Потому что ты - единственный

наконец... Но Северус упрямо придерживался ритма, пока их поцелуй не стал исступленным. Тогда мужчина проник рукой под бедро Поттера, скользнув туда, где пульсировал и ныл незаслуженно забытый член парня. Проведя по нему пальцами и заставив Гарри сдавленно охнуть, Северус обхватил твердую плоть, наполняя любовника собой раз, другой, третий - все в том же сводящем с ума медленном ритме. Потом замедлил его еще больше, готовя Поттера к тому, что сейчас должно произойти, чуть отстранился и глубоко вонзился в гостеприимное тело...

Гарри показалось, что он разлетается, как упавшее стекло. Северус выпил губами его вопль и повторил выпад - парень судорожно вцепился ему в волосы, не владея собой, утопая в океане ощущений. Продолжая ласкать его, мужчина проник еще глубже. Еще раз. Еще... С очередным криком молодой человек буквально взорвался, разлетаясь на мельчайшие кусочки, как раз в тот момент, когда разрядка настигла Снейпа. Крепко обняв парня, тот излился в глубине обмякшего тела, с такой готовностью принявшего его. Так сильно желавшего, подарившего ему такую страсть... Часто дыша, Северус опрокинулся на постель, прижимая молодого любовника к себе.

Они лежали, все еще соединенные, не замечая, как летит время, не желая пошевелиться и нарушить очарование момента. Уничтожить хрупкий мир, рожденный близостью. Немного позже Гарри спросил:

- Так будет продолжаться до конца, или есть что-то еще? - В голосе не слышалось ничего, кроме усталости и любопытства - ученик, вопрошающий наставника, и только. Северус понял, что имелось в виду:

- Еще. И куда больше, чем ты предполагаешь... - услышав удовлетворенный вздох и не удержавшись от торжествующей ухмылки.

Следующая стадия, следующий уровень ощущений. Они дрейфовали в волнах обостренной чуткости, где способность ощущать была усилена таким образом, что не вызывала настойчивой потребности, давая им свободу наслаждаться близостью друг к другу и глубже ее ценить. Северус погладил парня по голове, пальцы запутались в растрепанных локонах.

«Я не добивался этого. Страсти, уважения, оценки своих талантов - да, но не любви... которую мне, похоже, твердо вознамерились дать. То, на что часть меня так отчаянно хотела бы предъявить права. Но... я не уверен, что смогу заплатить его цену. Отдавая себе отчет в том, какова эта цена, зная, чего Гарри захочет взамен... я понятия не имею, способен ли дать ему это...» Поттер был шансом, ухватиться за который он не мог. Или мог? Неизвестно.

Северус понимал, что не встретит кого-то столь же очаровательного... или более достойного доверия. Потому люди и относились к Гарри так хорошо: в нем не было фальши. Честная, цельная натура - неопытный, но горячий любовник и невозмутимо уверенный в себе преуспевающий бизнесмен, отказавшийся от своей горькой славы Герой волшебного мира и светский лев, штурмом взявший магловский Лондон, - все они были одним и тем же человеком. Ни одна из ролей не была навязанной либо неестественной - просто разные грани истинного характера. Что бы ни определяло поведение Поттера на данный момент, но какая-то глубокая искренность и несгибаемая гордость были свойственны ему в любой ситуации, ни одно из событий его достаточно трагической жизни не смогло ни сломать его, ни даже надолго выбить из им самим назначенных себе рамок.

Величайший маг столетия. По-настоящему светлый маг. «Святой, - неожиданно вспомнились Северусу слова покойного директора. - Своеобразный, конечно, в стиле нынешнего времени... А много ли я знаю о том, каким полагается быть столь неординарным личностям? - осенило мужчину. - В конце концов, описанные в хрониках магов и магловских священных книгах люди были когда-то... людьми. Наверняка, со всяческими недостатками... Не слишком приятными свойствами характера... Со своими пунктиками и «тараканами»... Люди, которых помнят лишь по их великим деяниям, забыв реальных личностей, стоящих за всем... И о чем я, спрашивается, думаю, когда одна такая «личность» льнет к моему боку, придремав от усталости?.. Понять его лучше, узнать о нем больше, стать его... другом - эти желания превратились у меня в навязчивую потребность, стали одержимостью, в точности как жажда физического обладания и страх проявить слабость, отдав больше того, что получишь сам...»

Северус продолжал гладить парня по волосам, непроизвольно разбирая, распутывая волглые прядки и прислушиваясь к тихому сопению. Какая-то его часть желала дать Гарри все, что тот хотел, и взамен потребовать все, что молодой человек предлагал ему... Другая - более осмотрительная - считала, что даже попытка - большой риск. Что, если она удастся? Как справиться с тем, что за ней последует?! И все же... отказать Гарри было невозможно. Старший мужчина даже не собирался - понимал, что не сможет, но и сразу сдаться, без борьбы, тоже не мог. Необходимо искать компромисс, если таковой существует, хотя бы этим он обязан Гарри. А возможно - и себе...

Осторожно, чтобы не потревожить спящего, он протянул руку в сторону, выпутал из складок простыней свою волшебную палочку и безмолвно сотворил Очищающие чары на них обоих, потом призвал с пола сброшенное туда в порыве страсти одеяло, опустив поверх их утомленных тел. Погасил свет, привычно убрал палочку под подушку и, подложив руку под голову, наконец расслабился. Лежа в теплой тьме, прислушиваясь к сонным звукам, исходящим от соседа по постели, и глядя в смутно белеющий потолок, Северус раз за разом прокручивал в голове одни и те же, не отпускающие его мысли, задаваясь вопросом: какого черта творит и куда вообще идет? Точнее, куда они идут?

В этой поправке заключалась суть проблемы. Он не мог представить себя участником каких-либо длительных отношений, такой опыт был за гранью того, что он испытывал в своей жизни, а вообразить свое будущее одиноким, без присутствия там некого спутывающего все планы фактора - зеленоглазого и плохо поддающегося управлению - больше не мог... Неважно, какую дорогу выберет Мастер Зелий, каким курсом решит двигаться по жизни, разорвет ли эту связь (вначале протянувшуюся между ними робкой ниточкой и так неожиданно приобретшую крепость корабельного каната) или станет добиваться полной духовной близости и брачного контракта - легко ему не будет и избавиться от влияния этих прекрасных очей не удастся. Он всегда будет рядом. Своим постоянно возбуждающим присутствием либо непроходящей тоской воспоминаний, незримо ли присутствуя в дальнейшей судьбе Северуса или щедро даря свои ласки по ночам, но этот - как он тогда выразился? - «давно взрослый мужчина, известный довольно тяжелым характером» прочно оккупировал мысли профессора Снейпа и уже вряд ли когда-то их покинет...

«Что я стану делать, если когда-нибудь Гарри придет ко мне, согласно нашему договору, и попросит свободы? Если ему приестся моя страсть и захочется свежих впечатлений, новых любовников?..» Северус хотел, чтобы Поттер был верен только ему. Хотел видеть это в широко распахивающихся глазах, когда они будут заниматься любовью, чувствовать на губах парня вкус своих прошлых поцелуев, хотел его любви, преданности, хотел, чтобы тот жил для него... Все, что они давали друг другу, Северус хотел для себя навсегда.

И он желал вернуть своему молодому партнеру эти чувства в ответ, желал любить его... Но больше всего на свете... не желал этого. Парадокс? Неразрешимое противоречие? Но выход должен, попросту обязан был где-то быть, и ради сохранения собственного рассудка мужчина собирался таковой найти. Тот, что удовлетворил бы Гарри и оставил бы его самого эмоционально защищенным. Другого просто не дано.

Приоткрыв один глаз, Северус обозрел постель, освещаемую теперь одним лишь лунным светом. Гарри лежал на боку, лицом к нему, так, что из-под разметавшихся волос виден был только бледный отсвет на щеке. Между ними, на подушке, покоилась узкая, изящной формы ладонь. Тихо, размеренно дыша, молодой волшебник спал, расположившись строго на своей половине кровати. Можно было бы ожидать, что, привыкнув занимать эту широкую постель один, он и сейчас примет удобное положение, но нет: даже во сне парень не претендовал на Северуса и его территорию, ни на что не покушаясь и ни на чем не настаивая.

Это было странно, внушало определенную неуверенность, и рука мужчины словно сама по себе протянулась, обхватив талию Поттера. Властно, по-хозяйски, и не собираясь его отпускать. Воспоминания о том, как Гарри льнул к нему, как старался поймать губами губы, отвечая на поцелуи, снова послали озноб по спине Снейпа. Закрыв глаза, он поглубже зарылся носом в подушку, пытаясь отрешиться от запаха удовлетворенной страсти, тяжелым облаком висевшего в воздухе, стараясь игнорировать вновь пробудившийся чувственный голод. Утром, все - утром. Только то, что он почти