Йерба мате (правильнее, просто йерба) — низкорослый вечнозеленый кустарник, листья которого содержат тонизирующие, возбуждающие вещества, близкие по своему действию кофе и чаю. Дикие индейские племена — гуарани, с которыми столкнулись первые европейские пришельцы, употребляли настой листьев йербы в качестве напитка. Европейцы тоже пристрастились к этому напитку, и в настоящее время йерба в Аргентине (а также в Парагвае, Уругвае и южной Бразилии) является столь же распространенным и обязательным, как кофе в Бразилии.
Пьют йербу по-особенному. Для этого изготовляется специальная посуда из маленькой тыквочки, которая часто любовно разрисована-это матё*. В нее насыпается порошкообразная йерба, вставляется особая металлическая (чаще всего серебряная) трубочка — «бомбижа»*, после чего в мате наливается крутой кипяток. Через две-три минуты напиток готов. Его сосут, не торопясь, через бомбижу. Настоящие аргентинцы, особенно памперо — жители Пампы-считают, что йербу нельзя пить из ста-кана: подлинный вкус ее обнаруживается только при заваривании в мате.
Когда собирается компания, одна-две матё с йербой ходят по кругу: каждый отсосет немного и передает соседу.
Традиция пить йербу из матё настолько утвердилась, что оба эти слова часто соединяют вместе, именем «йерба матё» называют самый напиток из йербы, хотя, по существу — то говоря, выражение «йерба матё» равнозначно нашему «стакан чая».
Исследования действия парагвайского чая на организм показывают, что он значительно более полезен, чем обыкновенный чай. Употребление йербы улучшает работу сердца и желудка, расширяет кровеносные сосуды, укрепляет память и всю симпатическую нервную систему.
Русский дипломат Ионин, путешествовавший в Южной Америке в прошлом столетии, писал о йербе, что она походит вкусом «на крепкий чай без сахара, но немножко более горько, терпко, вяжуще, немного отзывается также запахом пареных листьев; но, путешествуя по степи, я скоро не только к нему привык, но даже пристрастился. Усталый после долгой езды на не-удобных лавках дребезжащего дилижанса, после бессонной холод-ной ночи, я в первый раз с наслаждением потянул из трубочки эту горячую жидкость и с нетерпением ждал, когда трубочка по-дойдет ко мне второй раз. Я сразу почувствовал себя бодрее…»
Наряду с кафе в городах Южной Америки имеются специальные «чайные», где подают йербу-мате. Исконные потребители пьют йербу без сахара, но в городах эта традиция уже испорчена и в йербу прибавляют не только сахар, но и ром и лимон.
Йерба.
Неоднократно в Рио и Байресе я пил йербу-мате и даже привез немного с собой. Упакованная в деревянную коробочку, мелкораскрошенная йерба немного похожа на махорку и даже есть что-то сходное в запахе (в сухом виде только!). Не раз, работая над этой книгой, я заваривал йербу прямо в стакане и с удовольствием пил ее. Пить ее следует только, пока она горячая; холодная настойка невкусная. Мне кажется, что йерба более всего походит по своему аромату, вкусу и цвету заварки на кок-чай (зеленый чай), к которому я привык и люблю в своих поездках по пустыням Средней Азии.
Прежние дикорастущие заросли парагвайского чая почти полностью истреблены, и теперь он культивируется на плантациях, занимающих более 65 тыс. гектаров. Сбор листа с этих плантаций составляет более 83 тыс. т, но их не хватает для удовлетворения внутреннего спроса
Аргентины, в которой среднее душевое потребление йербы достигает очень большой величины-более 8 кг в год. Недостающее количество Аргентина ввозит из соседних Бразилии и Парагвая, где также имеются плантации и заросли парагвайского чая.
Тоже на севере, но в условиях климата, менее бога-того осадками, а, главное, с выраженным засушливым периодом, лежит обширная область Чако, растительность которой весьма своеобразна и пестра. В основном она может быть отнесена к типу, весьма близкому бразильской каатинге, но в то же время на территории Чако встречаются обширные площади хотя светлых и редкостойных, но очень высокоствольных лесов. Наряду с участками, поросшими гигантскими кактусами, опунциями и другими безлистными и колючими низкорослыми растениями, встречаются открытые пространства с густой злаковой растительностью, которая свойственна саваннам, а в долинах тянутся густые галлерейные леса со многими вечно-зелеными породами.
Земледельческое освоение области Чако пока невелико; здесь имеется лишь незначительное скотоводство. В глубину Чако оттеснены остатки индейских племен.
Но область Чако имеет особое значение в жизни Аргентины: в ее оригинальных, светлых, засухоустойчивых лесах основными породами являются два вида кебрачо*, замечательные высоким содержанием в древесине дубильного вещества — таннина (до 25 %), являющегося важнейшим продуктом для кожевенной промышленности. Помимо этого свойства, древесина деревьев кебрачо отличается своей тяжестью (тонет в воде) и исключительной твердостью. Народное название ее — кебрачо — означает «сломай топор».
Высокое качество дубильного экстракта, получаемого из кебрачо, завоевало ему огромный спрос на мировом рынке.
Это было использовано предприимчивыми английскими концессионерами для организации добычи его в крупных масштабах. Было получено у аргентинского правительства не только право эксплоатации лесов с кебрачо, но и приобретены в собственность частных компаний огромные лесные площади. Прямо на месте в этих лесах были устроены десятки заводов, хозяева которых (на собственной-то земле!) завели «свои» порядки, образовав своеобразное «государство в государстве», со своими дорогами, флотилией на реках и торговой сетью, помимо которой рабочие не имеют права покупать.
Добыча дубильного экстракта растет из года в год. При этом английские хищники уничтожают леса гектар за гектаром, не заботясь об их возобновлении.
Аргентина дает на мировой рынок более 60 % всего добываемого дубильного экстракта, но при существующих методах хозяйства кебрачевые леса находятся на пути к катастрофическому уничтожению.
С востока к области Чако примыкает район влажных субтропических лесов, имеющих много общего с тропическими лесами юга Бразилии и Парагвая. Эти леса занимают так называемое Междуречье (Энтре- Риос аргентинцев), пространство между реками Парана и Уругвай. Наибольшие лесные массивы находятся на севере, и многие ценные древесные породы являются там предметом промысла, а земледелие и скотоводство незначительно. Юг же этого междуречья, провинция Энтре-Риос, — наиболее освоенный из всех ранее рассмотренных районов. Пшеница, рис, хлопчатник, табак и даже сахарный тростник — основные культуры, наравне с заметным животноводством. Проживает здесь почти 1/10 населения Аргентины.
В среднезападной части Аргентины, примыкая к Пампе, протянулась область очень бедной и своеобразной растительности, именуемой здесь «монте». По существу, — это полупустыня, характерная отсутствием значительных рек, крайней скудостью осадков и бедной растительностью из жестких злаков, колючих трав и низкорослых кустарников. Только козы могут здесь находить себе достаточный корм на природных пастбищах. Около 2/3 козьего поголовья страны сосредоточено именно здесь.
И, как это типично для пустынь и полупустынь, земледелие здесь носит оазисный характер. Наиболее значительные оазисы возникли в западной предгорной части, где на искусственном орошении создалось значительное плодоводство и виноградарство. Таковы оазисы: Мендоса, Сан-Хуан и Сан-Рафаель.
Еще в начале текущего столетия в Аргентину ввози-лось 450–500 тыс. гектолитров вина. В 1942 г. выработка вина составила почти 7 млн. гектолитров и намного превысила возможность внутреннего потребления. Низкое же качество аргентинских вин не создает условий для широкого вывоза. В результате создавшегося перепроизводства правительство пошло по «проторенному пути» уничтожения вин, винограда и виноградников. В одном лишь 1936 г. было уничтожено 3 млн. гектолитров вина. Только «планомерное» уничтожение нереализуемой продукции могло ослабить кризис виноделия. Уничтожение виноградников поощряется без всяких ограничений, но ни одной новой лозы нельзя посадить без особого на то разрешения специального контролирующего органа.
Южнее области монте лежит огромная, почти на 15° протянувшаяся с севера на юг, область
