Звезда Аделаида - 2

ребёнок потому, что вырос среди варваров гвасинг. А они, знаешь ли, совсем дикие, не то, что уэскге.

Так вот, Гарольдус, вы опять совершили скок-поскок в ваших знаниях родного вам и мне языка, но вы упорно отказываетесь произносить правильно вместо «тх`' или, не приведи Мерлин, «в». Повторяйте за мною, язык между зубов... Вот так, а теперь давайте за мною - «the», «the», «the». Нет, пока у вас не получается.

- Но как же так, профессор Снейп, сэр?! - изумлялся Гарри. - Я же со всеми звуками сладил по- хорошему, а тут это проклятущее, говённое «тх`е».

- Не выражайтесь так, Гарольдус! Нет места в вашем разговоре слову «говно» и прочим… таким же грубым словам.

Вдруг Северус резко сбросил обороты, словно кто-то невидимый дёрнул его за рукав туники, отзывая куда-то в сторону. Но Снейп лишь передёрнул плечами и продолжал, как ни в чём не бывало, обращаясь к Гарри:

- Гарольдус, вы называйте меня не мистером, а профессором. Это означает большую степень почтения и вежливости в случае со мной.

А что касается вашего самого первого вопроса - «какой сегодня день?», то вот вам ответ: сегодня предпоследний день календ* * * * * месяца десятого. Ну что, вы довольны теперь таким известием, Гарольдус?

- Не-а, я ни фига не понял. Только одно слово словно из англского наречия - калэнд.

- Не выражайтесь, мистер Поттер. Вы могли бы сказать: «ничего не понял».

- Не-а, тогда я бы не то сказал, ну, в общем, я и вправду ни хера не понял. А второй-который-я не придёт сейчас?

- Вы спутали себя с Квотриусом, он действительно несколько меняет внешность… по своему желанию. И, нет, он не придёт сейчас, так что можете насыщаться пищею спокойно. Ешьте пока ячменные тёплые хлебы, они очень вкусны.

- Оп-па, опаньки, зря я это ляпнул-брякнул, сейчас Потер меня… мягко говоря, запытает и замучает.

- Кэвот-ри-у-у-с-с хочет быть эжь ми? А почему? Он знает, что ю лав ми?* * * * * * - Ну всё, понеслось говно…

- Давайте вернёмся лучше к калэнд. Вы вспомнили слово:«кэлендер». Вот только, как бы вам получше объяснить на этом долб… бедном языке… Словом, вы знаете, что есть год и месяцы, его составляющие - дни?

- Мне не интересно это, прошу ю, расскажи… те ми о Кэвотри-у-у-с-сэ. Ай ду уонна ноу моо эбаут хим.* * * * * * *

- А вот это наглость, ми-стер Пот-тер, - выплюнул Снейп по буквам.

Чтобы это юный паршивец настаивал, да, именно настаивал, как на своей придуманной «любви», так и на рассказе о Квотриусе…

О, что-то сердце у Северуса кольнуло. Надо бы ему испить винца, может, лучше станет, снимет противную резь.

- Пейте, Гарольдус, это вино, благородный напиток, полагающийся только свободным людям. Вы уже обреза… Хотя нет. В общем, можно сказать, мужчина, ну, если быть точнее, юноша, так что вам можно.

Так пейте же! - внезапно для самого себя прикрикнул чем-то необычным встревоженный Северус.

Они выпили, но мысль Снейпа вертится вокруг Квотриуса и, отчего-то, этого папируса с несколькими строфами. Что на нём написано? Ода? Не верится - брат сейчас чрезвычайно нервный по поводу своей «Поттерианы», и ему просто не до поэзии. Вон он, даже не бреется, так он сам себе противен, что не хочет даже видеть лица своего, на самом же деле, прекрасного, как у внезапно ставшего зеленоглазым Аполлона.

… А как он сидел с закрытыми глазами, прекрасный, как греческий бог, какими их описывают маггловские мифы и легенды! И он не ценит эту красоту, зовёт её уродством… Что-то он сейчас делает? А вдруг он уже сбривает ставшую уже мягкой щетину и порезался при этом. Что-то опять сердце щемит. Но отчего? Из-за простого пореза от бритья? Не-э-т, дело куда как более серьёзное. А в чём же тогда причина моего беспокойства? В чём?! «В чём?» - я вас спрашиваю. - А к кому, собственно, я по глупости своей, вопрошаю?!

О, что это?!

- Поттер, не мешайте, жрите от пуза. Только приказываю вам, заткнитесь и сохраняйте тишину и спокойствие, что бы ни происходило. Возможно, в скором времени я покину вас на… несколько минут. Может быть, больше, но вам это пойдёт только на пользу - сожрёте побольше.

- Крик, далёкий, но слышит его явно только я: «Се-э-ве-э-ру-у-с! Про…»

Что значит это оборванное «про…»? Прости? Прощай? Ещё что-то, непонятное для меня? То, что нем приходит мне в голову… из-за непосредственной близости того, второго? Гарри мешает сейчас - он словно создаёт радиопомехи, как какая-то русская глушилка «Голоса Америки» в начале восьмидесятых, по слухам, конечно.

- Выфху, пошли раба к опочивальне брата моего бастарда Квотриуса, да поскорее. Надо узнать, там ли он?

Нет, я лучше сам пойду.

- Сидите, мистер Поттер, и дожидайтесь меня. На раба никакого внимания не обращайте. Жуйте, пейте, сколько влезет, а потом возвращайтесь к себе наверх в место-для-спанья. Надеюсь, по моему повелению вам уже обустроили х`нарых`, как подобает уважаемому гостю Господина дома, и никто не… Но мне некогда вас слушать, Гарольдус!

- Медведь придёт и всех нас заберёт! Придёт Сова и всех нас обосрёт! Волк грязный придёт и всех нас заеб… - завыл Гарри внезапно. Неужто его так разобрало?

- Прекратите орать спьяну. Это что, ваши стихи?

- Не-а, это Итси… Исинных Людей слова, и песня тоже исинная. Кыланус, исинная. Они... они пели её на прадзник... праздниках, когда сами упьются и пляшут воркуг котсра.... ой, чегой-то не то я сказанул, но не помню, чего... А нам, рабам, ышке бяха ни разу не дали попробывать. Вот сволочи...

- Больше не пить, Поттер! Некогда мне с вами, потом поговорим. Потом, всё потом! Повторяю, Гарол… Поттер, не тяните же меня за тунику! А ну, быстро отпустили!

- А я с тобой, Сх`э-вэ-ру-у-с-с, возьми меня с со-а-бой! В твой день и ча-а-с любой... какая-то хрень в голову лезет. Сх`э-вэ...

- Сидеть!

Гарри тотчас встал с подушек и опустился на корточки, широко разведя ноги и закрыв голову и глаза руками, а Северус бросил мимолётный взгляд под приподнятую тунику и обнаружил там вместо обнажённных, как у него самого, гениталий, набедренную повязку, сделанную, по всей видимости, из шёлковой дорогой, стоящей незнаемо сколько за материал, туники.

- Что с вас возьмёшь? Дикарь вы, Гарольдус, и привыкли ходить в повязке, укрывающей чресла, но не в одежде, укрывающей тело… А ну вас... Я убегаю… надолго, судя по всему.

- Я рванулся по коридору, рабы, разгружавшие очередную телегу, на этот раз, с бараньими тушами, шарахались от меня по сторонам, иногда даже роняя ношу. Я побежал ещё быстрее… Вот она - комната, на этот раз вовсе закрыта. А Квотриус? Вдруг приишла мысль о папирусе. Как же это так... Было и стало. Я закричал, как сумасшедший, как оглашенный, как бешеный.

- Квотриус! Отвори! Любимый, ты ли звал меня, как может сделать только маг?! Да отвори же! Ну, я вхожу и попробуй только Распять меня, у меня волшебная палочка в руке, и я отважу тебя Распинать всех входя…

- Резко, храбро, чтобы не одуматься - просто, чтобы не успеть - открываю рывком дверь… Никого.

Как же так? Ведь брат не выходит из опочивальни днём даже по нужде, а терпит до глубокой ночи. Он же немного упрям, брат мой, когда дело касается таких пустяков, как внешность, особенно странно это для мужчины. Но да много, с целую кучу говна упрям он, раз отрастил такую, неподобающую ромею или отпрыску ромейскому щети...