— Дедана убедить сумеешь?
Мартен кивнул.
— Мне он поверит. Он и вполовину не такой осел, каким кажется большую часть времени.
— Хорошо…
Я ненадолго задумался. События развивались куда быстрее, чем я об этом рассказываю. Так что, несмотря на все, что произошло, Дедан и Геспе должны были подойти не раньше, чем минут через пять- шесть.
— Ступай скажи им возвращаться назад, — приказал я Мартену. — А потом приходи сюда, за нами с Темпи.
Мартен неуверенно посмотрел на меня.
— Ты точно не хочешь уйти прямо сейчас? Мы же не знаем, когда они сменяют стражу.
— Со мной останется Темпи. К тому же тебе на это потребуется всего пара минут. А я хочу попробовать получше их пересчитать.
Мартен торопливо удалился, а мы с Темпи снова выбрались на гребень холма. Через некоторое время он подвинулся ближе, прижавшись левым боком к моему правому боку.
Тут я обратил внимание на то, чего не заметил прежде. По всему лагерю были вкопаны внушительные деревянные столбы, как для забора.
— Столбы? — спросил я у Темпи и воткнул палец в землю, чтобы показать, что я имею в виду.
Он кивнул, показывая, что понял, и пожал плечами.
Может, коновязи, может, они на них одежду сушат. Я выкинул это из головы — у нас были более важные дела.
— Как ты думаешь, что нам делать?
Темпи долго молчал.
— Убить несколько. Уйти. Ждать. Другие приходить. Мы…
Он сделал характерную паузу — ему снова не хватало нужного слова.
— Прыгать за деревьями?
— Застанем их врасплох.
Он кивнуть.
— Застанем врасплох. Ждать. Охота отдыхать. Сказать маэру.
Я кивнул. Отнюдь не стремительная победа, на которую мы надеялись, но это было единственное разумное решение при таком количестве противников. Когда вернется Мартен, мы втроем нанесем им первый удар. На нашей стороне будет преимущество внезапности, Мартен, пожалуй, сумеет подстрелить из лука троих-четверых, прежде чем нам придется обратиться в бегство. Вряд ли он сумеет убить наповал их всех, но даже раненые представляют для нас меньшую угрозу.
— А другие пути есть?
Долгая пауза.
— Все другие пути — не летани, — ответил он.
Я успел увидеть достаточно и осторожно соскользнул на пару метров вниз по склону, так чтобы меня не было видно. Меня передернуло от холода: дождь все лил и лил. Мне сделалось холоднее, чем пару минут назад, и я начал тревожиться, не подхватил ли я простуду, как Мартен. Только этого сейчас не хватало.
Я увидел приближающегося Мартена и собирался уже изложить наш план, когда увидел, что лицо у него перепуганное.
— Я не могу их найти! — отчаянно зашептал он. — Я вернулся по следам туда, где они должны были быть. Но их там нет! То ли они по своей воле отправились обратно — но этого они бы не сделали, — то ли они пошли следом за нами и в темноте взяли не тот след.
Я ощутил холод, не имеющий никакого отношения к продолжающемуся ливню.
— А по следам ты их найти не можешь?
— Кабы мог, уже бы нашел! Но в темноте все следы выглядят одинаково. Что же делать-то, а?
Он стиснул мою руку. Я по глазам видел, что он близок к панике.
— Они же осторожничать не станут! Они-то думают, что мы тут уже все разведали заранее. Что же нам делать?!
Я сунул руку в карман, где лежало изображение Дедана.
— Я могу их найти.
Но не успел я сделать и шагу, как на восточном конце лагеря поднялся шум. Секунду спустя раздались яростные вопли и многоэтажная брань.
— Это Дедан? — спросил я.
Мартен кивнул. За холмом слышалась суета. Мы настолько торопливо, насколько позволяла осторожность, выползли на гребень холма и посмотрели вниз.
Из приземистых палаток, точно шершни из гнезда, хлынули наружу люди. Теперь их было не меньше дюжины, и четверо из них — с натянутыми луками. Откуда ни возьмись, появились длинные дощатые щиты, которые поспешно прислоняли к столбам, возводя примитивные стены высотой метра в полтора. В несколько секунд уязвимый, открытый со всех сторон лагерь превратился в настоящую крепость. Я насчитал минимум шестнадцать человек, но теперь отдельные части лагеря были полностью скрыты от глаз. К тому же сделалось темнее: импровизированные стены загородили от нас костры и отбрасывали вовне густые тени.
Мартен бранился не переставая, и я его понимал: от его лука теперь было мало толку. Он все же стремительно наложил стрелу на тетиву и уже хотел было выстрелить, но я удержал его руку.
— Постой.
Он нахмурился, потом кивнул, понимая, что на каждый его выстрел в ответ прилетит полдюжины стрел. И от Темпи теперь тоже толку было мало. Его утыкают стрелами задолго до того, как он подберется к лагерю.
Единственным светлым моментом было то, что в нашу сторону никто не глядел. Все внимание было обращено на восток, откуда донесся крик часового и брань Дедана. Мы втроем могли бы уйти прежде, чем нас обнаружат, но это означало бросить на произвол судьбы Дедана и Геспе.
В такой момент искусный арканист мог бы склонить чашу весов и если не обеспечить нам преимущество, то, по крайней мере, позволить всем бежать. Но у меня не было ни огня, ни связи. Я был достаточно искусен, чтобы обойтись без того или другого, но, не имея ни того, ни этого, был практически беспомощен.
Дождь припустил еще сильнее. Рокотал гром. Разбойники скоро сообразят, что там всего лишь двое, ринутся за пределы лагеря и прикончат наших товарищей. Это был всего лишь вопрос времени. А если мы трое привлечем их внимание, с нами все равно расправятся…
Раздался негромкий слаженный гул, и в сторону восточного гребня холма устремился залп стрел. Мартен перестал браниться и затаил дыхание. Он посмотрел на меня.
— Что же делать-то, а? — настойчиво повторил он. Из лагеря что-то крикнули, и, когда ответа не последовало, в сторону восточного гребня устремился новый залп: лучники пристреливались.
— Что же делать-то, а? — повторил Мартен. — А вдруг их уже ранили?
«А вдруг их уже убили?» Я зажмурился и соскользнул ниже по склону, пытаясь выиграть несколько секунд, чтобы как следует поразмыслить. Нога уперлась во что-то мягкое и тяжелое. Убитый часовой. Мне пришла в голову мрачная идея. Я перевел дух и погрузился в «каменное сердце». Глубоко погрузился. Глубже, чем когда бы то ни было. Все страхи ушли, я больше не испытывал колебаний.
Я ухватил тело за запястье и поволок его к вершине холма. Мужик был тяжелый, но я этого почти не замечал.
— Мартен, можно воспользоваться твоим мертвым? — машинально спросил я. Я произнес это приятным баритоном, самым ровным тоном, какой я слышал в своей жизни.
Не дожидаясь ответа, я выглянул из-за холма и посмотрел на лагерь. Я увидел, как один из разбойников за стеной натягивает лук для нового выстрела. Я обнажил свой длинный и узкий нож доброй рамстонской стали и мысленно сосредоточился на образе лучника. Стиснул зубы и ударил мертвого часового ножом в почку. Нож вошел в тело медленно, как будто я тыкал не плоть, а тяжелую глину.
