И во тьме предрассветной запели третьи петухи, и тотчас явились кухонные рабы, застав Квотриуса бережно облизывающим головку пениса Господина дома, и потупили рабы глаза свои, развернулись и бежали прочь, в свою камору…
… Но какой же раб не любит позлословить о Господине дома и его сводном брате - свободном домочадце, Господине Квотриусе, сводном брате их, всё же, родственнике ближайшем рабов кухонных, самых грязных в доме?
По пути нечестивцы заглянули в женские каморы, не обойдя даже старух, и пересказали уже давно проснувшимся и расчёсывающимся женщинам об увиденном на кухне. Те подивились, но пообещали мужчинам - поварам молчать о том, что узнали они о Господах.
И лишь Нина странно так посмотрела на довольных принесённой новостью мужчин, а потом вдруг охнула, схватилась за сердце и повалилась на земляной пол.
Глава 17.
Дамблдор прошёл маленькую прихожую с вешалкой на трёх орлиных лапах. На ней, где-то в складках чёрных мантий разного фасона и из разных материалов висел плащ Пожирателя, а на крючке болталась никогда почти не надеваемая маска производства неведомых мастеров пропавшего Тома. Потом Альбус зашёл на кухоньку, в которой его мальчик Северус сам варил себе кофе по ночам перед патрулированием коридоров Хогвартса. Кофе требовался и по утрам, после короткого, обычно четырёхчасового сна, чтобы прийти в себя, и обычные заклинания давались бы легче измученному хроническим недосыпанием мозгу и телу. Делал себе Северус, его мальчик, и молочные коктейли с молотым в старинной, медной кофемолке миндалём, которыми так любил лакомиться после ланча.
Альбус вошёл в гостиную и почувствовал себя чужаком в этой уютно, но без какой-либо роскоши, с аристократическим вкусом обставленной комнате.
- Где могла бы лежать книга? Здесь? Да, на столике лежит какая-то толстая книга, похожая…
Окончательно смущённый пребыванием в апартаментах своего мальчика в отсутствии хозяина, да ещё и без приглашения, Дамблдор посмотрел на заглавие книги. «Энциклопедия темономагических заклятий и порч», - гласило оно.
- Нет, не то, не то. А где же ж та, заветная магическая «История Хогвартса»? Где же ж ей место быть, да меня поджидать, тугодума эдакого? В библиотеке - самом уютном же уголке апартаментов? Обычно именно в ней же мы сиживали за стаканчиком бордо с задушевными разговорами.
Ведь Севочка ж для меня - прежде всего мой мальчик, друг, которого только я ж, кажется, на всей земле понимаю и стараюсь разбавить его же ж так и не прошедшее после страшных семнадцати лет одиночество.
Да, ещё же он любит хорошенько выпить и послушать пошлые анекдоты Ремуса Люпина ж, на которые тот же мастер. Да вот только я ж не любитель такого развлечения, как анекдоты вообще, не говоря уже о скабрезностях.
И что же Севочка, при его-то интеллекте и увлечениях Высокой Алхимией и Тёмными Искусствами, в которых он разбирается много лучше того же ж мистера Люпина, нашёл в пошлостях да попойках?
Загадочная душа у моего мальчика, Севочки, настоящие потёмки, а глаза же у него, даже во время какого-нибудь спора со мной, мёртвые. И я ж уверен, что и, смеясь над анекдотами, в пьяном угаре ещё больше меркнут его глаза…
А всё же ж от того, что с детства не было друзей, в отрочестве же и юности ж не было любви никакой…
Вот только спрашивать его, моего мальчика, об ентом чувстве - испытывал ли он же его к кому-нибудь? - не нужно - сразу ершиться начинает, да называть самое светлое чувство в жизни хоть мага, хоть маггла, все же ж мы люди, «соплями в сахаре».
Неужто раз любил со всей пылкостью же и страстностью, на которую способен, и… обжёгся в пламени горячем?А ведь он же ж горяч, малчик мой, вот только в злоязычие енту свою горячность переводит, ну, навроде, как сжигает
Изменила ж ему когда в юности далёкой любимая или же вовсе не была благосклонна к ухаживаниям?
А если ж он вообще не любил никогда и не знает же ж этого прекрасного -ой вей мир, где же ты, молодость моя?! - чувства вовсе?
Господин Директор усиленно бубнил себе под нос, смеша сам себя этими бесконечными «же ж», чтобы не так одиноко было в вот уже тринадцатое утро отсутствия его исчезнувшего - вот как был! - мальчика Северуса, в пустых, холодных, непротопленных комнатах в подземельях, где при хозяине зажжён был каждый камин в любое время дня и ночи.
-
Старик Альбус метался по комнатам, самолично забрасывая сосновые ароматные дрова в пять каминов - два в большой гостиной, один - в библиотеке. Четвёртый - в кабинете, где Северус варил зелья для себя, исследовательской работы и по просьбе педагогического состава Хогвартса, да что-нибудь особо сложное по заказу мадам Пофри и писал статьи в алхимические журналы. Последний камин был в спальне - самом спартанском помещении в апартаментах, основную часть которого занимала отнюдь не спартанская кровать под балдахином насыщенного синего цвета - фамильного колора графов Снейп.
После зажжения дров, весело потрескивающих и выделяющих капельки и целые ручейки смолы, в комнатах стало значительно повеселее, но вот старец устал, подумав, что наделал глупостей, выполняя работу домашнего эльфа.
- Кстати, где же ж Линки - личный домашний эльф моего мальчика Севочки, привезённый им из родового замка?
Старик зашёл за стеллаж с тенелюбивыми папоротниками всех сортов, пышно разросшихся в красивых, стильных горшках - его мальчик очень любит комнатные растения, но, так как живёт в подземельях, приходится обходиться папоротниками множества сортов, один роскошнее и пышнее другого, болотным сфагнумом, разросшимся в целых керамических лотках красивыми, живописными холмиками, и фиалками всех оттенков, радующими глаз, которая - разноцветными пушистыми листьями, другая - напротив, глянцевитостью переливающихся в пламени каминов листочками правильных, все как один, очертаний, третья - многоцветьем, четвёртая - махровостью лепестков редкого оттенка розоватых цветочков и так до бесконечности, и плюхнулся в покойное кресло перед столом, на котором вновь лежала другая, приоткрытая в самом начале некая толстая книга.
Приоткрытая в самом начале магическая «История Хогвартса»…
- Нашёл! Нашёл я тебя, родимую! Да как дуриком нашёл же ж! Ну, почитаем-с, что тут у нас… теперь понаписано ж.
Так-с, гвасинг, эх, не пойму я, кто ж енто, а мой мальчик наверняка знает даже язык этого родового союза бриттов.
Вот, значицца, к кому же ж и в какую даль занесло наших поединщиков - мистера Поттера и мистера Реддла, а попросту, Гарри и Тома!
Они же ж там, наверное, навроде богов сейчас, вернее, будем надеяться, что сила любви мальчика
