мне эти Эйвери!
- Не кипятись. Может, сам захочешь целоваться, а ты уже сейчас, заранее злишься.
- В общем, я аппарирую к тебе через четверть часа.
- Так быстро? И вот ещё - одень самое лучшее, чтобы произвести надлежащий фурор.
- Разумеется, за кого ты меня принимаешь, мальчишка? - говорю полу-зло, полу-нейтрально.
- Не сердись, лю-би-мый.
У меня от его «любимый», произнесённого томным голосом, как в постели после оргазма, идёт кругом голова, но я быстро произношу стихотворение и оказываюсь у себя на кухне.
… Если я опаздываю куда-либо, то только по независящим от меня причинам.
Сегодня такой причины нет и ровно через пятнадцать минут я у Блейза.
- О-о-о, - только и может сказать он при моём появлении, - прекрасен, просто прекрасен, настоящий Люцифер.
- А с кем ты собирался отправиться к Эйвери до того, как возник я?
- Тебе не к кому ревновать.
- Я не…
- Ревнуешь, раз спросил. Так вот, с моим бывшим мужчиной. Ведь в настоящее время у меня никого нет. Пока. - он многозначительно смотрит на меня. - Вот и приходится, чтобы не оскорблять общество, пользоваться прежней, уже распавшейся связью. Так что, всё очень просто и банально - никакой тайны я из этого не делаю в обществе. Там уже все мужчины, да и женщины тоже, в курсе моего одиночества.
Ну ладно, я смотрю, мы можем задавать друг другу вопросы обо всём на свете дни напролёт, оставляя ночи для любви, - проникновенно глядя мне в глаза, лукаво улыбается Блейз. - Но нам пора к Эйвери. Да постарайся не запутаться в них - они удивительно похожи. А ещё там будет куча незнакомых тебе мужчин с более - менее знакомыми фамилиями…
- У меня профессиональная память как на лица, так и на имена.
- Позвольте Вас обнять, мистер Величайший Шпион, и мы аппарируем.
МаунтГорроу оказался обнесён такой же широкой, что была раньше у Гоустла, антиаппарационной зоной. Мы долго идём по ней и ощущения-воспоминания мои не из приятных. Видя, что я нервничаю, Блейз берёт меня под руку, пользуясь нашей разницей в росте, правда, почти незаметной, не то, что с Ремом, но, разумеется, в мою пользу.
Потом приобнимает за талию. Я уже готовлюсь сбросить его руку, но никак не могу этого сделать - мне приятно это полу-объятие, а ещё я пользуюсь тем, что нас, если и видит кто из венецианских окон замка, построенного в совершенно неуместном для Англии стиле итальянского палаццо, во-первых, по причине климата, а во-вторых, по дисгармоничности такой южной роскоши на фоне скромного английского пейзажа, то не узнает, прежде всего, меня. Блейза, как я понимаю, здесь знают хорошо. Вот и пользуюсь пока-что- безымянностью, затем останавливаюсь, опускаю лицо и накрываю тёмно-розовые губы Блейза своим ртом, поцелуй опьяняет нас обоих.
- Вот ты и поцеловал меня, своего бывшего ученика, суровый, верный супругу профессор, - улыбается он и лицом, и глазами, от этой улыбки становясь ещё красивее и притягательнее.
Он обхватывает моё лицо руками и снова наклоняет к себе, целуя столь нежно и искренне, что от этих эмоций, как от вина, кружится голова. Или она просто кружится из-за недозволенной близости чужого, молодого, желанного тела?
Нацеловавшись до припухших губ, мы поднимаемся по широкой лестнице на высокий первый этаж, нам преграждает вход человек в средневековом византийском костюме:
- Мистер Блейз Забини, добрый вечер, позвольте Вашу мантию.
- Сначала прими мантию у сиятельного графа Северуса Снейпа, Джеймс.
- О, какая честь, сам граф Северус Снейп пожаловал к моим хозяевам. Они-то про Вас, сэр, давно наслышаны, господа-то мои все.
- Снимите мантию, Джеймс, и не утомляйте меня пустой болтовнёй.
- Да-да, конечно. А теперь Вашу, мистер Забини.
- Забини, у Вас, что, нет титула?
- Сэр Блейз Коэлис Забини, к Вашим услугам, - подаётся он в порыве поцеловать меня. - Просто лорд Забини.
Я отстраняюсь и спрашиваю:
- Так почему этот сквиб не не величает тебя, как положено?
- А мы с Джеймсом приятели, правда, Джеймс?
Тот усиленно кивает и расплывается в широченной улыбке.
- Что ж, в таком случае, мистер…
- Просто Джеймс, - снова кивает сквиб.
- Хорошо, просто Джеймс, смело причисляйте и меня к своим друзьям, - я улыбаюсь ему, он не верит своим ушам, но тоже улыбается мне.
Почему я вдруг зачислил неизвестного мне сквиба к друзьям, сам не могу понять - просто захотелось быть «своим» в этом несуразном для Англии, но полюбившемся мне с первого взгляда палаццо, а также сделать приятное Блейзу, показав, что не настолько уж я и кичлив, как могло бы показаться в первую минуту пребывания у дверей дома семейства Эйвери.
Мне кажется, что Эйвери должны быть более душевными людьми, чем графы Уорси, ведь Элайа никогда не пытал, равно, как и я, своих сподвижников по Ближнему Кругу, даже в отличие от меня, наложившего парочку Круциатусов в ту достопамятную ночь на Бэллатрикс. Ещё бы ей привести Гарри тогда, ведь я всю ночь, вплоть до вызова к Лорду, просидел у Полной Леди, накинув на голову капюшон плаща, а на лицо надвинув, правда, так, чтобы не задохнуться от долгого сидения, маску Пожирателя, надетые, во-первых, чтобы меня не узнала Леди на портрете, а, во-вторых, чтобы, почувствовав так и не ставшую привычной особенно сильную, после повторной Метки, боль, добежать, на этот раз, с открытым лицом до линии аппарации.
Второй слуга - человек в такой же богатой одежде, осмотрел нас с головы до ног и преклонил колено перед каждым.
- Таков здесь этикет, - шепчет горячо в ухо Блейз.
- Красиво, ничего не скажешь. Он ведь маг?
- Да, и чистокровный, но его роду только восемь поколений.
Маг раскрыл створки громадных дверей и провозгласил:
- Сиятельный граф Северус Снейп и лорд Блейз Забини!
Мы вступили в залу, намного большую, чем у Уорси, в которой было около двадцати мужчин, а во главе, прямо напротив дверей, сидели два благообразных старца, так похожие друг на друга, что их можно было бы принять за близнецов. Мы с Блейзом церемонно раскланялись на три стороны, мужчины были явно заинтригованы, чтобы посмотреть, с каким-таким графом Северусом Снейпом пришёл Блейз.
- Ещё не все гости в сборе, скоро будет около пятидесяти мужчин, юношей и старцев. А теперь пойдём - я представлю тебя хозяевам дома.
- Сиятельный граф Северус Ориус Снейп, уважаемые сэры Клоссиус и Клавдий.
- Вы из рода Снепиуса Малефиция и супруги его Вероники Гонории.
- Да, о, прекрасные сэры.
- Достойный род, что скажешь, Клавдий?
- Немного найдётша в шовременной Британии таких доштойных родов, Клошшиуш, вожлюбленный брат мой.
- Идите же, внуки, веселитесь, ибо для веселия дана вьношам пора эта, - говорит цветисто старший брат.
- Да, штупай, вьюноша, - Клавдий глядит в мои глаза и вдруг плотоядно облизывает шамкающий рот, - до щего же ты хорош, вьюноша, но глажа твои - не от Мерлина вшемилоштивого, но от Шатаны.
- Не знаю, о ком Вы, прекрасный сэр Клавдий, ибо рождён я в семье благочестивой.
- Гордыня - твой грех, - подытоживает Клоссиус.
- Да, Вы правы, прекрасный сэр Клоссиус, - все мужчины в нашем роду были гордыми, но не горделивыми, - я говорю смело, с достоинством.
