удивление, все эти высказывания сносила молча, видно, понимала, что виновата.
Когда гости разошлись, она еще долго сидела за столом, подперев подбородок руками. Когда я начала ей стелить постель, обернулась.
— Скажи, Ларесса, ты тоже считаешь, что я не права?
Ого, мир перевернулся. Она в самом деле интересуется моим мнением? Ну уж нет.
— Кто я такая, госпожа, чтобы что-то считать о ваших поступках? Вы не можете быть не правы.
Элора поморщилась, зыркнула в мою сторону и отвернулась.
— Конечно… кто же ты такая… — Мне показалось, что у нее промелькнули вопросительные интонации, но сама Элора была скорее раздражена, чем задумчива. — Да кто все такие, чтобы осуждать меня?
Ну, понесло. Есть такая черта у хозяйки, когда понимает, что виновата, вот так вот старается убедить себя, что поступила правильно, а остальные просто не понимают. К ее чести, всегда безуспешно. Правда, на этот раз убедить себя она старалась не полчаса, а минут пять, после чего угомонилась и отправилась спать. Похоже, действительно понимает, что натворила. А вот мне совсем не спалось. Блин, а ведь так хорошо все начиналось. С другой стороны, я уже получила почти всю нужную информацию. Считала все базовые заклинания магов, посмотрела, как они организовывают плетения, подсмотрела некоторые из них и понаблюдала за тем, как проходят дуэли, — тоже весьма познавательно в целях приобретения опыта по магии. Вот только книги Элоры по менталистике… Ладно, пока ничего опасного вроде нет, но принять кое- какие меры стоит. Этим и займусь в свои выходные.
Жизнь постепенно приобрела прежнюю размеренность, если не считать ненавидящего взгляда Лерона, которым он постоянно сопровождал мою госпожу, стоило ей появиться в пределах видимости. Та прекрасно его чувствовала и, похоже, даже начала побаиваться, иначе трудно объяснить то, что она по возможности постоянно таскает меня за собой. В эти дни я изучила академию лучше, чем за прошлый месяц. С одной стороны, плохо — больше не могу тренироваться, с другой — столько новых плетений подсмотрела. В общем, плюсов больше, а потренироваться можно и потом, когда итоги пребывания в академии подводить начну и спрячусь в тайнике минимум на полгода, отрабатывая все, что узнала. Также ясно, что Лерон ничего не предпримет, пока не избавится от печати. Судя по состоянию его ауры, тренироваться он начал, но процесс это долгий. Просто удивительно, как он дожил до такого возраста и не развил ни свой резерв, ни умение управлять энергией. Кувалдой орудовать научился и посчитал, что ему хватит, только вот для более тонкой работы нужны совсем другие навыки, а их ему как раз и не хватает. Справится, конечно, урок он хороший получил, но мне, откровенно говоря, становилось страшно, когда я ловила его взгляды, обращенные на госпожу. Этот не забудет об оскорблении никогда, сколько бы времени ни прошло.
Впрочем, он быстро успокоился и демонстрировал свои чувства не так явно. Вряд ли забыл, но стал лучше держать себя в руках, явный признак, что он всерьез занялся тренировками в сукрентосе.
Тем не менее ясно, что в ближайшее время он ничего предпринимать не станет, а потому я успокоилась. Надеялась, что месяц закончится спокойно…
За три дня до моих выходных в академии произошел «взрыв». Новость распространилась со скоростью лесного пожара, на время парализовав весь учебный процесс. Ее обсуждали и ученики, и преподаватели: Интерфекты нанесли удар. В течение ночи убили нескольких магов и оставили «фирменные» знаки.
М-да, когда я начинала свой план, именно на это и рассчитывала, но не думала, что все произойдет так быстро. Полагала, что придется совершить еще несколько вылазок. Хотя, если подумать, все закономерно. Равновесие между Домами в империи давно уже довольно шаткое, могло рухнуть от малейшего чиха. Пауки в банке — слишком слабое определение того, что происходит между ними. На разрушение равновесия я и направила усилия. Потому и понадобилось подтверждать возрождение Дома Интерфектов, убив сумасшедшего ученого фирменным заклинанием убийц магов, ибо пока их возрождение не подтвердили, попытки прикрыть ими свои дела быстро разоблачались. А вот после того, как я показала, как надо действовать, чтобы выдать убийство за работу Интерфектов…
В общем, равновесие рухнуло, хотя и неожиданно быстро даже для меня. Но радости я не испытывала. Пусть этих людей убивала не я, но они все равно на мне, я к этому и вела игру. На душе стало противно. С другой стороны, я только ускорила события, а вовсе не инициировала их. В текущей ситуации в империи война Домов за передел сфер влияний — всего лишь вопрос времени. Что ж, не первая и не последняя.
Самое интересное, что сейчас как раз в столице находиться безопаснее всего. Даже во время войны Домов всем нужна нейтральная территория, где можно встречаться и разговаривать, а потому порядок во Фламине поддержат все. Ну и не помню я в хрониках ни одного случая, чтобы какой-то Дом нападал на академию. Против такого самоубийцы немедленно выступят все Дома единым фронтом. Что ж, хоть за друзей в городе можно не беспокоиться.
В очередные свои законные выходные мне, по-хорошему, следовало бы еще немного подлить бензина в костер войны, но просто не смогла себя заставить. Противно… и убивать вовсе не так весело, как кому-то может показаться, даже когда защищаешь свою жизнь. С каждым убийством из тебя словно частицу души вынимают, хотя излишняя доброта в моем случае может закончиться только одним — моей смертью. Так что если понадобится, я снова пойду на дело без колебаний. Пока же, если нет явной необходимости, лучше этого избегать. Потому все выходные провела с друзьями из Гильдии, гуляла с Воробьем по рынку, где и увидела результаты подкинутых мною идей. Все гадала, почему никто их не реализовал, — оказывается, осени ждали. А сейчас на самых оживленных перекрестках наблюдала сидящих за кое-как сколоченными ящиками мальчишек со щетками и ваксами, призывающих прохожих чистить обувь. И ведь находились клиенты, даже немало. Воробей недоуменно повернулся ко мне, когда я остановилась недалеко от одного такого чистильщика и стала с улыбкой наблюдать за ним.
— Ты чего? — удивился он.
— Да вот смотрю. Интересно, сколько такой чистильщик зарабатывает?
— А тебе зачем? Хочешь податься? — Но тут же, не дожидаясь ответа, завистливо вздохнул: — Больше тех, кто побирается. Говорят, Корун туда всех своих любимчиков пристроил.
— Корун — это кто?
— Он нищими руководит. Я тоже под ним ходил, пока с тобой не познакомился. А сейчас в Гильдии разные бумаги читаю и пишу. Уже быстро читать научился!
— Еще бы писать грамотно научился, — поддела я его. — Смотреть ведь страшно. Ужас. Ну, куда ты торопишься? Тебе что, лишний раз в словарь заглянуть страшно?
— Да ну тебя. Как слышу, так и пишу! Понимают же.
— Грамотность, молодой человек, лишней не бывает. Если ты сейчас этим пренебрежешь — потом пожалеешь. Переучиваться намного сложнее.
— Старая дева, — фыркнул этот нахал, за что тут же схлопотал подзатыльник.
— Ты как со своей учительницей разговариваешь?
— Ой, простите, госпожа. — Воробей скорчился в притворном ужасе.
Посмеялись, потом отправились закупать фрукты, а вечером устроили настоящий пир, на который явились и Торн, и Рамон, и Григ. Я веселилась вовсю, было у меня ощущение, что очень скоро мне станет не до веселья и, возможно, я сейчас всех этих людей вижу в последний раз. Не в том смысле, что собираюсь умирать… Точнее, собралась, но не по-настоящему. В общем, после моей «смерти» будет проблематично встретиться с ними, а значит, больше никого из друзей уже не увижу. Не стоит их подвергать риску. И поскольку я не знаю, когда мне придется линять из академии, кое-какие меры лучше принять уже сейчас.
Потому в последний день выходных я отправилась добывать тело. Сделать это оказалось намного проще, чем я думала. Накинула личину взрослого мужчины и отправилась в порт, где дала взятку портовому врачу, и тот, совершенно не интересуясь, зачем мне это нужно, выдал тело недавно умершей девочки- нищей, которую подобрала стража. Тело перетащила в тайник Интерфектов, где неумело помолилась за упокой ее души, заранее прося прощения за то, что собиралась сделать. Долго убеждала труп, что ему все равно, а мне это может спасти жизнь. Наверное, схожу с ума. Ну и пусть. Как же меня достал этот чокнутый и жестокий мир, где для того, чтобы тебя не трогали, надо убивать.
