братство, духовность и нравственность… незадачливо ретушируют ужасающую картину корпоративно — демократического свинства и разложения», (!) «пожимая те же руки, которые затягивают на народной шее русофобскую удавку и приводя т в исполнение смертный приговор, вынесенный русскому народу закордонным демкагалом». (!!!)
Страшное обвинение! После которого нет — нет и глянешь на свою руку с гадливостью и невольно начинаешь перебирать в уме, кому ответил на рукопожатие из этих, «которые затягивают на народной шее русофобскую удавку». И думается, как же теперь быть? Кому?то подавать руку, кому?то не подавать? А что вы делаете в этом случае, Виталий Алексеевич?..
И, наконец, бедность заключается в том, «что с возрастанием общественного протеста отчаянно порываются протестовать и сами». А надо просто «отказаться от выполнения каких?либо ролей. Почувствовать себя обыкновенным русским человеком, а затем и стать им — вот ваша
величайшая миссия. Как, впрочем, и каждого из нас в горемычном Отечестве нашем».
Такая вот «беда»! В такие вот обобщения переросло обыкновенное недовольство приемом писателей в кабинете редактора «Краснодарских известий».
Эта статья Ка — кина и некоторое оживление вокруг нее с легким опенком беспокойства с Этой стороны и явным злорадством с Той ставит перед общественностью законный вопрос: в чем дело? Чего хотели устроители встречи в кабинете См — хи? Лишний раз столкнуть лбами писателей? Да нет, вроде. Хотя именно это и произошло. Скорее всего, руководствуясь благими намерениями, они хотели просто поддержать немного писателей в трудное время. И слава Богу! Ну а то что возникла перепалка — ничего страшного: творческий народ — эмоциональный народ. И потом, нынче ни одно доброе дело… И так далее.
Общественность может также спросить: так чего же надо этим писателям? Да ничего особенного. Им действительно хочется иметь печатную площадь для выхода на читателя. И то, что «Краснодарские известия», то бишь, Самойленко, пошли навстречу, — это лучше, чем ничего. Как говорится, и на том спасибо.
Тут, правда, невольно приходит в голову вторая часть реплики неугасимого нашего юмориста Ивана Ва — вы: «…и призываете к служению под новыми знаменами».
На что Анатолий Зн — кий отреагировал такими словами: «Иван, тебе предлагают альтернативу выхода из творческого тупика, хотят, чтобы ты хоть где?нибудь печатался…»
И Иван, и Анатолий правы, каждый по — своему. Действительно, без публикаций писатель — не писатель. Но с другой стороны — смотря что будет публиковаться. Ведь последнее слово в отборе вещей опять, как в старые добрые времена, за редактором. А он на страже… Меня уже предупредили весьма именитые мастера, рекомендовавшие мой рассказ: «Как посмотрит редакция».
Но вернемся к «вине» и «бедам». (Или бедности? Ах, да! — вина и беда в бедности).
У меня к вам, Виталий Алексеевич, несколько вопросов. На которые я сам и попытаюсь ответить.
Что было бы, если б в первом выпуске «Кубани литературной» центральное место заняли бы вы? Понимаю, вопрос мелочный. Но из мелочей и состоит наша жизнь. Ответ: мне кажется, «Блуд творчества» в журнале, а тем
более, в более грубой форме просто «Блуд», в «Кубанском курьере» не появился бы. Он состоял бы из двух последних глав.
Вопрос второй: что именно вызвало ваш «праведный» гнев? То, что обезжурналенные вами писатели «пошли на поклон» в «Краснодарские известия»? Или то, что их там приняли как жизнедействующих? А вам, судя по ядовитому подтексту этого вашего словца, хотелось бы, чтоб они поскорее стали нежизнедействующими? Ответ: вас взбесило и то, и другое. Вам бы хотелось (да вы, собственно, этого и добились) держать наших писателей в черном теле. Чтоб они ходили вокруг вас кругами, а вы похехекивали и куражились. Что вы и делаете. Вы буквально отвадили всех. Кроме тех, конечно, кто чем?нибудь сильно потрафил вам, кто может навалиться, наступить на горло, взять за грудки, обложить трехэтажным. Или тех, чьи имена поддерживают престиж вашего журнала. И печатаете вы кого угодно, только не кубанских писателей. Вам выговаривал уже и Василий Белов, а с вас как с гуся вода.
Вопрос третий: как отказаться от выполнения ролей и стать обыкновенным русским человеком? Когда «вся жизнь — театр, а мы в ней актеры»? К примеру — вы. Доктор филологических наук, профессор, редактор журнала «Кубань», член Союза писателей, член Правления Союза писателей, член бюро Краснодарской писательской организации и т. д. и т. п. Во сколько! (И я, наверно, не все еще знаю). Откажитесь от этих ролей, станьте обыкновенным русским человеком, возьмите на себя эту «величайшую миссию», как вы пишете. Покажите пример.
Чушь! Которая могла прийти в голову человеку, потерявшему всякие ориентиры в жизни.
И тут вопрос, вытекающий из вопроса: куда вы клоните? К самороспуску писательского Союза? То?то вы на последнем майском собрании начали свое выступление с провозглашения его последним вообще. А потом тут же, на этом собрании, охотно вошли в состав бюро. Что это? Лукавство? Лицемерие? Или «предоплата» тем, к кому вы навострили лыжи в связи с «бесперспективностью» борьбы с дерьмократией? Где вы искренни? Когда рветесь с бешеной энергией во все поры общественной жизни, где пахнет распределением ролей? Чтоб схватить себе еще одну. Видел я, как вы рвались в члены Президиума «Единения» на Учредительной конференции в Москве. Или когда призываете к «опрощению» до простого русского
человека? То бишь, к отказу от борьбы, к смирению и разоружению? Одновременно самоутверждаясь из номера в номер на персональных страницах редактора в роли ментора, а на самом деле «бионегатива», у которого «на том месте, где пипка, вырос слишком резвый елдачок», который то и дело надо «прижигать» льдом, как это делал Ванька Елагин по Климову? Ответы в самих вопросах.
Вы настолько любите свои роли (любые!), что как?то удовлетворенно промолчали, явившись прообразом героя, вернее антигероя, романа одного нашего прозаика. Так что чья бы корова мычала про «опрощение», а ваша бы помолчала.
И вопрос четвертый: кто вы, Виталий Ка — кин? Откройте забрало.
На первых порах, когда шоковая терапия наших правителей — бездарей с медицинским уклоном привела в шок не только писателей, а весь народ, вы проявили чудеса изворотливости и удержали журнал «Кубань» «на плаву». Мало того, вы сделали его интересным, читаемым нарасхват, боевитым, смелым до дерзости и за это история русской литературы, русского народа увековечит ваше имя. (Серьезно!)
Но в данный момент, после этого вашего «Блуда», я спрашиваю вас: кто вы, Виталий Ка — кин? Куда зовете? К новому социально — политическому строю с названием «гомосексуализм» или «педерастизм»?
Сколько можно смаковать на страницах журнала половые извращения. У вас прямо?таки нездоровая слабость к этой теме. Если вам это нравится, то подумайте о читателе — может, ему не нравится. Подумайте, какое мнение сложится у читателя о русском писателе? Наконец, подумайте о тех людях, чьи громкие, иных на весь мир, имена, значатся в составе редколлегии журнала. Которая никак не влияет на публикации. Да и не читает, наверное. Не то уже возмутились бы ребята и вышли из состава редколлегии, как это сделали некоторые. Подумайте о них. Ведь и о них может сложиться мнение, что и они, как и вы, любители подсматривать «жизнь» снизу, через очко в сортире, когда в нем кто?нибудь сидит. Представлять себе на вкус, или изучать в микроскоп сперму на предмет ядовитости. (По вашему Т. Климову).
Ситуация резко меняется. Меняется время, меняются мир, люди. Наверно, должны меняться и методы борьбы. Они должны быть не столь грубыми, они должны быть
тонкими, разящими в десятку. Ваша же «борьба» на сегодняшний день дает прямо противоположный результат. А журнал мог бы стать консолидирующей силой. Вы же пошли на раскол, на развал, явив нам двойственное лицо превращенца. Да еще со ссылкой на Пушкина. На чью мельницу льете воду? Чей заказ выполняете на этот раз?
Я вспомнил наш с вами давний разговор в редакции альманаха, когда я работал ответсекретарем. Я спросил у вас: «Дело прошлое. Как сейчас вы расцениваете вашу статью в 12 номере за 1973 год «Куда бежит Троха?» В ней вы вышутили Лихва. Вы мне ответили: «Да, это была подлость. Но это было сделано под давлением (читай: по заказу) определенных товарищей, заседавших тогда в большом доме».
Теперь чей заказ выполняете?
