- А вот Трефалонус, яхонтовые мои, все трудится, все хлопочет! – некромант сокрушенно покачал головой.
- Деятельнейшая натура, скажу я вам! Себя не щадит! Весь-то он в хлопотах, весь в заботах. А! Да вот и он сам к нам спешит!
Все, как по команде, оглянулись.
Вампир-стряпчий, не торопясь, приблизился и отвесил неглубокий поклон.
- А мы как раз о тебя говорили, - сообщил дядюшка Фю, лучась от радости. – А тут и ты сам!
Ньялсага, полный дурных предчувствий, кивнул на пачку листов в руке Трефалонуса.
- Что это?
- Предварительные контракты, - степенно сообщил тот. – Оные договоры настоящей силы пока что не имеют. Но льщу себя надеждой, что сии бумаги полезны будут… в самом ближайшем будущем! Так я говорю, юноша? – обратился он к Марку. – На тебя тоже бумажку нужную заготовить придется…
- Пошел бы ты со своей бумажкой, - угрожающе проговорил он. – И не лез к людям, не то я с тобой…
В разговор вступил дядюшка Фю.
- Ах, сахарный мой, медовый! Да разве ж это люди!? Это все ужасные личности, обитатели самого дна человеческого!
- Неужели? – взглянул на него Ява. – Как это ты определил?
- И очень просто, драгоценный мой! Не всякий человек душу в залог отдать согласится, даже в шутку, потому что шутка вещь такая… - некромант, приятно улыбаясь, пошевелил в воздуже пальцами. – Опасная вещь! Сейчас – она шутка безобидная, а потом – глядь! За нее ответ держать надо! Так я говорю, Трефалонус?
Вампир наклонил голову и дядюшка Фю продолжил:
- Неприятные личности, вертопрахи легкомысленные! Сами так в руки и идут!
Он вопросительно взглянул на Лютера.
- Не дождешься, - коротко ответил тот.
Дядюшка Фю не обиделся.
- А я не тороплюсь, золотой ты мой! Поспешность в этаком важном деле вовсе даже не на пользу, а только во вред идет! Верно, дружище?
Он повернулся к вампиру.
Трефалонус согласно кивнул, ловко свернул бумаги в трубочку и сунул в рукав.
Ньялсага только-только открыл было рот, чтобы ответить, как Алина неожиданно пихнула его в бок, да так, что заклинатель охнул.
- Гляди! Рыжий!
Возле чаши фонтанчика, на краю которого неподвижно восседала каменная химера, появился Мунго- лис. Его ярко-рыжая шевелюра сразу бросалась в глаза. Заметив дядюшку Фю и Трефалонуса, оборотень направился к ним. В зале было полно народу, сновали парочки и официанты, но рыжий верзила, неуклюжий увалень, проскользнул между людьми так ловко, что не коснулся ни одного из них.
- А вот и Мунго, - радостно объявил некромант и, когда оборотень подошел, похлопал его по плечу. – Разумный отрок, большие надежды подающий! Вы, молодежь, сразу с ним подружитесь!
- А? – туповато переспросил Мунго-лис, с любопытством озираясь вокруг.
- Я говорю, отчего бы дружбу не завести с этими приятнейшими людьми? – терпеливо повторил дядюшка Фю.
Но до Мунго и во второй раз не дошло, что имел в виду потомственный некромант. На лице оборотня застыло недоуменное выражение. Он озадаченно поскреб пятерней в голове:
- Чего?
- М-да, - неопределенным тоном проговорил Марк. – Говоришь, большие надежды подает?
Мунго-оборотень вдруг громко икнул и зажал рот обеими руками, будто стараясь удержать слова, которые рвались наружу.
- Тебя что, тошнит?! – брезгливо осведомился Ява и на всякий случай отодвинулся подальше. - Успеешь добежать до дверей?
Мунго опустил руки и повернулся к Яве. Голубые глаза оборотня наполнились слезами.
- Я ощущаю в этом помещении большое скопление негативной энергии! - шмыгнув носом, сообщил он срывающимся голосом. – Ы-ы-ы… э-э-э-э… мы все должны бережней относиться друг к другу, к нашим чувствам!
Кемен и Лютер удивленно переглянулись. Ньялсага уставился на оборотня так, словно не верил своим глазам.
- Что он несет?! – удивился Марк.
Мунго-лис переступил с ноги на ногу.
- Стоит мне вспомнить прошлое, как эмоции захлестывают меня! - выдавил он и сжал зубы так, словно поклялся до конца своей жизни не произнести ни слова.
- Может, он лишнего хлебнул? - предположил Ява.
- Мы все – эмоциональные жертвы! – процедил Мунго, уставившись на него глазами, полными слез. - Мы отдалились друг от друга, от друзей и близких!
Он повернулся к Марку.
- Ты тоже эмоциональная жертва! Тебе необходимо крепкое объятие!
- Если полезешь ко мне со своим крепким объятием, получишь крепкую оплеуху! - предупредил тот.
- Да он обкурился, - хмыкнула Алина. - Не такой уж он дурак: успел забить косячок-другой!
Мунго-оборотень утер слезы.
- Как нас подавляет чужое мнение, как влияет на нашу самооценку! Но я всегда рядом и если тебе понадобится дружеская поддержка…
- Нет, тут что-то не то… - пристально глядя на Мунго, протянул Ньялсага. – Тут, я думаю…
- Боже мой! – вскричала вдруг Алина, озаренная ужасной догадкой. – Он съел психотерапевта!
…Покидать клуб «Химера» и оставлять Свору без присмотра Ньялсаге очень не хотелось, но деваться было некуда.
- Вот что, Ява, - озабоченно сказал он, убирая в карман телефон. – Снова Бахрам звонил. Одного гостя он изловил, в агентство везет. Мы с Алиной поедем, а ты тут пока что оставайся. Кемен со своими тоже остается, так что ты не один.
Ява кивнул.
- А я домой за книгой съезжу, - продолжил Ньялсага. - Надо про заклятья на арбалете выяснить. Тролль бы их сожрал, этих гномов! - с досадой воскликнул он. - До чего они не вовремя тут оказались!
- Да все они тут не вовремя, – резонно сказала Алина. – Особенно, Гинзога.
- Про нее и говорить нечего, - пробормотал заклинатель. - Сдается мне, мы чем-то так крепко насолили богам, что они теперь не успокоятся, пока не покажут нам, где горгульи зимуют!
… Доставленного в агентство гостя Алина-барракуда рассматривала с рассеянным интересом. Обычный гном-овражник, таких она в прошлой жизни частенько встречала. Селились они на окраинах городов, разводили огороды, выращивали овощи, ими и питались. Особой сообразительностью гномы не отличались, но были добродушными и совершенно безобидными.
- Лет пятьдесят, не больше, - определил Ньялсага. – Маленький еще совсем. Ребенок, можно сказать. А где остальные шляются?
- Возле овощных магазинов или рынков, - уверенно сказала Алина. - А если их там пока нет, то придут, как проголодаются. У них чутье хорошее, по запаху и отыщут.
- Я их раньше найду, - хвастливо заявил Бахрам, сверху вниз глядя на коренастого, лохматого человечка, ростом с пятилетнего ребенка. Гном всем своим видом бурно выражал возмущение.
- Святые ежики, опять он рожи корчит! Чего ему надо?
- Просит, чтоб ему собственный облик оставили, - пояснил Ньялсага, снова мельком взглянув на гнома.
