с которыми я успел познакомиться. Спрашивают:
— Ну как? Что за разговор был?
Я досадливо махнул рукой.
Мимо нас торопливо, ни на кого не глядя, с личными делами и другими бумагами проходили работники Управления кадров. Создавалось впечатление, что приглашенные на беседу мало интересовали их.
Впрочем, ради справедливости должен заметить, что такое не совсем чуткое отношение к вызванным людям было, пожалуй, только в Управлении кадров. Там действительно наблюдались какая?то нервозность и не всегда объективное отношение к человеку. И можно понять кадровиков: большое начальство в первую очередь спрашивало с них за политработников…
Что же касается других управлений и отделов, то там была, как мне показалось, хорошая, деловая обстановка. В ПУР подбирались опытные, знающие свое дело товарищи, и руководство политической работой в армии, несмотря ни на что, не прерывалось ни на один день.
В конечном итоге в одном из управлений меня попросили составить подробный отчет о боевой деятельности наших летчиков — добровольцев в Китае.
После отпуска я снова прибыл в Москву. Попов повел меня к заместителю начальника ПУРа Ф. Ф. Кузнецову. Видимо, за время моего отсутствия были досконально проверены мои связи. Разговор на этот раз носил совсем иной характер. Ф. Ф. Кузнецов подробно расспросил о китайских делах, о наших летчиках и вообще оказал весьма любезный прием.
— Что касается вашей будущей работы, — сказал он, — то мы решили предложить вам должность комиссара 14–й истребительной авиабригады.
За всю свою военную жизнь я ни от какой работы не отказывался. Поэтому ответил просто:
— Я готов, — и поднялся, чтобы уходить.
— Постой, — жестом остановил меня Кузнецов, переходя в разговоре на дружеское «ты». — Хоть бы спросил, где эта бригада находится и что собой представляет.
Снова усадил меня в кресло и начал рассказывать. Бригады фактически пока еще нет. Создается она из разных полков на границе с Прибалтикой.
— О бдительности не забывай, — посоветовал напоследок Ф. Ф. Кузнецов. — Помни, под боком граница.
По этой части, как говорится, я был в курсе дела. На мировой арене шла острейшая классовая борьба двух миров, борьба диаметрально противоположных идеологий.
За год заграничной командировки я несколько отстал от событий, которые происходили в армии. Поэтому в орготделе меня ознакомили со всеми последними приказами и директивами, рассказали, чем сейчас живут войска. В отделе пропаганды дали программу политических занятий и марксистско — ленинской учебы.
— А вот это специально подобрал для тебя, — сказал Веселов, вручая мне перевязанную бечевкой стопку книг и брошюр. — Тут найдешь все необходимое по воинскому воспитанию.
СРЕДИ СНЕГОВ БЕЛЫХ
НАД КАРЕЛЬСКИМ ПЕРЕШЕЙКОМ
Штаб 14–й авиационной бригады размещался в Пскове, а аэродромы были разбросаны в разных местах. Один из них находился неподалеку от станции Дно и носил ласковое поэтическое название Гривочки. Самый ближайший был недалеко от Пскова.
Обстановка в то время, как известно, была напряженной. Международный империализм не отказывался от своего намерения спровоцировать войну с Советским Союзом, науськивал на нас Прибалтийские государства и Финляндию.
Наше правительство, обеспокоенное создавшимся положением, вынуждено было принимать соответствующие меры. В частности, оно не раз обращалось к Финляндии с просьбой отодвинуть границу в районе Карельского перешейка. Взамен предлагалась территория в два раза больше.
Но тогдашние финские правители, подогреваемые Германией, США и Англией, оставались глухи к нашей просьбе и продолжали вести дело к войне. В этих условиях Советскому правительству ничего другого не оставалось, как привести войска Ленинградского военного округа в состояние боевой готовности.
…Из штаба бригады я вылетел на аэродром Гривочки, чтобы проверить, все ли там делается на случай объявления тревоги. В частях провели партийные собрания, призвали коммунистов показывать пример бдительности и безупречного выполнения воинского долга.
Отдельный разговор состоялся с командирами и комиссарами. Тема его формулировалась кратко: быть начеку, держать самолеты и вооружение наготове, пополнить комплект боеприпасов, горючего и продовольствия. Соответствующие указания получили хозяйственники, медицинский персонал.
В конце следующего дня меня попросили к телефону.
— Вызывает Ленинград, — передавая трубку, сообщил дежурный по штабу.
— Завтра утром вам надо быть у командующего ВВС округа, — получил я распоряжение. Справляться о подробностях не стал, тут же позвонил комиссару полка Николаю Кулигину и попросил подготовить самолет У-2.
Военно — воздушными силами Ленинградского военного округа командовал в то время Птухин Евгений Саввич.
— В предвидении известных вам событий, связанных с международной обстановкой, — несколько витиевато сказал он мне, — формируется 8–я армия. Возглавит ее, видимо, командарм второго ранга Г. М. Штерн. Командующим ВВС этой армии назначается мой заместитель Иван Иванович Копец. Вы будете комиссаром. Приказ уже подписан.
— Слушаюсь, — по — солдатски ответил я.
— Что надлежит сделать поначалу? — Птухин развернул перед собой карту. Он был человеком дела, не любил пускаться в пространные рассуждения. Под стать ему и начальник штаба ВВС округа А. А. Новиков, с которым я перед этим уже успел познакомиться. — Место базирования ВВС армии должно быть между Ладожским и Онежским озерами, на линии Петрозаводск — Лодейное Поле. Завтра с моим заместителем вы полетите в этот район, осмотрите аэродромы, а потом доложите, где и какие самолеты можно базировать. Кстати, прошу иметь в виду: там сейчас глубокие спега, трескучие морозы. Так что оденьтесь потеплее, — посоветовал Евгений Саввич в конце беседы.
Мы вылетели с Иваном Ивановичем Копцем на полевой аэродром. Накануне прошел обильный снегопад, взлет — но — посадочную полосу укатать еще не успели. Разыскав начальника комендатуры, приказали ему срочно подготовить аэродром для посадки других самолетов.
— У меня ничего нет, как я буду расчищать полосу? — жаловался начальник комендатуры. — И самолеты нечем заправить.
И действительно, ни волокуши, ни катки, ни гладилки не были исправны. Не оказалось на аэродроме и нужного количества тракторов. По всему было видно, что начальник комендатуры нерасторопный человек и в боевой обстановке может крепко подвести летчиков.
— Есть у меня на примете в Пскове, — говорю Ивану Ивановичу, — толковый хозяйственник, Арам Ефремович Арутюияп. Самое место ему здесь быть.
— Ну что ж, — согласился Копец, — давайте телеграмму, чтобы немедленно вылетал сюда.
Перед тем как подняться в воздух для осмотра других аэродромов, Копец предупредил начальника комендатуры:
— Если вы не расчистите дороги и стоянки самолетов, не подготовите посадочную полосу — пеняйте на себя.
