наш взял меня возничим в обыкновенную колесницу, совершенно верно не доверив моему управлению квадригу.
Мы прибыли в становище родового союза уэскге и забили там спящими полсотни дикарей, а их жён и детей сбрасывали на копья, даже не осквернившись ими.
И, достав гладиус, омоченный до того только в крови жертвенного петуха, я заколол пятерых варваров! За это меня приняли в легион под управление высокородного патриция и отца нашего.
Позднее мы ходили вырезать Нелюдей, и тут уж моим воинскому гневу и ярости воистину не было пределов - истребил я…
- Довольно, Квотриус.
К горлу Северуса от такой «информации» неумолимо, как Немезида, подкрадывалась тошнота.
- … половину самцов Нелюдей, в из самок с детёнышами отдал на поругание желавшим позаба…
- Квотриус, я вполне осознал твои заслуги перед Божественным Кесарем.
Понял я, и как ты стал всадником - родовитым воином. Сколько тебе тогда было?
Внешне спокойный, как и положено гражданину его времени, профессор, перебил словоизлияния Братика.
Внутри него всё содрогалось от интимных подробностей и похвальбы своей жестокостью, с которой в его «настоящее» время мог бы потягаться только Большой Круг во главе с Волдемортом.
И это рассказывал, ничтоже сумняшеся, его «тихоня» - полукровный Братик - бастард!
- … цать лет мне было.
Тот закончил выматывающий разум Северуса монолог, впрочем, в очередной раз пришедшийся по вкусу Папеньке.
Это было очевидно - тот сидел бы вот себе с такой мечтательной миной на лице и слушал бы, и слушал…
- Квотриус, от несметных подвигов твоих, кои тщился я подсчитать в уме, пропустил я главное твоё на сегодня достижение - возраст становления потомственным всадником. Уж не обессудь, счёт порой заводит в такие дебри…
Снейп, словно беспомощным жестом развёл, он знал это, красивыми, сухопарыми кистями учёного.
- С превеликим удовольствием повторюсь - мне только-только исполнилось девятнацать к тому счастливому дню, когда из самого Лондиниума доставили тонкий папирус - да! - с записью меня вслед за высородным патрицием и отцом нашим Снепиусом Малефицием Тогениусом в сословие всадников и с правом передачи оного наследнику моему… буде он появится на свет, да изволят боги проявить сию милость.
Произнёс, скрепя сердце, охваченный любовью к брату Квотриус, при отце.
- Так, сыновья мои, с походом на гвасинг порешили?
Порешили - ждём подкрепления из Вериума. Когда подойдёт когорта и легионеры отдохнут малость, мы тотчас отправимся с моими бравыми, но застоявшимися без воинской славы и азарта ребятками.
Он даже позволил ему выразиться ему на своей, тоже гладко выбритой, физиономии.
Но Папенька, разумеется понял по-своему презрительное выражение лица наследника - стоика и принялся… извиняться за время ожидания чужого легиона, изо всех сил оправдываясь перед капризным высокородным наследником и Господином дома, при этом изрядно упав во мнении последнего.
Северусу стал неприятен такой поворот разговора и, решив, что остаётся, разве что на этот раз, без кавычек, стоически ждать, нетерпеливо взмахнул красивой рукой, при взгляде на которую разгорелись матовым блеском глазки Братика, подав знак, что высокородному наследнику, брату и свату…
… аудиенция наскучила.
Оставшись, как ему показалось, в полном одиночестве, он взялся за красивую порнографию, творя один эрзац сигареты за другим и преспокойно мусоря бычками и пеплом на пол, когда боковое зрение уловило некое шевеление в помещении.
Почему-то этого сердце не жаждало, а хотелось настоящего, искреннего чувства, одного на двоих… Всё-таки любви?..
- Квотриус! Почему ты всё ещё здесь в библиотеке, хотя я ясно сказал выметаться?!
Северус использовал лучший способ отхода на заранее ещё неясные позиции - атаку, прямую, в лоб.
- А за неповиновение ты будешь наказан, но честь твоя - три ха! - честь полукровки не пострадает, боль испытает только твоё тело и мозг!
- Crucio!
Стоя и глядя на распростёртое в пыли земляного пола прекрасное, желанное тело «брата», Снейп опомнился:
- Finite incantatem!
Северус холодным, отточенным пытками соратников в Ближнем Круге, жестом протянул внезапно ставшую липкой от пота ладонь Квотриусу, но тот ещё корчился в последних судорогах от Непростительного заклятья.
Тогда Северус развернулся и почти бегом покинул место своего злодеяния, закрывшись на все известные профессору - знатоку Тёмных Искусств - Запирающие заклинания. Впервые за всё время пребывания в доме Снепиусов, который так и не стал ему роднее и ближе, хоть он и являлся Господином этого дома - странного, лишённого домашнего уюта.
Северус пролежал весь день до ночи в опочивальне, всё так же, обнявшись с подголовным валиком, когда Маменька, набравшись смелости, настоятельно позвала его готовиться ко сну - умываться, подсебаться и прочая.
