агитации за кукурузу.
Однако в творчестве таких артистов, как А. Райкин, М. Миронова и А. Менакер, П. Муравский и др., эстрада вырывалась за пределы официоза, формировала у зрителей непредвзятое отношение к действительности. Каждая удачная острота, каламбур, реприза получали широкий резонанс, работали на авторитет эстрады. На искусстве Райкина выросли В. Ильченко и Р. Карцев, Е. Петросян, Г. Хазанов, Е. Шифрин, К. Новикова – артисты, активно работавшие в 70 – 80-е годы…»
Отметим, что подавляющая часть перечисленных выше артистов-юмористов являются евреями. Случайно ли это? Конечно же нет, если учитывать, что Октябрьская революция открыла перед этим малым народом реальные перспективы превратиться из некогда одного из самых притесняемых в России (только для евреев существовала
Кто же властвовал умами в советской юмористике в первые годы советской власти? Артистов было много, что называется, на все вкусы.
Например, был такой сатирический еврейский дуэт в лице Аркадия Громова и Владимира Милича. Они начали выступать вместе еще в 1916 году в Одессе, а в конце 30-х на их афишах значилось: «Лучшие сатирики страны». Тексты для их куплетов писали опять же два их соплеменника: Я. Ядов и М. Ямпольский. Одной из любимых форм дуэта были «Куплеты с газетой»: Громов в первых строках заявлял о событии, а Милич продолжал, используя «случайное» рекламное объявление, что придавало куплету сатирическую окраску. Например:
Громов: «Муссолини заявил открыто, что теперь главнее он, чем король…»
Милич: «Если завелись вдруг паразиты, покупайте мазь «Паразитоль»!..»
Или взять другой дуэт, опять же еврейский, – Рафаил Корф и Яков Рудин, который сложился в конце 20-х. Они играли сценки, вели короткие диалоги. При этом Корф играл ярко выраженного комика с легкой хрипотцой в голосе, а Рудин противостоял ему как резонер. Чуть позже они перешли на миниатюры. В одной из них сюжет был таким. В квартиру врача забирались попеременно два вора. Испугавшись один другого, они стали выдавать себя один за врача, другой – за его пациента. Другая миниатюра происходила в лифте, где встречались два жильца, не любившие друг друга. Они начинали ссориться, но потом лифт застревал и между двумя недавними врагами происходило примирение.
