Рассвет ему вчерашние опалывручает вновь, и он глядит на гладьсверкающего блестками каналаи, вспомнив прошлое, мало-помалусебя он начинает ощущать,11 как нимфа, что от Зевса зачала.И две серьги звенят, друг другу вторя.А он, подняв San Giorgio Maggiore,с улыбкой слушает колокола.
Как будто в выдолбленное впотьмахты входишь в круглое нутро собора,и золотые жилки на стенахсначала не приковывают взора.5 Здесь тайно мрак копили но углам,чтоб им уравновесить свет, который,стремясь в его вещей проникнуть поры,способен уничтожить самый храм.9 Но галерею оттеснив назад,мешающую заглянуть под свод,ты видишь блеск далекой перспективы,12 и все ж твой грустный, твой усталый взглядне справится с той тяжестью тоскливой,что бронза лошадей в себе несет.
Послы чужие втайне наблюдали,как здесь скупились на него,как в нем его величье задевали,как сана золотого торжество5 шпионами пытались умалить,следившими за ним. Как эту властьони, что льва, подкармливали всласть,но в страхе. Он же их свалить9 не думал вовсе. Тьмою занавешенего был разум. И совсем нездешенбыл взгляд его. И то, что их совет12 в его душе преодолеть пытался,преодолел он сам. Он не боялсяи победил. В его глазах был свет.