глухую оборону, Зоу так ни разу и не атаковала. По мнению жителей деревни, ждать оставалось недолго.
Однако вскоре стало понятно, что блицкригом здесь и не пахнет.
Пять секунд превратились в десять, потом в двадцать.
Лили заметила в действиях Зоу определенную систему: ирландка отражала серию ударов, отступала и ждала следующего шквала.
Варано атаковал все медленнее и медленнее.
Он устал, с него струился пот.
Вдруг Лили вспомнила фильм, который смотрела с Зоу пару лет назад, — документальное кино о боксерском поединке между Мохаммедом Али и Джорджем Форманом. Последний был больше, сильнее и моложе — но Али выматывал его глухой обороной в течение восьми раундов, после чего...
Как только изможденный Варано поплелся в очередную атаку, Зоу отпрянула в сторону и всадила свой короткий меч ему в горло — прямо в кадык, чуть ли не по самую рукоять.
Дикарь застыл — не столько от боли, сколько от изумления.
Толпа ахнула.
Вождь вскочил.
Шаман повернулся к жрецам и кивнул. Некоторые из них удалились.
Варано покачивался на Боевом камне — живой, но неспособный ни двигаться, ни говорить. Его взгляд застыл на ней — на женщине, которой удалось всадить в него меч, в него, старшего сына верховного вождя Рано.
Зоу стояла перед парализованным гигантом, глядя ему прямо в глаза.
Затем она медленно извлекла меч поверженного противника из его правой руки и обратилась к толпе:
— Меч в его горле — возмездие за всех девушек, на которых этот человек «женился» за много лет.
Диана Кэссиди тихо перевела. Ниты смотрели затаив дыхание.
— А это — за моего друга, которого он сегодня убил. — Зоу вцепилась в рукоять меча, торчавшего из горла Варано, и вогнала лезвие еще глубже. Сын вождя отшатнулся и рухнул на самом краю Боевого камня.
Зоу пнула его ноги, и они свесились над чудовищным озером. Варано с ужасом смотрел, как ближайший крокодил высовывается из грязи, подплывает к нему и... хватает за ступню.
Перед тем как исчезнуть в мерзкой пучине, Варано пришлось увидеть, как два чешуйчатых монстра оторвали его нижние конечности, то есть буквально сожрали его живьем...
Наконец крокодилы утянули нечестивца в зловонную геенну, и грязные воды снова разгладились.
— Святые черти! — выдохнул Элби, нарушив сгустившуюся тишину.
Вождь стоял в ложе вне себя от ярости и горя. Эта женщина убила его сына!
Шаман, понятное дело, находился под меньшим впечатлением и сохранил ясность ума. Он протянул руку вперед и что-то прокричал.
Убит член королевской семьи! — перевела Диана Кэссиди - Всем известно, чем карается подобный поступок! Убийца должен отправиться в лабиринт!
Зоу окружили воины-монахи. У нее отняли меч и погпали к храму-крепости — единственному месту, откуда можно было попасть в гигантский лабиринт на другом берегу Озера.
Шаман и Зоу стояли у ворот рокового здания.
—Эта женщина умертвила того, в чьих жилах течет королевская кровь! — объявил горбун. — По древней традиции нашего племени ее отправят в лабиринт нитов, где ее будут преследовать собаки. Если вечная мудрость сих существ позволит ей выбраться из лабиринта целой и невредимой, значит, так угодно великим богам — и мы не вправе оспаривать их волю.
—Старо как мир, — поморщился Волшебник. — Если она не сможет выбраться из лабиринта, значит, ее смерть угодна великим богам. Это все равно что бросать женщину в реку, чтобы проверить, ведьма она или нет. Утонет — значит, ведьма, не утонет — извините, ошиблись. Это безвыигрышная ситуация для нее и беспроигрышная для жреца, прославляющего божественную силу.
Стоя на приличном расстоянии от Зоу, Диана Кэссиди сообщила ей формальным тоном:
— Лабиринт имеет два входа — северный и южный. Также в нем много тупиков. От каждого входа можно пройти к центру — существует два отдельных маршрута. Тебя введут в лабиринт через северный вход. Через несколько минут за тобой отправятся воины-монахи с гиенами. Чтобы выжить, ты должна продвигаться к центру лабиринта, а оттуда — к южному входу. Это единственный путь к спасе...
Шаман повернулся к Зоу и что-то рявкнул.
Кэссиди перевела:
— Шаман спрашивает, есть ли у тебя последнее желание.
Зоу посмотрела на Лили и Волшебника, стоящих на своих платформах с выпученными от ужаса глазами, потом — на Элби. Вдруг она заметила на груди у подростка что-то серое...
— Вообще-то есть, — сказала ирландка.
— Какое?
— Я хочу, чтобы со мной пошел один из членов моей команды: мальчик.
— Что?! — выпалили Волшебник и Лили.
— Я? — изумился Элби, коснувшись пальцем своей худенькой груди.
Диана Кэссиди удивилась, но перевела слова Зоу шаману.
Тот скользнул взглядом по тощенькой фигурке мальчика —и дал добро.
Элби доставили к лестнице храма-крепости.
— Зоу...
— Верь мне, Элби.
Ворота храма-крепости раздвинулись. Перед тем как пленников ввели внутрь, Зоу крикнула Лили:
—Лили! Продолжай слушать радио своего друга!
—А? — не расслышала девочка.
В эту секунду ворота храма-крепости распахнулись.
Зоу и Элби ступили на величественный разводной мост и прошли ко входу в огромный круглый лабиринт. С площадки, на которой они стояли, Зоу увидела деревню нитов; Лили и Волшебника, ждущих своей участи на платформах; священный остров с Дельфийской сферой и второй колонной.
Послышалось рычание. Пленники обернулись.
Из клетки, вделанной в стену, появились четыре воина-монаха с большими пятнистыми гиенами на толстых цепях.
Казалось, животных специально морили голодом. Они метались из стороны в сторону, лая и брызгая пенистой слюной.
—Объясни еще раз, зачем ты взяла меня с собой, — прошептал Элби.
—Потому что ты разбираешься в картах лучше меня.
—Разбираюсь в чем?
—И потому что у тебя на шее висит моя цифровая камера, которая знает тайну этого лабиринта.
—В смысле?
Не успела Зоу ответить, как их подвели к северному входу: широкому порталу в огромном каменном кольце.
Круглая стена, высеченная из горной породы мраморного цвета, казалась абсолютно монолитной. В то, что это дело рук примитивного африканского племени, не верилось ни на секунду.
Шаман повернулся к толпе, стоящей у озера, и возопил:
