приехало шестеро! Поэтому без задержки — мы из прихожей, через густо меблированную гостиную — во дворик. В сад.
Традиционный газон, сарайчик, детские игры и игрушки, цветники, весьма изобретательно оформленные, карликовые фруктовые деревья… И шезлонги.
Дети кинулись к играм, мы опустились в шезлонги…
Надя «застряла» с хозяйкой на кухне.
Хозяйка — симпатичная с густой проседью, моложавая женщина — при виде «рашен гранпа» так растерялась, что, заговорив, поперхнулась и не смогла вымолвить больше ни слова. Они с Надей отступили на кухню.
Появился муж хозяйки. Здоровый, источающий энергию парень. Он привез друзей — мужа, жену и троих ребятишек мал — мала меньше. Веснушчатые, как воробьиные яйца. Особенно самая меньшая, Эрика. Этакое солнышко в крапинку. Сплошная улыбка и свет.
Отец этой рыжей команды — зубной врач. Мать — домохозяйка.
Пол привез их специально посмотреть на русского.
Познакомились, поговорили с помощью Нади. Разговор как?то быстро иссяк — они в легком шоке. Надя спрашивает, — кто что будет пить. Пиво, вино?
— И водку, — шучу я по — русски.
Надя хохочет, вспомнив известный анекдот про русского батюшку. Тут же рассказывает его, все улыбаются оживленно, одобрительно кивают головами.
Пол обносит нас пивом. Потом обед. Пластмассовые тарелочки, пластмассовые вилочки, которые после еды тут же выбрасывают в мусорный контейнер. Подходишь к столу, уставленному разными кушаниями, берешь на тарелочку того и этого, что душе угодно, и во двор. Кто на камешек, кто на порожек. Дети облепили стол. Я примостился на порожках из гостиной. Марк жмется возле меня. Он действительно почти не общается с мужиками. То бренчит на пианино, то курит в одиночестве. То возле меня маячит. Нам бы поговорить, когда мы рядом. Но Надя — мой незаменимый гид и переводчик — занята на кухне. Хорошо, Данни туг крутится, старается показать, какой он подвижный и игривый. Вот он и провоцирует нас с Марком на принужденный разговор:
— Данни гут бой, — говорю я, поднапрягшись в знании английского.
Марк в сомнении качает головой.
— Данни не есть гут бой. Вредный.
— Просто он немножко спойлт (балованный, шалит) перед гранпа, — мешаю я русский с английским. Но он понимает. И получается солидно: со стороны наверняка кажется, что мы с ним говорим о чем?то. Понимаем друг друга.
Он явно скучает. Но терпит, я понимаю, ради меня.
Чтоб не испытывать неловкость, мы включаемся в игры с детьми. Бросаем кольца на штырь, футболим мяч. Подходит Пол с другом и тоже включается в игру. Дети довольные, раскраснелись…
Когда все увлеклись игрой с детьми, Надя с разрешения хозяев провела меня по их дому. Все показала и рассказала обстоятельно.
Дом — полная чаша, сказали бы у нас.
Пол работает программистом — комиьютерщиком. Джудит преподает музыку частным образом. Живут в достатке. Хорошо живут.
Привычный достаток — самая заметная черта англичан. С легким оттенком скуки.
По телевидению часто крутят ролики с показом туристических «страданий». Люди за большие деньги идут маршрутами, на которых создаются нарочитые трудности и неудобства. И вот киношники смакуют эти «трудности», воспевают их, приглашают попробовать; показывают, как туристы спят в спальных мешках прямо на земле у костра под открытым небом, как бултыхаются в ледяной воде горных речек, продираются сквозь заросли терновника. При этом крупным планом демонстрируют поцарапанные коленки…
Приглашение на обед вовсе не обязывает приглашенных давать ответный обед. Просто у них предусмотрены затраты на общение с друзьями, и они их делают. Просто развлечение стоит денег. И они тратят на это деньги. Просто за все надо платить, и они платят. Без всякой претензии, что им отплатят тем же.
Мне понравилась компания. Особенно солнцеподобные детишки. У них солнцеподобная жизнь.
Только вот в облике их что?то тревожит. Об этом ниже.
Через неделю примерно мы поехали на обед к другим друзьям Нади и Марка. На этот раз обошлось без сомнений и уговоров. Марк с удовольствием собирался, хотя ехать предстояло почти через всю Англию.
Когда?то они жили в Лондоне в одном доме. Там и подружились. Потом Надя и Марк переехали в Чаттерис, а Ники со Стивом в Уорзинг, на побережье Ламанша. Он врач на дому (так здесь называется эта работа), она кардиограф в поликлинике. У них достаток выше среднего. Они почти богатые. Детей пока нет, но скоро будуг: она в положении. О чем сообщили по телефону с великой радостью и заодно напомнили о приглашении на обед.
К ним собираемся с заметным подъемом настроения. Смотрим не карте маршруг. Это па юго — запад, в объезд Лондона, через Харлоу — Брэнтвууд — Дартфорд (Дартфордский мост над Темзой, когда едешь туда, и тоннель под Темзой, когда едешь оттуда). — Редхид — Корули, мимо Брайтона на Хов и Уорзинг. Более пятисот километров в оба конца.
Выехали в 8.45, в 11.40 были на месте.
Маленький внешний дворик. Две машины. Темно — зе
леного цвета и темно — красного. И дом, примерно, в полтора раза больше Надиного с Марком.
На звонок вышла худенькая, небольшого роста женщина. Это Ники. Объятия, поцелуи: не виделись целых полгода! Я смотрю на Марка. Он весел, улыбается. Совсем не такой, какой был у Пола с Джудит.
Детишки тотчас высыпали в сад. Стива не видно. Оказывается, наш приезд застал его в ванной. Мы идем в сад через гостиную. Гостиная обставлена красиво, со вкусом. В саду — вообще рай.
Традиционный газон и… Тут уж действительно сад: фруктовые деревья (яблони, груши, черешни, алыча…), тут и там цветники, красиво выложенные камнем, миниатюрные переходные площадки, кусты сирени, бузины, молодые ивы, ясени, юкка, пальмы и маленький огород — помидоры, высаженные прямо в упаковке с удобрением и землей. Подвязанные к подпоркам. Слева в углу огромный со спиленным верхом кедр. И живая изгородь. По-моему, жасмин. А может, что другое. Рослый такой, тесный кустарник.
Под тенистым деревом в глубине газона — ослепительной белизны круглый столик. Вокруг него такие же стулья с ажурными спинками.
Вышел Стив. Высокий широкоплечий блондин приятного обличия. Они с Марком тотчас разговорились: весело, оживленно. Сразу видно, что общение им приятно. Я посматриваю на них, на красоту эту рукотворную, на резвящихся детей, сидя за белым столиком, потягивая пиво. Женщины в доме о чем?то секретничают, похохатывают, Потом высыпают в сад, и Надя показывает нам снимок эмбриона в животе Ники. Снимок сделан методом сканирования, и на нем действительно можно уже кое?что различить. Эмбриону шестнадцать недель…
Потом мы с Надей отправляемся на экскурсию по дому.
Сначала осматриваем будущую детскую. Ники со Стивом сами ее отделывают и оборудуют. Своими руками. Красиво получается! Действительно здесь ждут ребенка. Обои с детским рисунком, кроватка, постель, полки, уставленные игрушками, прогулочный садок, настенные картинки… Уже висят и те, что привезли в подарок Надя с Марком.
Идем дальше. Красиво, просторно, уютно. Глазам не верится, что такое может быть. Что промышленность сработала все эти прелести, а хозяева все это подобрали со
вкусом. Но восторг и радость за людей, что вот живут же так! подтапливает исподволь уныние — нам такого вовек не видать.
Возвращаемся в сад. Я слегка подавлен. Стив вытаскивает на середину газона что?то вроде шашлычницы, заправляет ее древесным углем. (Он сыплется из пластмассовой упаковки с глухим тонким перезвоном). Поджигает длинной долгогорящей спичкой и поджаривает в особой такой сеточной сковороде сосиски…
