службе, укрепляла авторитет вооруженных сил, но она стала и своеобразным уроком любителям «мировой революции». Почти демонстративно подчеркнуто в Красной Армии восстанавливались воинские звания старой русской армии, за исключением генеральского.
Однако присутствовало и новое. 20 ноября пяти военачальникам: Блюхеру, Буденному, Ворошилову, Егорову, Тухачевскому Правительство Союза ССР присвоило звания маршалов. Через два дня был создан Военный совет при наркоме обороны. В армии вводилась новая форма, появились знаки различия – на петлицах и на рукаве.
Возвращение воинских званий царской армии вызвало почти шок. Вспышку гневных филиппик в адрес Сталина со стороны троцкистов, обвинивших его в «измене» делу революции, и крики о возврате к царизму у «старых большевиков». Но предпринятый им шаг не был мишурой, рассыпанной для удовлетворения самолюбия тщеславных людей, способом отвлечь недовольных. Его замысел имел более глубокую внутреннюю подоплеку. После потрясений коллективизации, локальных, но нервирующих общественность схваток с оппозицией, страна нуждалась в успокоении. Мир, спокойствие, стабильность и гарантированные перспективы будущего – вот чего добивался Сталин в это время.
Возвращением воинских званий он как бы подвел черту под окончанием «революционного» деления профессиональных военных на «бывших», – подвергающихся в армейской среде выдавливанию и репрессиям, – и «не бывших»; на белых и красных. В обстановке назревающей войны этим решением все военные объединялись в одну касту, призванную обеспечить защиту государства.
Забота об обороне страны была тем лейтмотивом, которым руководствовался Сталин в реформе армии, но в его действиях заметен и частный момент. Очевидный жест по отношению к особо выделенным лицам, получившим высшие воинские звания, как выражение подчеркнутого доверия с его стороны. Возвышение военных вызвало ревностную зависть «чекистов», соперничавших в славе с армией. По просьбе Ягоды персональные звания 7 октября были введены и в ОГПУ. С 26 ноября Ягода стал именоваться Генеральным комиссаром безопасности, что соответствовало званию маршала. Для умиротворения политической ситуации Сталин употребил не кнут, а пряник.
Начавшийся 14 ноября 1935 года в Москве съезд стахановцев продолжался четыре дня. Его открыл Орджоникидзе. Затем перед почти тремя тысячами присутствующих выступили Стаханов, Петр Кривонос, Александр Бусыгин, Мирон Дюканов. Мастер Горьковского автозавода Бусыгин, выйдя на трибуну, оробел. «Трудно мне говорить, мне легче коленчатые валы ковать», – начал он выступление фразой, вызвавшей смех и оживление в зале.
Из президиума раздалась одобряющая реплика Сталина: «Нам не нужны, которые умеют хорошо говорить, нам нужны те, которые умеют хорошо работать!» Да, эти люди не всегда говорили складно, но они умели делать дело, а практическим ближайшим делом являлось строительство социализма.
Объявление в последний день совещания выступления Сталина вызвало бурные аплодисменты. Зал встал, и Сталин, пытавшийся прервать овацию жестами, вынужден был долго ждать. Затем в едином порыве, без команды, три тысячи человек запели «Интернационал».
Это было стихийное выражение единения вождя и лучших представителей класса, которому он служил. Овация продолжалась и после завершения пения Государственного гимна. Напрасно Сталин поворачивался к президиуму, прося установить порядок; он достал карманные часы, показывая их делегатам, а Орджоникидзе еще долго потрясал неслышным в овации колокольчиком.
Было ли это проявление культа личности Сталина? Конечно, было – это была взаимная признательность, потому что он, в свою очередь, пестовал культ трудящегося народа. «Перед вами, – сказал в выступлении Сталин, – люди вроде товарищей Стаханова, Кривоноса, Пронина, Виноградовой и многих других, люди новые, рабочие и работницы, которые полностью овладели техникой, оседлали ее и погнали вперед. Таких людей у нас не было или почти не было три года тому назад. Это – люди новые, особенные...».
Именно в этом выступлении он произнес знаменитые слова: «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится. Отсюда высокие нормы выработки. Отсюда герои и героини труда. В этом прежде всего корень стахановского движения». Он отчетливо осознавал, что в промышленности преобладает косность, желание работать по старинке. Трудовой энтузиазм стахановцев ломал прежние стереотипы, настраивал огромные массы на поиски рациональных способов организации труда, вносил в психологию трудящихся элементы творчества.
Предпринятая вождем откровенная либерализация социальной атмосферы страны распространялась и на образовательные права. 30 декабря 1935 года «Известия» опубликовали принятое накануне постановление ЦИК и СНК СССР «О приеме в высшие учебные заведения». В нем указывалось: «Отменить установленные при допущении к испытаниям и приеме в высшие учебные заведения и техникумы ограничения, связанные с социальным происхождением поступающих в эти учебные заведения или с ограничением в правах их родителей».
Его действия не были разовой популистской кампанией. Они составляли комплекс мер, отражавших существо взвешенной и осмысленной им политики. Через год с небольшим после выстрелов в Смольном Сталин вновь рассмотрел на заседании Политбюро вопрос о «реабилитации» крестьян, осужденных на основе указа «Об охране социалистической собственности», и 15 января 1936 года Верховному суду, Прокуратуре и НКВД СССР было дано поручение: создать региональные комиссии для «проверки правильности применения постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г.»
Только за шесть последующих месяцев, рассмотрев 115 тысяч дел, комиссии 91 тысячу из них признали «неправильными» и освободили от дальнейшего наказания 37 тысяч человек. Повторим, что с 29 июля 1935 года, когда Политбюро в первый раз приняло соответствующее постановление, к 1 марта 1936 года подобная «реабилитация» распространилась на 768 989 человек. С них сняли судимость и прекратили «временное поражение в правах».
Еще два решения Политбюро касались «социально чуждых элементов», высланных после убийства Кирова из Ленинграда. В постановлении от 28 февраля указывалось: «Предложить НКВД и Прокуратуре Союза ССР в отношении учащихся высших учебных заведений или занимающихся самостоятельно общественно-полезным трудом, высланных в 1935 г. из Ленинграда в административном порядке вместе с родителями в связи с социальным происхождением и прошлой деятельностью последних, но лично ничем не опороченных, – высылку отменить и разрешить им свободное проживание на всей территории Союза ССР».
Таким образом, факты опровергают легковесное утверждение, будто бы убийство Кирова стало предпосылкой для развертывания репрессий. Все происходило по принципу наоборот. Сталин последовательно и неуклонно проводил демократические преобразования, направленные на гражданскую консолидацию всего общества. 23 июля 1936 года Политбюро приняло очередное решение: «Предложить ЦИК СССР и ВЦСПС лиц, высланных из Ленинграда, но невиновных в конкретных преступлениях, на время высылки не лишать избирательных прав и права на пенсию».
Реабилитационная оживляющая волна примирения докатилась и до отдаленных уголков ГУЛАГа. Еще 4 апреля лиц, осужденных в годы первой пятилетки по делу Промпартии на десять лет, не только помиловали, но и восстановили «во всех политических и гражданских правах». В их числе были Л.К. Рамзин, В.А. Ларичев, В.И Огнев и другие инженеры. Впоследствии профессор Рамзин создал конструкцию промышленного прямоточного котла, получив за изобретение орден Ленина и Сталинскую премию.
Сталин последовательно и целеустремленно гасил пожар экстремизма, вызванный катаклизмами гражданского противостояния. В этот же период он осуществил и фактическую реабилитацию казачества. Постановление ЦИК гласило: «Учитывая преданность казачества Советской власти, а также стремление широких масс советского казачества со всеми трудящимися Советского Союза активным образом включиться в дело обороны страны... отменить для казачества все ранее существовавшие ограничения в отношении их службы в рядах Рабоче-крестьянской Красной армии, кроме лишенных прав по суду».
В армии восстанавливались казачьи части с их традиционной формой – «цветными (красные для донцов, синие для кубанцев) околышами фуражек и лампасами, с папахами, кубанками и бешметами».
Впервые после революции и Гражданской войны Сталин осуществлял откровенную либерализацию жизни; она была направлена на демократизацию политического климата в стране, и казалось, что наступивший 1936 год обещал только радостные и оптимистичные перспективы.
