— На мой взгляд, самое лучшее — рассматривать его как музейный экспонат.
Я даже подумать не мог, чтобы мы отказались от использования нашей машины времени. Внутри темподжета были наши личные вещи, и я попросил разрешения посетить его вместе с Маргарет и Глорией. Президент 0–1 не возражал.
Глория к этому времени совсем уже свыклась со своей искусственной ногой, и в этом плане все обстояло благополучно.
Так втроем мы и направились к темподжету. Мы стояли уже у самого люка, как совершенно неожиданно раздался пронзительный свист.
На наших глазах громадных размеров сфера, предназначенная для перевозки грузов, слетела со своей траектории и стремительно, не хуже метеора, шлепнулась близ посадочной площадки.
Как вскоре выяснилось, при этом погибло человек двадцать.
Несомненно, скоро последует объяснение причин этой аварии, но у нас была другая цель — побыстрее проникнуть в темподжет.
Не успели мы, однако, этого сделать, как стали свидетелями другого абсолютно невероятного происшествия. С платформы, где размещался наш аппарат, было прекрасно видно, как стоявшее невдалеке от нас здание вдруг со зловещим гулом осело. Под его обломками наверняка нашли смерть сотни людей.
Возникло настоящее столпотворение. В неописуемой растерянности толпа металась из стороны в сторону.
— Что происходит? — перепугалась Маргарет.
— Очевидно, какие — то последствия только что проведенного над Землей эксперимента. Лес рубят — щепки летят.
Глория остановилась на самом пороге и жалобно застонала:
— Моя нога… безумная боль…
— Наверное, просто устали. Отдохните немного.
С помощью Маргарет я перенес ее в рубку управления, где она тяжело плюхнулась в одно из мягких кресел.
Повернув к нам искаженное страданием лицо, она указала на то место, где культя соединялась с протезом.
— Нет, это невыносимо… Посмотрите, распухает прямо на глазах…
Мы вздрогнули от страшного грохота: еще один небоскреб на площади завалился, как карточный домик. Несколько других сфер, потерявших, по всей видимости, управление, врезались в землю. Паника достигла апогея.
Сопровождавшие нас лица мигом куда — то исчезли.
Глории становилось все хуже и хуже. Маргарет в замешательстве хлопотала около нее.
Я случайно взглянул на кресло, в котором сидела Глория, и чуть не получил разрыв сердца. Мне захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все это не сон.
Спинка и подлокотники, похоже, начали раздуваться, теряя свои обычные очертания. То же самое происходило и с другими находившимися в кабине креслами.
И тут я вспомнил о том, что случилось со мной в спальне вскоре после нашего старта из двадцатого столетия. Но причиной того, что происходило сейчас, никак не мог быть пресиптрон, давно уже выкраденный из темподжета.
Я переключил свое внимание на металлическую ногу Глории.
«Все ли у меня дома?» — невольно мелькнуло в голове.
А Глория тем временем принялась сквозь рыдания умолять:
— Сидней, быстрее оторвите мне эту ногу! Иначе через несколько минут будет поздно.
Превозмогая нечеловеческую боль, она повторяла:
— Не теряйте ни секунды, немедленно выкиньте из темподжета все кресла.
Наконец — то до меня дошла чудовищная истина. Дело и впрямь не терпело отлагательств. Я лихорадочно бросил Маргарет:
— Быстро освободи рубку от этой дряни. Я займусь Глорией…
Обнажив ее ногу, я кусачками отсек гибкие металлические связки протеза.
К тому времени, как Маргарет справилась со своей задачей, я почти закончил с ногой Глории. В принципе рана зарубцевалась, но в спешке я, должно быть, задел тело, потому что брызнула кровь.
— Сейчас же вышвырните вон эту проклятую штуку, — успела все же произнести Глория, прежде чем потерять сознание.
Маргарет бросилась к бортовой аптечке. Я, как умел, перевязал рану бедняжки. В этот момент не своим голосом закричала Маргарет, указывая на верхний этаж:
— Сид… перекладина в спальне… она опять растет…
Обняв ее, я прошептал:
— Держись! Сейчас главное — не потерять голову. Займись Глорией, подготовь новые повязки, а я побегу посмотрю, что можно предпринять.
В несколько прыжков я преодолел узкий коридор и оказался перед этим чертовым металлическим брусом между нашими с Маргарет койками. Под воздействием какой — то таинственной силы он продолжал непрерывно увеличиваться в размерах, скручиваясь с отвратительным и зловещим хрустом. Я ясно понимал, что если я мгновенно не приму какие — то меры, то его вскоре так разнесет, что он пробьет обшивку темподжета.
Пришлось изрядно попотеть, чтобы вырвать брус из его гнезд. Наконец он упал, звонко стукнувшись об пол.
Тащить его к выходу оказалось настоящей мукой — настолько он был тяжел. Я буквально изнемог, но все же сумел выволочь его на платформу.
Я быстро осмотрел темподжет. Вроде бы никакой другой опасности не было. Ни одна из металлических частей больше не прибавляла в объеме. Можно было заняться Глорией.
Только теперь до меня стали доходить истеричные вопли снаружи. Там одно за другим рушились здания. То, к которому крепилась наша посадочная платформа, тоже начало деформироваться. Со всех сторон доносился характерный треск.
Творилось что — то невероятное. Вся площадь была завалена беспорядочными грудами металла, под которыми стали постепенно исчезать все прочие обломки. Не было видно ни одного воздушного судна.
Я услышал, как прерывисто вздохнула пришедшая в сознание Глория.
— Мужайтесь, дорогая, мы сейчас вас отнесем…
— Кажется, я догадалась, в чем тут дело, — еле слышно прошелестела она. — Новое солнце, так обильно облучающее Землю, воздействует на металл точно так же, как и наш пресиптрон. Мы погибли…
— Помолчите! — взмолилась, рыдая, Маргарет.
Но Глория уже снова впала в беспамятство.
Я понял смысл произнесенных ею слов. С семитысячного года человечество принялось в массовом масштабе производить пресловутый сплав, открытый Деламаром.
Для людей уворованный пресиптрон, размноженный уж не знаю в скольких копиях, стал неисчерпаемым источником ценнейшего сырья, легшего в основу цивилизации сто двадцатого столетия. А теперь все, что содержало этот металл, испытывало на себе воздействие излучения Калиуса, здешнего солнца.
В это мгновение в люке возникла чья — то фигура и прокричала нечто нечленораздельное. После чего человек тотчас же исчез. Наверняка он советовал нам в самом спешном порядке покинуть это здание.
Впервые в своей жизни я чувствовал себя совершенно беспомощным. Непонятно каким чудом, но наш небоскреб все еще как — то держался, хотя в любой момент мог развалиться.
Маргарет, прислонившись к стене, провела рукой по лбу.
Она тоже полностью выбилась из сил. Я обнял ее и в порыве, полном отчаяния, крепко прижал к себе. До моего сознания не доходили ее прерываемые всхлипываниями слова, так как я увидел спокойного,
