Владимиров даже лечился, но после выписки его терпения хватило не надолго. Затем последовали новые срывы. Итог оказался печальным – дуэт распался.
Случилось это в 1982 году. «Старушки» подготовили новую программу под названием «Приходите свататься», но прокатать ее по стране не успели – Владимиров снова сорвался. Из коллектива стали уходить люди, которым надоели художества Авдотьи Никитичны. Последним не выдержал Тонков, который решил работать с другим артистом – конферансье Гарри Гриневичем. Их дуэт состоял из Вероники Маврикиевны и конферансье, который мягко иронизировал и поправлял «старушку». За короткое время они выпустили два спектакля: «Вы, Маврикиевна и конферансье» (1983) и «Музыкальный магазин» (1984).
Что касается Владимирова, то он так и не смог продолжать карьеру без Тонкова. Был момент, когда он пришел к своему бывшему товарищу и попросил взять его обратно. Тонков согласился. Но очень скоро пожалел об этом: Владимиров снова его подвел, не сумев совладать со своим пагубным пристрастием. И друзья расстались, на этот раз навсегда. Спустя несколько лет – 8 апреля 1988 года – Владимиров скончался, едва перешагнув 56-летний возраст.
В 1990 году Тонков и Гриневич выпустили свою последнюю совместную программу под названием «Мисс Эстрада». Через год распался Советский Союз, и программа канула в небытие вместе с огромной страной. Отныне дуэт если и выступал, то в каких-то сборных концертах. Но поскольку в те годы юмористический жанр оказался маловостребованным – в отличие от попсы, которая оккупировала все эстрадные площадки страны, – то эти выступления были крайне редки. Поэтому Тонков большую часть времени сидел без работы и занимался литературным творчеством. В 1997 году он выпустил в свет книгу воспоминаний «Маврикиевна – моя маска». Все эти перипетии не могли не сказаться на здоровье артиста: ведь разлучение с профессией произошло у него в не самом пожилом возрасте – ему было чуть за шестьдесят, и Тонков еще был полон творческих планов.
В конце 90-х, когда на российской эстраде начался бум «ретро», Тонков попытался было вернуться на эстраду. Он нашел себе нового партнера (Гриневич был уже болен) и стал выступать с ним дуэтом. Однако большого успеха этот проект не имел. Тогда начали пробивать себе дорогу грудью другие «комические женщины» – Верка Сердючка и Новые русские бабки. Тонков реагировал на это плохо. По его словам, сказанным им в июне 2000 года в интервью «Новой газете»: «Нынешняя буффонада с накладной грудью и женскими колготками отдает чем-то глубоко пошлым и непристойным». Спустя полгода после этого – 27 января 2001 года – Тонков скончался от очередного инфаркта.
В тот день, казалось, ничто не предвещало беды. С утра Тонков чувствовал себя нормально, даже помогал родным разбирать новогоднюю елку. Но потом, когда они сели чаевничать, родные заметили, что Тонков плохо выглядит. И они стали вновь уговаривать его пройти обследование и решиться наконец на операцию по шунтированию (Тонков боялся ложиться на операцию, поскольку думал, что не сможет ее перенести). Дочь Марьяна убедила отца, что операцию будет делать знаменитый кардиолог Акчурин, а это уже залог будущего успеха. Короче, Тонков в итоге согласился. Даже сказал: «Ну, надо так надо, сделаем. – После чего добавил: – Знаете, девчонки, а мне не страшно умирать. Единственное, чего я боюсь, – как вы тут без меня останетесь…»
После застолья Марьяна уехала договариваться с врачами, а супруги Тонковы сели смотреть по телевизору передачу «Городок», которую Тонков очень любил. Вот и в этот раз он от души смеялся над приколами Юрия Стоянова и Ильи Олейникова. Как оказалось, это было в последний раз, когда он радовался жизни. Едва передача закончилась и пошли титры, Тонков внезапно схватился за сердце и произнес: «Ой, что-то мне плохо». И в следующее мгновение скончался. Похоронили знаменитого артиста в фамильном склепе Шехтелей на Ваганьковском кладбище.
От кулинара до маленького гиганта большого секса (Геннадий Хазанов)
Г. Хазанов родился в Москве 1 декабря 1945 года. Детство он провел в Замоскворечье, в Четвертом Коровьем переулке (теперь он носит название Добрынинского). Так получилось, что к моменту рождения сына его отец – Виктор Григорьевич Лукачер (работал инженером радиосвязи) – ушел из семьи и матери – Ираиде Моисеевне (25 марта 1913 года) – пришлось воспитывать ребенка одной. Таких одиноких матерей в те послевоенные годы было очень много, однако большинство детей знали, что их отцы погибли на фронте. А Гене мама честно рассказала, что его родитель жив-здоров и обитает в этом же городе. Видимо, под впечатлением этих рассказов мальчик в одиннадцатилетнем возрасте надумал отыскать своего отца и отправился в адресный стол. Самое удивительное, что этот адрес ему действительно дали, но отправиться по нему мальчик так и не решился – не хватило духу.
По словам самого Хазанова, в детстве он был «абсолютно холерическим ребенком». Поскольку сам актер весьма трепетно относится к астрологии, приведем характеристику имени Геннадий согласно гороскопу:
«В детстве с Геннадием управиться нелегко. Он упрямый до невозможности, да еще и истеричный. Из себя Геннадий выходит по малейшему поводу, особенно изводит капризами бабушек или мать. Причем очень хорошо улавливает настроения близких людей, добиваясь своего в удачный момент.
В школе упрямство Геннадия только мешает ему. Если какой-то предмет (или учителя) он посчитает неинтересным или ненужным ему, то принципиально не станет его изучать, скатившись на двойки. В классе он подчас отличается вызывающим поведением, стараясь привлечь внимание окружающих. Однако при заинтересованности к предмету Геннадий блестяще справляется с заданиями, становясь отличником…»
Вышло все, как по написанному. Вплоть до четвертого класса средней школы Гена был отличником по всем предметам и многими преподавателями ставился в пример другим ученикам. Но затем его успехи стали блекнуть, и в конце концов он перебрался в разряд «середнячков».
Г. Хазанов вспоминает: «Я был очень ленивым: хорошо занимался только тем, что мне нравилось. У меня в средней школе была преподавательница математики, которая ухитрилась заставить полюбить свой предмет. Это меня-то, ярко выраженного гуманитария! А вот физику и химию я не знал совершенно, потому что не любил…»
Естественно, что справиться с таким ребенком маме было крайне трудно, учитывая, что воспитывала она его одна. Но Ираида Моисеевна справлялась: помогал ее характер – достаточно властный и принципиальный. По словам нашего героя:
«Я рос без отца. Моя мама – женщина властолюбивая, с тяжелым характером, впадающая в депрессии. Она меня во всем ограничивала. Я должен был беспрекословно выполнять все ее требования: убирать постель, мыть посуду, переписывать в очередной раз от корки до корки тетрадь по чистописанию. Вроде бы в этом нет ничего страшного? Но у этой жестокости не было разумного предела. Приучение к порядку превращалось в муштру, дрессировку и унижение личности наконец! Но ведь ребенок не должен быть рабом – лучше, когда он становится другом. Мать меня не любила. И в артисты я пошел, наверное, только затем, чтобы зрители мне подарили ту любовь, которой не смогла дать мне мама…»
Мечта стать артистом стала преследовать Хазанова с раннего детства. Причем, даже несмотря на то, что он окончил музыкальную школу имени Станиславского по классу фортепьяно, карьера музыканта его прельщала гораздо меньше, чем актерская стезя. Именно из-за этого желания он после восьмого класса подался в слесари на радиозавод. Школы тогда переводили на одиннадцатилетнее обучение, а Хазанову не хотелось терять лишний год. Вечерние школы оставались десятилетками, поэтому наш герой туда и подался. Так он и жил: днем работал, вечером учился. А вскоре к этому распорядку прибавились и занятия сценическим искусством. По соседству с Хазановым жил его соплеменник – один из руководителей театральной студии МГУ «Наш дом» Илья Рутберг, который хорошо знал маму юноши. Благодаря ее просьбе он взял 16-летнего Хазанова в свой коллектив в группу пластических занятий.
За год до этого в жизни Геннадия случилась встреча, которая существенно повлияла на его дальнейшую судьбу. Во время гастролей в Москве Ленинградского театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина Хазанов умудрился познакомиться с великим сатириком. Вот как об этом напишет будущий педагог Геннадия Н. Слонова:
«…Радио, телевидение все больше уделяли времени передачам А. И. Райкина. Гена запоминал текст из спектакля «На сон грядущий» (1958), перенимал интонации артиста, жесты, мимику. А затем в гостях исполнял райкинский репертуар. Взрослые смеялись: «Совсем как Райкин!», «Я вам скажу, что это будущий Райкин!». Закармливали конфетами…
Райкин стал мечтой «имитатора» – недосягаемой, настойчивой. Но и зудил вопрос: почему «будущий»,
