Русская поэзия Китая: Антология

В МАНЬЧЖУРИИ

Судьбы запутанный итог,
Сводимый говором копыта.
Пыль сладковатую дорог,
Цвета и гам чужого быта,
Чужой пейзаж, чужой порог,
Восточной девушки ланиты
И речи кружево чужой
Люблю бродяжною душой.

И здесь, в Маньчжурии, слепят
Иероглифы, тряпки, знаки,
Лавчонок с чем-то чайный ряд,
Меж них голодные собаки,
Гортанный крик, замкнутый взгляд
И сквозь сползающие мраки
Зовущий к радостям ночей
Фонарь китайский у дверей.

Как Духа Мрака древний стяг,
Фонарь качается кровавый…
Он, как убийца, что в овраг
Немую жертву сталью ржавой,
Влечет усталых и бродяг
В притон забыться за отравой…
Тысячелетья напролет фонарь зовет…

1920-е

«Бегут сумасшедшие годы…»

Бегут сумасшедшие годы,
Звенит колокольчик-мечта,
И юноша седобородый
Вдруг видит, что жизнь прожита.

Он может, коль хочет, смеяться,
Он может поплакать в тиши,
А годы без устали мчатся
С остатками юной души.

1 июля 1929

«Я слушаю вьюг завыванье…»

Я слушаю вьюг завыванье
В пустынях отживших сердец,
Я чувствую горечь сознанья,
Что близок печальный конец.

Но самое главное — это
Бессилье понять, почему
Душа человека от света
Бежит в безысходную тьму.

4 сентября 1931

«Медлительно по азиатским долам…»

Медлительно по азиатским долам
Текла вперед истории река,
Порой плескаясь гунном иль монголом.

Забыты нами кочевые тропы;
Наполненные ржанием века
Заглушены шоферами Европы.

Но нас ведет тропинкой прихотливой
Судьбы неугомонная рука,
Сменяются приливы и отливы.

Для наших внуков не придет ли время,
Когда они средь смут издалека
Услышат вновь бряцающее стремя?