усмехнулся сам себе Драко. Как паршиво я на этот раз влип… А ведь это еще цветочки, все еще впереди. Куда веселее станет, когда до обеих сторон — и до Лорда, и до Дамблдора — дойдет, во что они превратили Поттера своими бесконечными разборками. А виноватым для всех, разумеется, окажется Драко Малфой… который всего лишь не вовремя оказался рядом и спас жизнь этому Золотому Мальчику. Правда, почти наверняка убив в нем человека.
Что, было лучше позволить ему спрыгнуть с башни? Да еще и умереть при этом самому? Ну, для Лорда, пожалуй, это и впрямь было бы лучше. Дамблдору же, как подозревал Драко, на душу Поттера давно уже было наплевать. Ему важно лишь, чтобы мальчишка выполнил свое предназначение, а что с ним будет потом — вряд ли это так уж интересно Ордену Феникса, всемирно известному борцу за идеалы добра.
Войны не выигрываются в белых перчатках. И Дамблдор лучше всех должен был это понимать… Видимо, потому-то Поттер и оказался в ту ночь один в башне. Ему, с его гриффиндорской прямотой и честностью, смириться с таким было равносильно самоубийству.
И, тем не менее — потом, после войны, с Поттером могло происходить что угодно. Но не сейчас, когда он был так необходим Ордену. Сейчас им нужна была отлаженная до совершенства живая машина, способная убить Темного Лорда навсегда. А стихийный маг вряд ли может считаться таковой…
Огненный, снова подумал Драко. Надо же. Удивляться ли тому, что душу Поттера выбрала единственная стихия, с представителями которой Малфой мог общаться без вреда для собственных нервов? Или это очередная дурацкая шутка судьбы, вроде той, что заставила Драко подняться в башню в ту ночь?
Он грустно улыбнулся сам себе и снова уставился в потолок. Интересно, как Поттер поймет, что с ним произошло? Он ведь так ничего ему и не объяснил… Не сказал даже, что наполненная эмоциями жизнь и постоянные контакты с огнем, солнцем и светом теперь способны убить его в считанные месяцы.
Драко сел и, нахмурившись, потер лоб. Все-таки я трус, признался он сам себе. Жалкий, ничтожный слизеринец. Побоялся быть честным с единственным человеком, который дал ему то, что он не надеялся найти никогда. Просто не верил, что это вообще бывает. Что это возможно — в его жизни. А Поттер так спокойно пришел и принес с собой это томительное, безумное ощущение близкого, родного тепла…
И теперь он умрет — просто потому, что Драко в ответ струсил сказать ему правду.
Замечательно, Малфой. Даже не нужно спрашивать, что именно ты предпочел, выбирая между жизнью Поттера и собственным душевным комфортом. Как он там тебя называл? Самодовольный ублюдок? А ты, помнится, еще заводился и дергался в ответ. Хотя мог бы сказать спасибо — у кого еще хватало смелости говорить тебе правду? Вот так, просто для того, чтобы ТЫ что-то понял, а не в ответ на твои оскорбления, в попытках сохранить собственное лицо?
Драко стиснул зубы и застонал. Возможно, он действительно был прав, сбежав от Поттера и попытавшись отгородиться от всего, чем тот мог наполнить его жизнь. Но, в таком случае, что мешало ему сбежать, рассказав прежде все, что Поттер должен знать?
К тому же, после этого у Драко вряд ли останется возможность находиться с ним рядом. Потому что, скорее всего, Поттер ему ее просто не предоставит.
Быстро одевшись, Драко взял палочку и засунул ее в задний карман джинсов. Поттер наверняка и сегодня ждет его в дуэльном зале, если он вообще хоть что-то понимает в этом чертовом гриффиндорце. А, значит, туда и надо идти. Идти, и, наконец, рассказать ему все. Даже если это будет их последний разговор.
Драко пересек комнату и распахнул дверь. И остолбенел, замер, на мгновение перестав дышать, держась за ручку, боясь пошевелиться и борясь с желанием ущипнуть себя, чтобы избавиться от непрошенной галлюцинации.
На пороге стоял его отец. Удивленно изогнув бровь, он протягивал руку к двери — видимо, Драко распахнул ее как раз в тот момент, когда Люциус собирался постучаться.
— Драко? — как всегда, спокойно обронил Люциус, опуская руку и входя в комнату.
— Что… как ты здесь оказался? — смог, наконец, спросить тот, изо всех сил пытаясь справиться с предательской дрожью в голосе.
— Теплый прием, — мимоходом заметил Люциус, останавливаясь напротив и глядя ему в лицо непроницаемым взглядом. — Разве я не могу навестить своего сына без причины? Или ты больше не рад меня видеть?
Драко не сводил глаз от его лица.
«Он помнит, как я ломился к нему в кабинет. Он знает, что я видел, как умерла Нарцисса. И то, что он не прячет глаза, означает лишь одно — он дает мне понять, что такая же участь ждет и меня. Если я попытаюсь дернуться».
— Ты можешь сделать все, что угодно, если захочешь, — уже спокойнее ответил Драко.
Люциус усмехнулся и прошел в комнату, постукивая серебряной тростью. Оглядев растерзанную кровать, он неторопливо обернулся.
— Я рад, что ты помнишь об этом, — сказал он. — Не хочешь рассказать своему отцу, почему ты не приехал в поместье на каникулах?
— Разве меня кто-то звал? — спросил в ответ Драко.
— А разве тебе теперь необходимо приглашение, чтобы вернуться домой? — в глазах Люциуса появились льдинки.
«Он прямо спрашивает меня, не собираюсь ли я стать его врагом».
— Малфой-Менор всегда останется моим домом, — ответил он. — Куда же мне еще возвращаться, когда придет время.
— Понятия не имею, чего можно ожидать от таких, как ты, — процедил Люциус. Глаза его медленно, но верно наполнялись знакомой Драко неприязнью.
«Он что, хочет, чтобы я извинился за то, что стал стихийным магом?»
— Не думаю, что произошло хоть что-то, что могло бы изменить мое отношение к моей семье, — сказал Драко, прислоняясь спиной к двери.
— Что бы ни произошло, — негромко проговорил Люциус, — тебе стоит помнить, что ты — Малфой.
Он подошел к сыну и взял его за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Драко мог бы поклясться, что видит на дне его взгляда нетерпение, как будто он пытается что-то увидеть и не находит.
«Он не может понять, знаю ли я о Ритуале. Знаю ли я о Поттере…»
Люциус пристально вглядывался в его лицо.
«Если они повторили Ритуал еще хотя бы раз, то они уже знают, что Поттер тоже инициирован… »
Молчание становилось тягостным.
«Если они знают об инициации, то должны вовсю гадать, кто ее провел…»
В глазах Люциуса нарастал хищный блеск.
«Вариантов-то раз, два и обчелся… Они просто переберут всех и…»
— Я никогда этого и не забывал, отец, — прервал Драко затянувшуюся паузу.
— Возможно, — обронил Люциус. — Но то, в какой компании ты теперь оказался, меня очень беспокоит. И совершенно не радует.
«Точно, перебирают. Только так просто я все равно ничего не скажу».
— Профессор Снейп — не худшая компания из возможных, — пожал плечами Драко.
Люциус усмехнулся уголком рта и отвернулся от него, снова проходя вглубь комнаты.
— Если ты все еще Малфой, то в твоем шкафу должно найтись неплохое вино, — как ни в чем не бывало сказал он, открывая дверцу шкафа и заглядывая внутрь. Потом вытащил на свет бутылку, хмыкнул, вернул ее обратно и вытащил следующую. — Думаю, ты не откажешься выпить с отцом за встречу.
«Я же на все ответил. Что ему нужно еще?»
— Глупо отказывать отцу, — ответил Драко, доставая два кубка и ставя их на столик.
Люциус подошел и наполнил кубки. Потом поднял свой и снова посмотрел сыну в глаза.
— Я очень надеюсь, Драко, что ты приложишь все силы, чтобы убедить в своей преданности не только меня, — медленно сказал он. — Скоро ты можешь мне понадобиться.
«То есть Темный Лорд и впрямь в бешенстве. И Люциус выклянчил у него шанс доказать, что мной можно пользоваться даже после инициации. Даже после того, как провести Ритуал стало невозможно…».
— Ты распоряжаешься мной всегда, когда я могу тебе понадобиться. С чего бы что-то изменилось сейчас? — Драко взял кубок со стола, пригубив вино. Он был так напряжен, что не ощущал вкуса.
Люциус внимательно изучал содержимое своего кубка.
— Никогда не знаешь, Драко, чего можно ожидать от тех, кто клянется в своей преданности, — негромко сказал он, снова поднимая глаза.
«Боится. Видно, убедить Лорда было не так уж просто…»
— Сильный человек, обладающий властью, всегда распознает ложь и опередит предателя, — ответил Драко, выдерживая его взгляд.
Люциус усмехнулся.
— Вот именно, сын, — сказал он и допил вино.
Потом спокойно поставил кубок на стол, подошел к Драко и снова взял его за подбородок, приблизив его лицо к своему.
— Запомни, — сказал он так тихо, что Драко на мгновение содрогнулся. — Ты — моя собственность. Ты Малфой. И никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не будет иметь на тебя больше прав, чем я.
Драко оцепенел. Что-то было в словах отца, в его голосе… что-то неправильное, незнакомое и одновременно вызывавшее странное ощущение дежа вю. Что-то, от чего вдруг невыносимо, раскалываясь, заболела голова.
Он стоял, не отстраняясь, не отводя взгляда, сжав губы и почти теряя сознание от головной боли. Люциус некоторое время молчал, изучая его лицо, потом отвел руку и повернулся к двери.
— Ты проводишь меня, сын? — спросил он, не оглядываясь. — Меня ждут дела.
Драко молча шагнул следом за ним. Как в тумане, они прошли через гостиную, через освещенные факелами коридоры подземелья, поднялись по лестницам, пересекли холл. И почти у самого выхода столкнулись со Снейпом.
— Люциус? — приподнял бровь профессор Алхимии.
Драко мог бы поклясться, что при всей их, мягко говоря, невеликой любви друг к другу
