Партизаны Подпольной Луны

Однако, сколько ни рылся Ремус в мозгах, перебирая, как ему казалось, каждую извилину, искомое слово отсутствовало.

Он уверенным шагом направился в свой рабочий кабинет, освещая дорогу волшебным огоньком на конце палочки. В коридорах горели редкие факелы. Теперь не нужно было освещать все закоулки замка потому, что Неспящие, это хилое подобие прежних грозных воителей, однажды ночью просто перестали воевать и больше в схватках не сходились, словно заключили секретный пакт о ненападении.

Ни Гриффиндор, ни Слизерин больше не боролись за право быть признанными остальными Домами хозяевами Хогвартса. Борьба между этими, казалось, никогда не примирящимися, факультетами теперь шла честная. В учёбе, на которую старшекурсники во втором и третьем триместрах, когда кончилась войнушка, налегали с особым, каким-то не студенческим рвением, да на квиддитчном поле.

Теперь всё было супер-честно. И достался такой сплочённый коллектив ботаников, время от времени улетающих от бладжеров и гоняющихся за снитчем, именно в директорство Люпина. Вот уж повезло, так повезло!

С такими думами оному господину Директору, алкающему выпивки, и побыстрее, и побольше, и погаже, чтобы замутились мозги, пришлось быстренько расстаться. Предстоял разговор с заспанным Дамблдором с портрета.

- Господин Директор… Мистер Дамблдор…

Люпин несмело посветил на картину свечой.

На размалёванной во всевозможные цвета картине, этой погани, которая внезапно так понравилась усопшему, возник тот, кто надо. Он был…

Да, кажется, он был слегка навеселе, видно, праздновал с другими усопшими Директорами какое-то событие.

- Неужели даже мертвецы на портретах бухают?

Ну тогда мне уж сам Мерлин велел, - подумал с уважением к усопшим Люпин.

- Уважаемый мистер Дамблдор…

- Можно ж просто Альбус, - игриво заметил портрет.

Глава 87.

Ремусу было уже не привыкать разговаривать с портретами. Он вволю наговорился пару месяцев тому с графиней Снейп, даже, в меру сил, подражая её старинному слогу и произношению. Поэтому он сразу перешёл к делу:

- Хорошо, пусть будет Альбус…

Так вот, мне нужно знать Слово Директора, которое позволяет выйти из-под купола ненаходимости…

- И войти же ж в купол ненаходимости Хогсмида, а что ж Вы так удивляетесь, Ремус, он ведь тоже под колпаком. Так вот, Вы, как я ж вижу, хотите попасть в «Башку Борова» и хорошенько похлебать огневиски же. Что ж, ради сегодняшнего бывшего бы дня рождения Директора Диппета, а именно этот праздник мы отмечали…

Видите ли, Ремус, на одном из старинных… на изображении же ж старины Вольфруса Мангеста, жившего в восемнадцатом столетии, художник изобразил натюрморт с бутылкой огневиски, сыром и яблоками. Да, закуска никудышная ж, особенно же ж яблоки, но лучшего мы же не имеем. Вот и наотмечались.

- Мои поздравления, если можно так сказать, уважаемому профессору Диппету, сэру, с днём его, как бы… да, настоящего дня рождения.

- Не стоит так смущаться, Ремус. Да, мы тут отмечаем и дни рождения, и годовщины смерти с одинаковым весельем же. У нас же ж так мало радостей.

Но Слово Вы должны были узнать сами, едва Вас избрал Попечительский Совет на эту должность же. Что же, если этого не произошло ж, чтой-то не так пошло с законами магии. Дело в том, что знание Слова ж невербально же. И я при всём усилии, будучи мёртвым, не могу использовать Легиллименцию же, чтобы передать Вам его. Так что ж, ступайте без Слова.

Наш колпак Вас, как Директора, сам опознает же и пропустит ж. Но вот купол ненаходимости Хогсмида ж… Дайте подумать же ж… А, вот, успомнил слово для колпака того: «Detegero Hogsmeadus tholus»* . Вот-с, извольте приобщиться, такскаать, к тайне, а теперь же ступайте ж, а то у нас праздник в самом разгаре.

- Веселимся до утра! Вас не побеспокоим же ж на рабочем месте. Сами понимаете, все же отсыпаться ж будут!

Напоследок, расставаясь с Ремом до утра, прокричал изрядно напившийся неубывающего огневиски, и после смерти оставшийся весёлым и «жежекающим», так и сыплющим своими коронными фразочками, профессор Дамблдор.

И Ремус рискнул пройти сквозь «колпак» Хогвартса, хотя и удивился словам Дамблдора, которому видней с того света, что случилось нечто с законами магии. И когда же это произошло? А, главное, из-за чего? По пути к Главному входу ему встречались вполне себе правильно изменённые им же объявления о том, что по техническим причинам Выпускной бал переносится со второго на четвёртое июня.

Ну да, третьего же Люцу стукнет сорок восемь и, хоть дата не круглая, и любимый мужчина всё ещё в расцвете второй молодости, которая продлится у него, наверное, лет до ста, так он пылок и любвеобилен, но кого-то очень сильно не хватает, и это чувство какой-то неопределённой обездоленности, даже одиночества, щемило сердце Люпина.

- Северус… Вот, кого не хватает, хоть у меня и большая любовь с Люцем, но…

К Северусу она ещё больше и, однозначно… чище. Вот ведь дерьмо какое. Надо бы спросить у Луны, когда…

Да она сейчас злая на меня, неудовлетворённая к тому же. Нет, не пойду к ней. Пойду выпью с горя, где же кружка?! На цепях висит избушка. Ну, что хня в голову лезет? Уже стихами заговорил.

… А теперь ещё с женой на балу в честь дня рождения самого любимого, кроме… Северуса, зато реального волшебника, плясать! И это вместо того, чтобы вальсировать с самим Люцем! Трясти костлявое тело нелюбимой, видите ли, потанцевать ей захотелось в кругу бомонда. Ну, может, Люц будет против такого надругательства над своим любовником? Только на это и остаётся уповать.

Нет, ну что за напасть? И зачем только я вспомнил про Сева?

Купол пропустил Директора, лишь раз жамкнув невидимыми охранными, охрененными, хоть и невидимыми челюстями, но это было уже, когда Рем прошёл защитный контур, где-то позади. Однако Люпин немного испугался.

А распознает ли купол господина Директора, возвращающегося на рогах? Ведь магическая аура у пьяных слабеет и даже видоизменяется… до опохмелки. Значит, надо просидеть всю ночь в питейном заведении и похмелиться там с утречка, да не зельем. У старины Аберфорта его же нет. Так, выходит, остаётся, попивая дрянное огневиски, послушать уже подзабытые анекдоты всё тех же «бывалых». Ну, найдётся же хоть что-то настолько смешное, чтобы можно было порадовать тонкое, развитое чувство юмора Люца? Ведь не всё на матерщине строится, бывает, и пикантные ситуации описываются, особенно с бабами, а Люц охочь и до них.

- Как и я, но я-то поневоле, а он, вишь ли, из любви к искусству-с, - подумалось одинокому Ремусу.

Ему всё время было как-то не по себе. Эти невидимые челюсти, сомкнувшиеся у него за спиной… Брр… Да и весь день с самого утра не задался. Одинокий, показавшийся невкусным завтрак, ведь Люц впервые проспал его, только в постели чмокнув любовника в губы, но окончательно так и не проснулся.

Да-а, вчерашняя ночь!.. Вот она-то и удалась, да так! Но об этом не стоит думать, когда идёшь по закатно-рассветной дороге в Хогсмид, чтобы там напиться отвратной сивухи. Ночи сейчас, считай, что и нет, всё псевдо-ночное время, кроме промежутка с часа до трёх, сплошные сумерки. И это показалось Люпину тоже отчего-то очень неприятным. А вот отчего?..

- Руки за голову! Да палочку, палочку-то отдай!