Финниган мчался к единственно верно определенному им слабому звену в цепочке вызова.
Еще надеясь, но уже понимая, что не успевает, Гарри с ужасом смотрел, как Симус, подлетев к профессору, с размаху бьет его в висок, а затем одним точным ударом вышибает из безжизненной руки все еще горящий кристалл.
И как кусок хрусталя, с визгом скользя по плитам пола, отлетает к противоположной стене, пульсируя мерцающим светом из-под нагромождения каменных обломков.
* * *
Вот теперь Гарри почувствовал, что такое настоящий ужас. Умереть, унося с собой жизнь Темного Лорда, умереть ради чего-то, пусть даже в объятиях стихии — это было то, с чем он успел смириться и согласиться. Но умереть вот так, по глупости, из-за того, что именно теперь, когда он уже охвачен огнем, направляющий кристалл больше не находится в руках стихийного мага, умереть, провалившись в созданный тобой же ад, зная, что Том Риддл вполне может при этом и выжить — это было слишком… обидно? Да, если не сказать — тупо. Убого. Просто — по-идиотски…
Дотягивая последние строки, пытаясь не сорвать ритм, Гарри лихорадочно соображал, что можно сделать. Ему не дотянуться до хрустального кусочка, и, даже если бы это было возможно — он не сможет договорить. Пат. Причем — без вариантов…
Том был слишком далеко, чтобы с уверенностью рассчитывать на то, что оставшаяся голодной стихия заденет и его тоже. Еще минута — и Гарри Поттер, надежда Магического Мира, продемонстрирует всем, каково это на самом деле — полагаться на такого идиота, как он.
Взгляд метался по залу, выхватывая фигуры, одну за другой.
Настороженно ухмыляющийся Симус, замерший в позе «я готов к обороне, и только попробуйте ко мне приблизиться». Распластанный на полу Снейп — Гарри с машинальным облегчением отметил, что профессор все еще дышит. Недоуменно моргающий Том, переводящий взгляд с поднятой руки Гарри на отлетевший в сторону кристалл.
И Джинни, как будто только сейчас заметившая, что в мире существует что-то — помимо ее переживаний.
Джинни, чей взгляд умолял, исходил безмолвным воплем. Гарри слышал ее, чувствовал искренность и глупую, бессмысленную теперь открытость. Что с того, что она начала понимать свое место слишком поздно? Что с того, что она — вообще — начала его понимать? Когда отщелкивают последние секунды до неизбежного падения в вечность, уже не важно, что тебе кричат — прости меня.
Потому что тебе уже нечем прощать.
Зажмурившись, Гарри медленно прошептал последние слова. В наступившей разом тишине, навалившейся на уши, словно ком ваты, он ждал вспышки ревущего пламени, ждал боли, которая придет, как неизбежная расплата за глупость…
Но вместо нее пришел крик.
Глаза в недоумении распахнулись.
Том Риддл, несостоявшийся властелин мира, с воплем рухнул на пол, забившись в агонии, как жертва Круцио. Выдохнув и проглотив отчаянное непонимание, Гарри машинально покосился туда, куда отлетел вырванный из рук Снейпа кристалл.
И оцепенел, обнаружив, что ослепительное пламя бьется из ладони Джинни Уизли.
Перекрикивая своего бывшего Повелителя, Финниган кинулся к девушке, и Гарри чуть не расхохотался от облегчения, увидев, как мгновенно выросшая перед ним огненная стена отшвырнула незадачливого гриффиндорца, с маху приложив его спиной о стену. Призыв закончен, и стихия полностью в своем праве. Больше никто не сможет остановить Ритуал, если только… если только…
Догадка вонзилась в мозг — и отозвалась болью в душе.
Если только Джинни Уизли — действительно огненный маг, хотя бы в перспективе. Потому что в противном случае пламя вряд ли будет довольствоваться непривычной пищей, распробует — и выплюнет ее, обрушив свою ярость на голову придурка, взявшегося взывать к стихии и не предоставившего ей полагающейся жертвы.
Вот и вышли обратно к тому же полю, обреченно подумал Гарри, подавив желание стиснуть зубы и застонать. Девочка, ну кто тебя вечно просит хвататься за то, что тебе и видеть-то не положено? Или это форма извинения такая — умереть, подарив мне лишнюю минуту жизни?!
Сердце бухало так, что каждый удар отдавался в висках. Гарри оцепенело ждал, впившись умоляющим взглядом в замершую у стены тонкую фигурку Джинни.
* * *
Она закричала так, что Гарри почувствовал на мгновение, как зашевелились от ужаса все волоски на теле. Живой человек не может, не должен, не способен кричать — так. Это был вопль умирающего зверя, а не семнадцатилетней девушки.
Пламя взметнулось столбом, жадно пожирая Джинни, и Гарри показалось, что он слышит, как трещат опаляемые безжалостным огнем рыжие волосы, как с тошнотворным хрустом плавится светлая кожа. Запах горелой плоти забивал легкие, не давая дышать, дым и чад выедал глаза, и больше всего хотелось зажмуриться и замереть, открыв глаза только тогда, когда все уже будет кончено.
Гарри не нашел причин, почему он не может сейчас себе этого позволить.
Риддл больше не кричал — по крайней мере, по сравнению с Джинни. Теперь он издавал беспомощные, бессмысленные стоны, тупо вращая расфокусированными вытаращенными глазами. Он сходил с ума, и, видимо, страх для него уже закончился. Стихия деловито дожирала остатки человеческого разума, но разметавшееся по плитам пола тело бывшего Темного Лорда еще жило, беспорядочно шаря вокруг себя руками и конвульсивно подергиваясь.
Вопль Джинни стих так внезапно, словно у Гарри отшибло слух. Мертвая девушка рухнула на спину, и теперь ленивые языки пламени неспешно поглощали остатки тела, превращая его в обугленную головешку.
Это неправильно, билась повторяющаяся мысль в голове Гарри. Огненный маг не может сгореть заживо, это — неправильно, а, значит, ее стихия — действительно другая, черт, но человека пламя вообще отказалось бы принимать, и защитной стены бы не появилось… И, будь она другим магом — результата тоже бы не было! Может, все дело в том, что ее формирование так и не успело закончиться? И куколка годится почти на все? Хотя, видимо, все же — не совсем…
Проклятый Риддл по-прежнему оставался жив. Разум уничтожен, тело можно убить, подняв с пола его же палочку — и куда, Мерлин его забери, на этот раз денется эта неугомонная душонка? Снова просидит в лесах десяток лет, пока не отыщется очередной Квирелл?
Пламя приняло Джинни, как возможную жертву, но, раз глаза Тома по-прежнему смотрят в мир, значит — этого мало. Она не успела стать полноценным магом, и Ритуал не будет доведен до конца, пока… пока…
Гарри лихорадочно огляделся, с отчаянием ища выход.
Снейп по-прежнему без сознания — и хорошо, если он вообще в него когда-нибудь придет. Перепуганный и уже не решающийся дернуться Симус смотрит с ненавистью из угла — наверняка, жалеет, что ему слабо убить стихийного мага взглядом. И сдвинуться с места все еще невозможно!
Кристалл мерцал затухающим пламенем в почерневшей ладони Джинни. Откуда-то пришло вдруг четкое, ясное и беспощадное в своей простоте понимание, что, как только погаснет огонь, охвативший девушку, заключенный в хрустале свет тоже затухнет, приняв частичную жертву и частично выполнив свою часть работы. Том Риддл вряд ли когда- нибудь сможет осознать, что с ним и где он, но он будет жить — и никто не знает, что случится, если это тело когда-нибудь умрет. Скорее всего, история повторится — так или иначе, сколько бы лет ни прошло…
Полный отчаянной и агрессивной ярости взгляд Гарри внезапно снова наткнулся на подкатившуюся почти к самым ногам палочку Лорда.
Я не могу убить его Авадой, пульсировала едкой занозой мысль. Но я могу… я могу…
Гарри медленно наклонился и поднял палочку, стиснув ее в мгновенно вспотевшей левой руке.
— Акцио кристалл! — неожиданно громко выкрикнул он, направляя перо феникса, облаченное в кусок древесины, в нужную сторону.
И вытянул правую ладонь навстречу рванувшемуся к нему хрусталю.
* * *
Боли не было, а если и была — Гарри ее не почувствовал.
Сияющее на поднятой ладони пламя охватило камень, наполняя его пронзительным, ослепляющим светом, и рванулось наружу потоком раскаленной лавы. Гарри закусил губу и зажмурился, представив на миг, что выглядит со стороны факелом, источающим живой огонь, расплескивающим его брызгами, бликами, искрами — словно все то тепло, что было в нем когда-то, рванулось, освободившись, наконец, от оков молодого тела.
Амулет на груди внезапно снова превратился в шар, но тепло его лучей не перекрывало удушливого давления охватившего Гарри кокона. Запрокинув голову и не открывая глаз, Поттер ждал, машинально стиснув левой рукой крошечное солнце — последнее, что стоило забрать с собой.
Он не знал, как это будет — и как это должно быть. Все нужные слова произнесены, все телодвижения закончены, осталось лишь скормить стихии огненного мага и понадеяться, что после этого Тома Риддла к жизни уже не сможет вернуть никто. Потому что — возвращать уже будет просто нечего.
Почему-то нестерпимо захотелось плакать, словно все чувства, что замерли, заморозившись в его душе за этот бесконечный день рождения, вдруг рванулись наружу, торопясь и толкаясь, и Гарри был слишком переполнен ими, чтобы сдерживать раздирающие горло всхлипы.
— Будьте вы все прокляты… — прошептал он, глотая слезы. — Все… к черту…
Рыдания душили, не давая вздохнуть, и больше всего на свете хотелось рухнуть на колени и застыть — не вставая и не двигаясь больше никогда. Закуклиться и умереть — и пусть весь мир катится к Мерлину вместе со своими желаниями, амбициями и стратегиями.
Мы уже мертвы, оба — и это было бы так, даже если бы мы
