Потому что ты - единственный

сдался на одном фронте, еще не значит, что вожделению будет позволено править его поступками...

...Когда молодой человек проснулся и начал шарить по постели в поисках любовника, было уже совсем светло. Еще не придя в себя, он сонно уставился на то место, где предполагал увидеть Северуса, а нашел лишь смятые простыни.

«Ушел?! Нет, не может такого быть, чтобы Северус, проявивший столько понимания и нежности ночью, вдруг бросил меня, как пишут в исторических романах, «с поруганной невинностью на муки совести»! Но... где же он тогда? А что, если это был какой-то заранее обдуманный гнусный слизеринский замысел?! - Мысли в голове Поттера закружились, загудели, словно потревоженный пчелиный рой. - Что, если... Нет, пожалуйста, только не сейчас! Газеты?.. Авроры? Снова «Гарри Поттер найден в непотребном виде»? Пропади все пропадом! - Застонав, он повернулся на спину и прикрыл глаза рукой. - Господи, сделай так, чтобы я ошибался!..»

Глава 25

Минуту спустя Гарри поднял руку, а за ней следом - и голову, огляделся. Сел, внезапно разом ощутив все до одной метки, - каждую царапину, засос либо укус, - оставленные на его теле страстью одной загадочной личности по имени Северус Снейп. Подавив желание издать какой-нибудь дикий звук от облегчения, например, вопль на зависть всем обитателям саванны, вместе взятым, парень снова шлепнулся в постель, расслабляясь. Теперь он уже лениво нежился на подушках, вытянув ноги и покачивая ступнями из стороны в сторону, прекрасно себя чувствуя... хотя болело тут и там. Причина его вернувшегося хорошего настроения была... точнее, их, этих причин, рассеянных по всему ковру, было очень много.

Одежда. Так и оставшиеся валяться на полу, красноречиво обвившись друг вокруг друга, две вечерних мантии - светло-зеленая и аспидно-черная, две матово отблескивающие лужицы шелка... Бесформенный комок черной ткани, еще вчера бывший дорогим костюмом... Четыре безукоризненных черных туфли, по странной прихоти случая расположившиеся идеальным квадратом, внося дополнительную нотку сюрреализма в знакомый интерьер... Нефритовые запонки и галстучная булавка Гарри аккуратной кучкой на прикроватной тумбочке, и - ни одной сапфировой искорки от северусова комплекта... Рукав батистовой рубашки (когда-то кипенно-белой, а теперь тоскливо-пыльной), выглядывающий из-под кровати... Еще непонятного происхождения и принадлежности клубок темной материи...

- Северус меня убьет! - гордо сообщил Поттер в пространство и подпрыгнул от неожиданности, когда неслышно возникший в дверном проеме и вставший было там в картинно-непримиримой позе профессор поперхнулся воздухом и закашлялся от такого радостного принятия судьбы. Этот незапланированный кашель напрочь испортил то зловещее впечатление, что Снейп рассчитывал произвести с утра пораньше. Впрочем, этот план был заранее обречен на провал: любимое кимоно Гарри, с вышитыми камышами и цаплями, найденное в ванной и наброшенное Северусом после душа, чересчур... по-домашнему выглядело на нем, особенно в глазах пристрастного хозяина дома.

- Можно узнать, почему ты так доволен столь печальной перспективой? - поинтересовался мужчина, придя в себя. Он вошел в комнату и тоже стал задумчиво разглядывать украшающую ее инсталляцию из фрагментов элегантной в прошлом одежды. - А заодно: как я должен возвращаться в Хогвартс в этом? В понедельник? В... - Он бросил беглый взгляд на висящие на стене часы: - ...половине десятого утра?

- Вот поэтому и доволен, - на первый взгляд, совершенно нелогично было заявлено ему. Зеленые глаза Гарри томно поблескивали из-под спутанной челки, а загорелые мускулистые плечи особенно выигрышно смотрелись на фоне белой подушки, с которой парень лежал в обнимку, явно не желая вставать с постели в обозримом будущем.

- Поясни. Я, видимо, слишком мало спал сегодня, чтобы пытаться что-то понять в гриффиндорской логике, - машинально огрызнулся Северус, но Поттер, против ожиданий, не обиделся, а лишь засветился еще радостнее:

- Понимаешь, от того, что ты сердишься и ругаешься на меня, становится настоящим то, что ты стоишь в моей спальне в половине десятого утра, разглядывая испорченную одежду... Испорченную из-за наших занятий любовью!

Смирившись с невозможностью всерьез разозлиться на такого Поттера, Северус хмыкнул и сел на край постели, чтобы поцелуем убедить любовника в реальности происходящего. Даже если сам сомневался в таковой: что поделать, даже краткое ношение желтых шелковых халатов не проходило, по-видимому, для психики бесследно...

Конечно же, им удалось решить проблему с одеванием профессора. Такое драматичное появление - с утра пораньше, в растерзанном вечернем костюме и припухшими нацелованными губами - неизбежно привлекло бы абсолютно излишнее внимание к периодическим исчезновениям Северуса. А Гарри первым был заинтересован в том, чтобы это (прямо сказать, экстраординарное) зрелище приберегалось только для... хм, частных показов.

Поэтому в гардеробе Брента моментально нашелся черный костюм с воротником-стойкой, не потребовавший серьезных переделок (удлинение рукавов пиджака и брючных штанин много времени не заняло), в котором сам хозяин дома имел вид несколько недобросовестного священника, а Мастер Зелий неожиданно стал выглядеть моложе и легкомысленнее. Широкая лента шелкового галстука своими живописными складками прикрыла то местечко под подбородком Снейпа, где красовалось лиловатое пятно с темнеющими по краям следами зубов (Гарри очень смущался, но исцелять такого рода повреждения не умел - просто надобности в подобных навыках ранее не возникало).

Стоя посреди разгромленной спальни и чувствуя себя собираемой под венец невестой, Северус временами лишь ухмылялся, разглядывая в гардеробном зеркале сцену своей подготовки к выходу. Вот спешно вызванная Нелли мечется из стороны в сторону, от шкафа к шкафу, предлагая ему то один то другой предметы одежды и аксессуары (один из них, комплект мужских украшений, выглядевший как путаница золотых проволок, даже понравился придирчивому профессору). Вот Гарри, откинувшись на подложенную под спину гору подушек, прямо из постели со вкусом руководит всем этим творческим беспорядком:

- Белье подошло? Хорошо. С носками проблем не будет... Северус, не морочь мне голову, они безразмерные!.. Шелковые? Хм, эстет... Нелли, найди ему шелковые носки. А с рубашкой придется что-то делать: у тебя руки гораздо длиннее моих. Мда... Вид у тебя - как будто от долгов бегаешь. Постой спокойно, я удлиню. Нет, не получается... Черт, порвал. Ну, что ты тащишь, Нелли?! Я же просил: обычную белую рубашку. Обычную, а не магловскую!.. И костюм нам нужен черный, а не серый и не синий! О, слава великому Мерлину, то, что надо... Теперь поищи ту мантию, что с идиотским шлейфом, профессору она должна быть впору... Северус, ты издеваешься?! Ну, ясное дело, кого я спрашиваю... Нет, не потому, что ты идиот (хотя еще несколько таких минут заставят меня в этом усомниться)! Мне та мантия велика, подол пачкался и цеплялся за все так, что пришлось его зачаровывать - чтобы не везся по полу. А у тебя, с твоим ростом, он только будет красиво развеваться при ходьбе, тебе понравится... Господи, какое счастье, что хотя бы туфли ты можешь надеть собственные! Запонки? А эти чем плохи? Эти тоже не годятся?! А-а-а, Нелли, дай ему всю шкатулку, пусть выбирает сам, иначе я сейчас встану и попросту прикончу этого... привереду!

Наконец понравившись себе в зеркале и отпустив восвояси запыхавшуюся Нелли, Северус вернулся к разоренной постели, где в деланном изнеможении раскинулся хозяин дома. Сев на краешек кровати и поцеловав с удовольствием подставленные ему губы, профессор с подчеркнутой небрежностью поинтересовался:

- Почему не встаем? Стесняемся? «Утренняя неловкость»? - И, еще не договорив, уже знал, что был прав: Гарри попытался отвернуть от него вспыхнувшее пунцовым румянцем лицо. - Что случилось? М-м, Брент? Ну же, мне пора идти, ты не можешь до обеда прятаться в моем галстуке.

- А в своем собственном? - пробурчал Гарри, напомнив своей совести о том, что его подчиненные уже вовсю трудятся, пока он тут собирается с духом, чтобы посмотреть в глаза... Северусу Снейпу, ставшему его любовником этой ночью и доставившему его телу неизведанную до сих пор радость.