установку кухонных гарнитуров и замену дверей. Один, назвавшийся краснодеревщиком, специализировался на письменных столах, в другом объявлении свои услуги предлагали две женщины- столяры.
Тедди не понимал, что хорошего в том, что чей-то буфет будет сделан женщиной, поэтому объявление вызвало у него странную неловкость. Однако все остальные вселили в него энтузиазм. Совершенно очевидно, что люди этим занимаются и зарабатывают себе на жизнь, иначе не стали бы размещать объявления, ведь так? Тедди был уверен, что сможет работать не хуже, чем большинство из них.
Время у него есть, он составит собственное объявление, когда закончит зеркало. Наверное, в мае. Возможно, неплохо назвать себя экспертом, как это сделал один из столяров, и указать квалификацию, которую Тедди получит к тому моменту. Надо ли писать «соблюдение интересов заказчика и сроков»? В его случае лучше будет звучать «гарантируется учет пожеланий клиента и надежность».
А пока у Тедди достаточно денег, чтобы жить дальше. Он аккуратно сложил «Хэм энд Хай» и положил ее в верхний ящик отреставрированного комода.
«Макс и Мекс. Вывоз ненужных вещей» забрала мебель из главной спальни и выплатила ему за нее пятьдесят фунтов. Тедди рассчитывал как минимум на сто и начал протестовать, но представители фирмы заявили, что так дело не пойдет, а как же их прибыль? Они процитировали «Хэм энд Хай» и добавили, что их бизнес – не избавлять население от всякого хлама.
Избавляться от мебели в гостиной было рискованно, так как бабушка все еще заходила, хоть и редко. В последний раз он видел ее перед Рождеством. И хорошо, что не вывез мебель, потому что бабушка заявилась на следующий день после приезда «Макс и Мекс».
Особо не интересуясь мыслительным процессом в головах других и еще меньше – их эмоциями, Тедди никогда не задавался вопросом, как Агнес Таутон воспринимает тот факт, что она пережила мужа, единственную дочь и зятя и что из родственников у нее остался только внук. В конце концов, у него тоже никого не было, кроме нее. Тедди и сейчас ни о чем не задумывался, только чувствовал смутную тревогу, пока Агнес осматривала чистую и прибранную гостиную, вылизанную до блеска кухню.
– Кейт постарался, – сказала она.
Это был единственный вывод, к которому могла прийти его бабка, что Кейт, устав от беспорядка, царившего все годы, решил прибраться после того, как умерли его брат и невестка. Агнес прошлась по комнатам, с любопытством оглядываясь по сторонам. Обивка на кресле была поднята, а его внутренности проверены на предмет наличия сигаретного пепла и прочей грязи. Она провела скрюченными артритом пальцами по притолоке задней двери и, по всей видимости, не удивилась, что рука осталась чистой.
– Как я понимаю, теперь он тебя выгонит, – сказала Агнес. – У него есть на это право. Этот дом никогда не принадлежал твоему отцу. Думаю, ты этого не знал.
– Жаль разочаровывать тебя, но знал.
– Не понимаю, что ты подразумеваешь под «разочаровывать». Ко мне это не имеет никакого отношения.
– Какая досада, – сказал Тедди. – Я рассчитывал, что мне найдется уголок под твоей крышей.
Ответ Агнес затерялся в трелях дверного звонка. Тедди вот уже десять минут ждал прихода автоинструктора. Он открыл дверь и впустил мужчину в дом. Теперь надо было избавиться от бабки.
Пока Тедди открывал дверь, она прошла в его комнату и стояла у французского окна, глядя наружу. У Тедди была всего одна детская книжка, сборник сказок, где животные изображались в виде людей. И сейчас ему подумалось, что та напоминает иллюстрацию из книжки, жабу в шляпе и пальто, например, или кротиху-домохозяйку. Агнес обернулась, спросила, собирается ли он познакомить их, и когда Тедди ответил «нет», протянула руку и сказала:
– Я миссис Таутон, его бабушка.
– Очень приятно познакомиться, – сказал автоинструктор. – Можете называть меня Деймоном. – И тут он увидел «Эдсел». – Это принадлежит тебе? – обратился он к Тедди.
– Машина его дяди, – сказала Агнес.
– Вы не против, если я подойду поближе и взгляну на нее?
Тедди был категорически против, но не мог ничего сказать. Все вышли в сад через заднюю дверь. Агнес передвигалась быстрее Деймона, хотя и была на полвека старше его. Стоял март, но погода походила на январскую. Ледяной ветер бил в лицо. Агнес пришлось придерживать свою красную шляпу с конусообразной тульей.
– Кейт не уехал на своем мотоцикле, – сказала она.
Это было одно из тех замечаний, которые просто указывали на нечто очевидное, однако казались наполненными угрозой. Тедди понял, что мотоцикл представляет для него опасность. Если Кейт уехал на работу, как, по идее, считает его бабушка, мотоцикл должен быть с ним. А если он ушел на пенсию, как считают все его бывшие клиенты, то должен был бы взять мотоцикл с собой или продать его. В общем, в саду его быть не может.
Но Агнес сама ответила на собственные предположения.
– Для него слишком холодно, – сказала она и добавила не без неприязни: – В его возрасте давно уже пора перестать носиться на мотоцикле.
Интересно, подумал Тедди, когда человек учится водить машину, приобретает ли он с навыками вождения навыки езды на мотоцикле? Но чувствовал, что спрашивать об этом нельзя. Деймон с благоговейным восторгом разглядывал «Эдсел» и настолько близко подошел к нему, что Тедди задергался. И даже положил руку на крышку багажника.
– Красавица. Новой она могла разгоняться до ста двадцати, – сказал инструктор. – Может, и сейчас у нее получится. Сразу видно, что ее холили и лелеяли.
«Такое впечатление, будто он говорит о лошади», – подумал Тедди.
– Хотя, если учесть, что «кушает» малышка далеко за десятку, она не для всякого.
– Машина для бедных, хочешь сказать?
– То есть?
– Ну, что ее владелец всегда будет беден.
– А, да. Точно. Ты правильно понял.
Есть запах? Нет, запаха нет. В последнее время стоит холодная погода, и в багажнике, вероятно, такой же лед, как в морозилке. Тедди показалось, что у Агнес зашевелился нос, как у кролика. Он сказал:
– Ну что, за дело?
Деймон предложил довезти Агнес до дома. Та отказалась. Не поедет она в машине, которой управляет ее внук, сказала бабка, ведь он никогда не сидел за рулем. В ее возрасте переломы очень опасны.
Тедди сел за руль машины, предоставленной автошколой, и, когда Деймон закончил объяснять, как включать зажигание и переключать скорость с нейтральной на первую, спросил, можно ли по водительским правам ездить на мотоцикле. Деймон ответил: нет, нельзя, мотоцикл не входит в категорию «Д». «Какая, к черту, категория?» – и принялся перечислять все типы машин, которыми сможет управлять Тедди, в том числе инвалидные коляски и тяжелые грузовики с определенным ограничением по грузоподъемности. Тедди завел двигатель, включил сцепление и заглох.
К середине апреля он закончил зеркало и сдал его на выставку. Тедди влюбился в него, оно было таким же красивым и безупречным, как и все обожаемые им предметы: орнаменты, картины, например, как «Марк и Гарриет на Оркадия-плейс» и бриллиантовое кольцо. После того как он с величайшей осторожностью упаковал его в пузырчатую пленку и полистирол – еще один объект его ненависти, но здесь без него обойтись было нельзя, – у Тедди защемило сердце при мысли, что зеркало нужно отдать. После того как его вывесят в Исткоте, на выставке дипломных работ, сможет ли он заставить себя продать его? Расстаться с ним?
Тедди с готовностью избавился от мотоцикла Кейта. Однажды зашел друг яппи и заявил, что из окна соседей видел старый «Энфилд» и что, как сказала Мегси, его владелец ушел на пенсию и переехал. И что надо узнать, не продается ли мотоцикл.
