прижмуренными кошачьими глазками людей, снующих мимо.
Химера хранила молчание, но некроманта это совершенно не смущало.
- А помнишь ли ты, любезная моя, Фергапонта-людоеда из Гнилых пустошей? Жив-здоров, вспоминает о тебе, как узнал, что мы в ваши края направляемся, взволновался ужасно! Поклонец тебе просил передать, а в скором времени и сам наведаться обещал, вот так-то…
Он заметил проходившего мимо Яву и привстал со стульчика.
- Никак, снова ко мне завернул? Это ты правильно делаешь, медовый мой, что старика не забываешь! Нет-нет, да мимо пройдешь, я ведь все примечаю! – дяюшка Фю незлобливо посмеялся. – Проверяй, сахарный мой, проверяй, нам, душегубам, веры нет, правильно я говорю?
Ява пожал плечами.
Ничуть не обескураженный некромант продолжал:
- А я вот со старой знакомой разговоры веду, - добродушно поведал он, снова устраиваясь на стульчике поудобнее.
- Да на публику местную поглядываю. Инере-е-есно… - протянул дядюшка Фю, провожая кого-то взглядом.
- Разговоры со знакомой? – Ява покосился на изваяние. – Ничего, что она каменная? Неживая?
- Как сказать, голубь ты мой, как сказать, - охотно откликнулся старый некромант. – Ведь в жизни-то всякое бывает. Посмотришь, к примеру, на кого-нибудь, думаешь – живой! Ан, он вовсе и не живой!
Дядюшка Фю тихонько посмеялся.
- И наоборот тоже приключается. Глянешь эдак – неживой! А он вовсе…
- Что? – переспросил Ява, слегка запутавшись в хитроумных речах некроманта.
- Охо-хо, молодежь, - проговорил тот, поднимаясь со стула. – Дай-ка руку, сахарный мой… да не бойся, не откушу!
С этими словами он крепко ухватил Яву за руку и прижал его ладонь к груди каменной химеры.
- Слушай! – велел некромант. На мгновение совсем близко блеснули его глаза: жесткие, цепкие. – Чуешь?
Ява попытался вырвать руку, но неожиданно замер. На ощупь камень казался обычным куском гранита: прохладным, шероховатым и неровным, со следами сколов, но в глубине серого камня медленно и размеренно билось чье-то сердце.
Ява отдернул руку и взглянул на дядюшку Фю.
- Вот так-то, медовый мой, сахарный, - глазки некроманта по-доброму сощурились, а голос снова наполнился безмятежностью. – Я о том речь-то и веду. Посмотришь эдак, думаешь…
…Ньялсага разговаривал с Кеменом возле кадки с пальмой, и сам себе напоминал героя дешевого шпионского боевика, которые так любил смотреть Бахрам.
- Одна моя знакомая, большая любительница комнатных растений, купила по объявлению в газете такую вот пальму и с месяц ее поливала… пока не выяснила совершенно случайно, что пальма - искусственная.
Кемен покосился на дерево.
- Что за знакомая?
- Да так, - отозвался Ньялсага, твердо решивший не сдавать Алину ни при каких обстоятельствах. – Хороший человек, только с пальмами ей не везет.
Кемен отыскал взглядом Алину и хмыкнул.
- Оборотня видел? – отрывисто спросил он.- Как его… Дэхарн, что ли?
- По поводу оборотня, - Ньялсага заметил Трефалониуса: вампир, не торопясь, пересек зал и скрылся за дверью. - Две новости, одна хорошая, другая – плохая. Хорошая новость: сегодня на рассвете он уйдет.
- А плохая?
- Помогать нам он не будет, да и о Гинзоге не сообщил ничего такого, чего бы мы уже не знали.
Кемен пробормотал ругательство.
- Я не сильно надеялся на его помощь, но все-таки…
- У него с Гинзогой давние счеты, - пояснил Ньялсага. – Она хотела присоединить его к Своре.
Кемен прищурил глаза.
- А почему не смогла?
- Ему удалось скрыться. Но оборотни клана Предвестников смерти злопамятны и мстительны, Дэхарн не исключение. Ведьма заставила его, высшего оборотня, бежать, унизила его и рано или поздно он отмстит за это. Гинзога - его смертельный враг, а убийство врага – дорогой подарок для оборотня, смысл его жизни, можно сказать. Поэтому, если Дэхарн и знает, как убить ведьму, нам он этого не скажет: хочет сам с ней поквитаться. Но не теперь.
- Почему?
- У него сейчас не самые лучшие времена: он под завязку накачался чужой магией. Я слышал о подобном… в такой ситуации лучше всего залечь на дно и ждать, пока организм не привыкнет к новому уровню магии в крови. Если он сейчас вступит с Гинзогой в схватку, то может ее уничтожить, но и сам погибнет.
- Да и черт бы с ним… - процедил Кемен.
- Он хочет исчезнуть отсюда до того, как ведьма пронюхает о нем, так что смоется сегодня на рассвете. Мы, в отличие от него, сбежать не можем, так что…
Ньялсага умолк, наблюдая за толпой.
- Значит, помощи ждать не приходится, - подытожил потомок Хэрвелла. - А про арбалет он что-нибудь знает?
Заклинатель отрицательно мотнул головой.
- Думаю, когда дойдет до дела, Дэхарн не станет рисковать и взламывать охранные заклинания. Он разделается с Гинзогой другим способом.
- Нам-то будет уже все равно, - буркнул Кемен.
В кармане куртки Ньялсаги тихо зазвенел телефон.
- Бахрам… кстати, хотел сказать, - спохватился заклинатель. – Насчет новых гостей…
- Мы их искать не будем, - нехотя процедил Кемен. – Можете сами с ними возиться. Услуга за услугу: ты же нас предупредил об оборотне. А я в долгу быть не люблю.
Разговор с Бахрамом оказался коротким: Кемен всем своим видом показывал, что поговорить о такой мелочи, как гномы, можно и позже.
- Не пора взглянуть на арбалет? – спросил он, когда Ньялсага убрал телефон. – Нельзя терять время!
Вдруг он насторожился.
- Это что, к нам?
Дядюшка Фю, потомственный некромант, владелец постоялого двора, приблизился, приятно улыбнулся и отвесил поклон.
- Беседуете, любезные мои? Милое дело, с хорошим-то человеком побеседовать! Я вот тоже со старой приятельницей только что приятный разговор имел… так, верите ли, душой отдохнул, родные мои! Ей-ей, не вру!
Кемен хмыкнул.
- Оговорился, сахарные, оговорился, медовые мои! – тут же поправился дядюшка Фю с добрым смешком. – Опять про душу! И ведь нету у меня ее давно, а нет-нет, да и…
Он махнул рукой.
- Да что ж это я?! – картинно спохватился некромант. – Я ведь по делу! По важному делу, голуби мои!
Дядюшка Фю кивнул в сторону следующего зала.
- Приглашение имею честь передать! Приглашение на приятную дружескую беседу о том, о сем.
- Гинзога приглашает? - уточнил Ньялсага.
- Она самая, хороший мой, она самая! Ну, а я вроде как курьер при такой важной особе, порученьица разные выполняю, приглашеньица передаю…
