охраняемые солдатами при полной боевой выкладке. В холлах, ресторанах и бутиках первого этажа болтались странного вида люди: их костюмы были слишком дорогими и слишком новыми; они безуспешно пытались сойти за завсегдатаев и гостей отеля?—?костюмы плохо сидели на плечистых, мускулистых фигурах и к тому же оттопыривались в тех местах, где пиджакам бизнесменов оттопыриваться вовсе незачем, в отличие от пиджаков громил.
У всех входов и выходов были выставлены посты автоматчиков, как и возле домов на соседних улицах, где находились стратегически важные точки.
В центре этой цитадели, на шестидесятом этаже, в так называемых королевских покоях отеля «Вэйн-Фолкленд», среди атласных драпировок, хрустальных люстр и лепных гирлянд и оказался Джон Галт в своих легких брюках и простой рубашке. Он сидел в обитом парчой кресле, бросив ноги на бархатный пуфик; скрестив руки за головой, он смотрел в потолок.
В этой позе и застал его мистер Томпсон, когда четверо постовых, поставленных с пяти утра у дверей королевских покоев, открыли их в одиннадцать часов дня, чтобы впустить мистера Томпсона, и вновь закрыли.
Мистер Томпсон на миг испытал весьма неприятное ощущение, когда за ним щелкнул замок и он остался наедине с узником. Но он вспомнил газетные заголовки и объявления по радио, которые с раннего утра возвещали на всю страну: «Обнаружен Джон Галт!.. Джон Галт в Нью-Йорке!.. Джон Галт с народом!.. Джон Галт совещается с вождями нации, изыскивая скорейшее решение всех наших проблем!»?—?и настроил себя на то, чтобы поверить в это.
— Так-так-так!?—?начал он веселым, благодушным тоном, подходя к креслу, в котором разместился Джон Галт.?—?Вот он, человек, заваривший всю кашу.?—?Увидев внимательные темно-зеленые глаза, обратившиеся на него, он поперхнулся и сменил тон:?—?Я прямо сгораю от любопытства, мистер Галт, прямо-таки сгораю. Меня, вы знаете, зовут мистер Томпсон.
— Добрый день,?—?сказал Галт.
Мистер Томпсон плюхнулся в кресло, резвостью движений показывая, что настроен дружелюбно и по-деловому.
— Надеюсь, вы не вообразили, что арестованы или что-то в этом роде.?—?Он обвел рукой комнату.?—? На тюрьму, как видите, ничуть не похоже. Обращаются с вами хорошо. Вы человек выдающийся, весьма выдающийся, и нам это известно. Устраивайтесь как дома. Требуйте все, что вам угодно. Гоните взашей любого паршивца, который вас не послушается. И если кто-то из охраны придется вам не по душе, только скажите слово, и мы пришлем другого.
Он умолк выжидая. Но ответа не получил.
— Мы доставили вас сюда только потому, что хотим поговорить с вами. Мы не поступили бы таким образом, но вы не оставили нам выбора. Вы скрылись. А нам очень хотелось сказать вам, что вы заблуждаетесь на наш счет.
С обезоруживающей улыбкой он вытянул вперед руки ладонями вверх. Галт, не отвечая, следил за ним.
— Вы произнесли впечатляющую речь. Вот уж точно, вы оратор! Из-за этой речи со страной что-то сделалось, не знаю, что и почему, но сделалось. Люди как будто хотят чего-то такого, что вы можете им дать. Но вы полагали, что мы будем категорически против? Вот тут вы ошибаетесь! Мы не против. Лично я считаю, в вашей речи много разумного. Да, сэр, считаю. Конечно, это не означает согласия с каждым вашим словом, но какого черта, ведь вы и не думаете, что мы должны быть согласны до последней запятой, а? Расхождение во мнениях?—?основа движения. Что до меня, я всегда готов изменить свое мнение. Я открыт для переговоров.
Он наклонился вперед, приглашая к разговору. Ответа он не получил.
— Мир катится в преисподнюю. Тут вы правы. Тут я с вами заодно. В этом пункте мы сходимся. Отсюда и начнем. Что-то надо предпринять. Все, чего я добивался, это... Послушайте,?—?внезапно закричал он,?—?почему вы не даете мне возможности поговорить с вами?
— Вы говорите со мной.
— Я... то есть я... ну хорошо, вам понятно, что я имею в виду.
— Вполне.
— Ну и?.. Что вы хотите сказать?
— Ничего.
— То есть?
— То есть ничего.
— Ну, полно!
— Я не искал встречи с вами.
— Но послушайте! У нас есть что обсудить!
— У меня нет.
— Послушайте,?—?сказал мистер Томпсон после паузы,?—?вы человек действия, человек практичный. Ну конечно, вы человек практичный! Может, чего-то другого я о вас не знаю, но в этом-то уверен. Разве не так?
— Практичный?
— Да.
— Ну так я тоже. Мы можем говорить без обиняков. Можем выложить карты на стол. Какую бы цель вы ни преследовали, я предлагаю вам сделку.
— Я всегда открыт для честной сделки.
— Я так и знал!?—?торжествующе воскликнул мистер Томпсон, ударив кулаком по колену.?—?Говорил же я им, этим горе-теоретикам, интеллигентам вроде Висли!
— Я всегда открыт для сделки со всеми, у кого есть ценное для меня предложение.
Мистер Томпсон не мог бы объяснить почему, но его сердце екнуло, прежде чем он сказал:
— Так излагайте же ваши условия, дорогой мой! Излагайте!
— Что вы можете мне предложить?
— Ну... все.
— А именно?
— Все, что вы потребуете. Вы ведь слышали наше обращение к вам на коротких волнах?
— Да.
— Мы говорили, что выполним ваши условия, любые условия. Мы не обманывали.
— А вы слышали, как я сказал по радио, что не намерен договариваться об условиях? Я не обманывал.
— Но послушайте! Вы неправильно нас поняли! Вы думали, что мы будем бороться с вами. Но мы не будем. Не так уж мы негибки. Мы готовы рассмотреть любую идею. Почему вы не ответили на наш призыв объявиться и вступить в диалог?
— Почему я должен был отвечать?
— Потому что... потому что мы хотели поговорить с вами от имени страны.
— Я не признаю за вами права говорить от имени страны.
— Послушайте, однако, я не привык, чтобы со мной... Ну хорошо, почему бы вам просто не выслушать меня. Вы выслушаете меня?
— Я слушаю.
— Страна в ужасном состоянии. Народ голодает и потерял надежду, экономика разваливается, никто ничего не производит, и мы не видим выхода. Но вы видите. Вы знае те, как заставить все и всех работать. Хорошо, мы готовы уступить. Мы хотим, чтобы вы сказали нам, что делать.
— Я сказал вам, что делать.
— И что же?
— Убирайтесь с дороги.
— Но это невозможно! Что за фантазии! Об этом не может быть и речи!
— Вот видите? Я же говорил, что нам нечего обсуждать.
— Подождите же! Стойте! Не надо крайностей! Всегда существует золотая середина. Нельзя иметь все. Мы не... Народ не готов к этому. Нельзя же выбросить на свалку государственную машину. Мы должны
