он.
Пальчики Луны зарылись в непослушные волосы, принялись рассеянно поглаживать затылок.
— Я знаю, — чуть слышно шепнула она.
Бесконечный, выматывающий день подходил к концу — в замурованных фигурными решетками окнах пламенел закат, мышцы ныли от усталости и облегчения, и хотелось только лежать. Лежать — и никогда больше не шевелиться, разглядывая узоры на потолке и не думая о том, что будет завтра.
— Чья была идея — приехать в Хогвартс? — глухо спросил Гарри, не поднимая головы.
Луны слабо улыбнулась.
— Панси, — ровным голосом сказала она. — Договаривалась обо всем я. Драко организовывал переезд.
Поттер молчал, и Луна поймала себя на мысли, что временами не понимает причин его странного упрямства, пусть даже оно трижды оправдано. В конце концов, они выкрутились, они превзошли сами себя и сделали все, чего от них хотел Гарри, и, судя по морщинкам в уголках снова, как когда-то, заледеневших глаз Малфоя, продолжать игры в отчуждение сейчас было уже просто жестоко. Но Поттер на попытки заговорить с ним только молча окинул Драко сумрачным взглядом, в котором мешались разочарование и досада, удалился в отведенную ему комнату и не открывал дверь до самого вечера, впустив в итоге лишь Луну. Да и то — не сказать, что стал более расположен к беседам…
— Ты же эмпат, — фыркнул Гарри, откидываясь на спину. — Ты больше всех должна понимать, что я чувствую. Зачем тебе мои объяснения?
Луна перевернулась на живот и пристально уставилась на него, подперев подбородок. Едва заметные круги под глазами, тоска — и точно такие же морщинки, мы все устали за этот бесконечный день, почему он думает, что ему тяжелее всех?..
— Хочу понять, зачем ты продолжаешь упорствовать. Чего еще ты хочешь от нас?
— От них, — спокойно поправил Поттер.
— Чтобы они нашли хроноворот и не пустили сами себя к Северусу? Гарри, это идиотизм. Они и так сделали все, что могли…
— Наверное, — он равнодушно пожал плечами и снова перевел взгляд в потолок.
Луна слабо улыбнулась.
— Ты все равно не можешь спать здесь один, — негромко проговорила она.
— Ну так останься со мной.
Светлая бровь выразительно изогнулась. Гарри молча усмехнулся и закинул руки за голову.
— А как же Драко? — насмешливо уточнила Лавгуд.
— Это его проблемы, — все так же ровно ответил он. — Я не обязан больше заботиться о его благополучии. Он вполне может разделить комнату с Панси, или попробовать вытащить отсюда тебя, или выломать дверь и начать кричать о моих обязанностях — у него масса вариантов. А может просто сидеть у себя и ждать, пока я приду и все поправлю, как он обычно и делал.
Луна вздохнула и уткнулась лбом в скрещенные ладони.
— Гарри, я знаю, как ты устал, — прошептала она. — И я не спорю с тобой. Не говорю, что ты неправ или что ты должен что-то делать для них. Но… они ведь поняли все. Оба…
— Мне так не показалось.
— Гарри!
Он медленно перевел на нее застывший взгляд. Опять закрылся, обреченно подумала девушка.
— Это ребячество, — мягко сказала она наконец.
— Да ни на минуту, — хмыкнул Поттер и снова уставился в потолок. — Я все помню, Луна. Чувство, желание и физический контакт — этого достаточно, чтобы мы продолжали жить, верно? Так я по-прежнему хочу, чтобы с Малфоем все было в порядке, и я не стал меньше его любить. А физический контакт вполне имел место за ужином, когда я передавал ему соль.
Лавгуд, не удержавшись, фыркнула. Он тоже улыбнулся — слабо, но его улыбку нельзя было не почувствовать.
— Лучше расскажи, чем нам придется платить за это… убежище, — вздохнув, попросил Гарри. — Не сомневаюсь, что чем-то придется — нас бы в жизни не впустили сюда без надлежащей оплаты.
— А, может, МакГонагалл вспомнила о своем гриффиндорском прошлом и решила бескорыстно помочь? — ухмыльнулась Луна.
Лицо Поттера мгновенно изменилось.
— Гриффиндорское бескорыстие хуже слизеринских сделок, — медленно проговорил Гарри. — Оно, как человеческая любовь — оплата подразумевается, но не проговаривается. Нарушение договора точно так же считается предательством… а кара за него никак не меньше. Скажи мне, что ты не поддалась на эту удочку и оговорила условия заранее.
Луна закусила губу.
— Вообще-то, пришлось привлечь Грэйнджер, — призналась она. — Напомнить, что ее жизнь спасли мы, и кое-кто теперь у нас в долгу… хотя, по факту, это была самодеятельность Панси, но МакГонагалл же не знает, что Гермиона выжила случайно. У нас был козырь, мы его предъявили.
Гарри приподнялся на локтях и уставился в безмятежные глаза. Он никогда не мог понять, глядя в них, серьезна Луна или придуривается. Иногда ему приходило в голову, что она серьезна всегда, просто ведет себя, как взбалмошная девчонка. Иногда — что она в принципе не знает, что такое серьезность.
А иногда — что для нее не существует особой разницы между понятиями. Все размыто, размазано, полустерто, все ограничения и детали. Она воспринимает мир как некий единый странный бульон, в котором люди, идеи и вещи барахтаются одной массой, и никогда не ясно, где одно переходит в другое. Мерлин бы вас разобрал, водных магов… — с тоской подумал Поттер.
— МакГонагалл никогда не пошла бы против Ордена только за жизнь Гермионы, — чуть слышно выдохнул он. — Гермиона… не стоит этого. Для них. Она неглупа, но она еще — неопытный ребенок, только закончивший школу. В Ордене десятки таких… неглупых и подающих надежды. Так что — что ты пообещала сделать в будущем?
Луна пожала плечами.
— Подумать еще раз над ее предложением.
— Только подумать?
— Конечно.
Безмятежный, слегка расфокусированный взгляд.
— Луна, на это она никогда бы не согласилась.
— И тем не менее, — вздохнула та. — Ладно, последнее условие… Нам запрещено выходить из замка, покидать территорию, разве что — через камин в кабинете Дамб… МакГонагалл, появляться в Большом Зале — и за пределами коридора в дневное время. Мы обязались общаться только с ней, друг с другом и с Добби, не выдавать своего присутствия и никак не вмешиваться в происходящее в Ордене. Нас приняли сюда тайком.
Гарри надолго замолчал.
— Она сильно рискует, — прошептал он наконец, прикрывая глаза.
Луна кивнула — ему давно уже необязательно было смотреть, чтобы видеть.
— Ей больше не на кого рассчитывать…
— Как и нам…
Девушка не удержалась от улыбки.
— У нас есть мы, Гарри, — шепнула она, наклоняясь и касаясь кончиком носа его щеки. — И, что бы ты ни думал, мы любим тебя. И я, и Драко… и Панси.
От него снова повеяло безнадежной тоской.
— Панси? — глухо спросил он, не открывая глаз. — Тогда зачем она это сделала? Чего она добивалась? Хотела продемонстрировать мне, что она умнее? Завоевать их доверие, показав меня, как дорогую зверушку? Или просто, чтобы унизить?
Луна подавила мысленный стон.
— Ты иногда, как ребенок, Гарри, — мягко произнесла она, обнимая его. — Панси никогда бы не поступила… так. Ты совершенно ее не знаешь…
— О, да! — выдохнул он, отворачиваясь. — Я и Малфоя, похоже, совсем не знаю… во всяком случае, мне бы и в голову не пришло, что он способен… на такое.
Хотелось сжать его в объятиях, закрыть от всего мира и не отпускать никогда. Оттаскать Панси за волосы за все ее чудачества, после которых та никогда не считала нужным объясняться — даже с Гарри. И Малфой… Малфой.
— Я клянусь тебе, что Драко ничего не знал о Джеральде, — тихо сказала Луна. — Ты же сам видел — они встретились впервые у нас дома. Он только там догадался, что Панси вообще… говорила с кем-то в резервации. Что она кого-то звала к нам… Гарри, ты можешь не знать Панси, как ее знаю я, но что такое — Драко, ты знаешь прекрасно. И сейчас ты просто жесток с ним.
— Так пойди и утешь его, — горько усмехнулся Поттер.
— А теперь ты жесток со мной, — спокойно добавила Луна, глядя ему в лицо. — Гарри, ты уже не подросток, чтобы пинать близких каждый раз, когда тебе больно. Даже если они настолько несовершенны, что действительно причиняют тебе боль — тем, что имеют свои страхи и желания.
— У меня тоже есть страхи, — негромко проговорил он, бессмысленно уставившись на танец пылинок в воздухе. — Достаточные, чтобы свести меня с ума, если я позволю им это. Если снова провалюсь в свои переживания, наплевав на все… Ты не представляешь, как мне этого хочется — снова быть человеком, снова разрешить себе зациклиться только на своих чувствах. Как когда-то, когда я разносил кабинет Дамблдора после того, как он позволил Сириусу умереть — и не понимал, что этой смертью он только что еще на шаг приблизил меня к победе над Риддлом. Как когда я кричал на Снейпа, не желая видеть, что он — единственный, кто хоть иногда говорит мне правду. Как когда я кидался на Малфоя, не замечая, что он так же несвободен и обречен, как и я. И так же трепыхается в чужом кулаке, не осознавая, что и он, и кулак — в одной клетке…
Луна долго молчала, а потом свернулась клубком и уткнулась носом в его плечо.
— Давай спать… — чуть слышно сказала она, натягивая на них одеяло. — Мне уже физически больно от ваших распрей. Я тоже устала…
Гарри вздохнул.
— Как же Панси? Ты не пойдешь к ней?
Она покачала головой.
— Ты же не идешь к Драко. Хоть ты и говоришь, что любишь его, тебе плевать, что он сейчас чувствует…
— Что он чувствует, я знаю и так. У меня всегда есть причины поступать так, как я поступаю — или я и тебе обязан это доказывать?
Мягкая ладошка успокаивающе опустилась ему на грудь.
— Не сердись… — вздохнула Луна. — Просто… я слышу,
