Свершилось непоправимое. Кёхой и Митико попали в дьявольскую западню. Неважно, в конце концов, ранили они женщину или убили, главное было то, что произошло все случайно и, значит, убийство не могло считаться преднамеренным. А как известно, разница между преднамеренным преступлением и непреднамеренным огромна. Однако Кёхэй, желая спастись, сам избрал путь падения. Удостоверившись, что женщина умерла, он погнал машину прочь от освещенного перекрестка. Не слушая предостережений и советов Митико, он мчался все дальше и дальше во мрак. Отныне этот мрак стал уделом всей его будущей жизни. Свидетелей происшествия пе было, и это решило все. Они ехали в глубь гор.
Когда опи хоронили тело в лесу, вдали от людей, оба уже понимали, что достигли предела в своем падении и пути назад нет. Митико, осознавшая, что решимость Кёхэя ничто не поколеблет, помогала ему. Достав из багажника инструменты, они выкопали яму, что само по себе было делом нелегким. Чтобы дикие звери и бродячие псы не вырыли тело, могила должна была быть глубокой. Фонарь они не зажигали. Работали при мерцающем свете звезд, пробивавшемся сквозь ветви. Глубина могилы словно соответствовала глубине их отчаяния.
Когда они окончили рыть, начало светать. Заалевший край неба был как сигнал опасности. Надо было немедленно убираться отсюда. Даже в этом глухом лесу могли встретиться люди.
Однако они так устали, что не могли двинуться с места. Наконец Кёхэп очнулся. Безудержный порыв бросил его к Митико. И здесь же, на холме, где они только что зарыли труп, Митико и Кёхэя слились в бешеных объятиях. Они стали сообщниками и душой и телом. И всякий раз потом в своей превратившейся в бесконечное бегство жизни они таким образом проверяли, по-прежнему ли они попутчики друг другу.
Событие не получило огласки. Из мрака извлекли Кёхэй и Митико мертвое тело и во мраке погребли его. Потрясенные случившимся, они даже по догадались заглянуть в документы погибшей. Просто зарыли вместе с ней ее вещи - и все.
Люди теперь пропадают часто, и о них, наверно, не так уж и беспокоятся,- сказал Кёхэй, по прошествии нескольких дней почувствовавший некоторое облегчение: сообщении о пропавшей женщине в газетах не было.
Я уверена, что родные ее разыскивают,- предупреждала Митико, считавшая, что успокаиваться еще не время.
Может, она одинокая…
Просто тебе хочется так думать. Скорее всего, ее ищут, потому и сообщений о смерти нет. Чего доброго, ее родные нападут на наш след.
Они же не профессионалы. А полиция с места не сдвинется. Так что нечего нам бояться.
И Кёхэй в конце концов успокоился. Когда тревога и напряжение первых дней несколько спали, Митико вспомнила о пропаже.
Слушай-ка, что-то я в последнее время медведя не вижу.
Медведя?
Ну, того, плюшевого. Куда ты его дел?
И правда, я тоже давно его не видел.- Терзаемый чувством вины, Кёхэй совсем позабыл о медвежонке.
А когда ты его видел в последний раз? - спросила Митико.- Той ночью ты не брал его с собой?
Под «той ночью» разумелась, конечно, ночь происшествия. По лицу Кёхэя скользнула тень беспокойства.
- Точно не помню…
Так вспомни. Положил ты его в машину пли нет?
Вроде бы нет…
Ты ведь всегда таскал его с собой. Мне кажется, он был в машине.
Таскал, таскал, а теперь потерял. Что из этого?
Если он был в машине, а потом исчез, значит, он оттуда выпал.
Ты думаешь, мы потеряли его
Вполне возможно. В ту ночь мы только дважды выходили из машины.
Дважды?
Да, где сбили женщину и где ее похоронили. Если медведь вывалился во время одной из остановок, он может стать уликой против нас.
А если он пропал до или после той ночи?
Страх вновь ожил в сердцах Митико и Кёхэя, лица их были бледными как полотно.
Что же делать? - растерянно, дрожащим голосом спросил Кехэи.
Может, он еще там лежит,- пыталась рассуждать хладнокровно Митико.
Но ведь сейчас искать его опасно, правда?
Опасно, конечно. Однако, раз сообщения о смерти той женщины пет, значит, никто и не догадывается, что ее сбила машина. Да и как можно узнать о место происшествия? Машина налетела на псе у самой обочины, и она упала в траву. Кровь наверняка впиталась в землю. Машина осталась целехонька. Даже стекло не разбилось, осколков никаких не было. Я, пожалуй, поеду туда и посмотрю. Л ты оденься так, будто в горы прогуляться собрался, и отправляйся в лес. Если могила цела, значит, все в порядке. А если почувствуешь, что гам что-то не так, не подходи близко, и все.
Что же, мне одному ехать? - спросил Кёхэй плаксиво.
Ну да! Сам заварил кашу, сам и расхлебывай. Один человек бросается в глаза меньше, чем двоо.
Я и места-то толком но помню.
Ладно уж, поедем вместо. Ты как ребенок - совсем нюни распустил.
Ну и пусть.
Признав за Митико первенство, Кёхэй стал во всем ей послушен.
Поиски, однако, ничего не дали, в лесу медвежонка оаыскать не удалось,
Значит, у обочины потеряли,- с надеждой сказал Кёхэй.
Надейся, надейся. Вполне может быть, что кто-то подобрал его до нас.
Да кому нужна эта грязная тряпка?!
Тем, кто теперь, может быть, разыскивает нас! Можешь ты это понять?
Ты слишком мнительна. Вернее, труслива. Предположим самое худшее - что медведь попал в руки наших преследователей. Как они узнают, чей он? Имени владельца на нем нет. Да и кто это станет связывать его с происшествием? Такая ветошь может валяться где
угодно.
Ну, так поздравляю тебя,- издевательски усмехнулась Митину.
С чем это? - рассердился Кёхэй.
А пот с чем. Ты сам говорил, что этот медвежонок тебе вместо матери. Сколько лет ты, как ребенок, таскался с ним в обнимку. Да все знают, что он твой. И если тебе предъявят его как доказательство, тебе не вывернуться.
Можно подумать, что такой медведь у меня одного,- возразил Кёхэй, но в голосе его не было уверенности.
Ладно. Пропял медведь, теперь уж ничего не поделаешь. Однако впредь надо быть настороже.
Мост в прошлое
Расследование убийства Джонни Хэйворда не двигалось с места. Что значило загадочное «кисми», никто понять пе смог.
Прошло уже двадцать дней с начала следствия. Несмотря на постоянные розыски, на след напасть не удалось. Все гипотезы рассыпались в прах, дело представлялось крайне запутанным.
Инспектор Ёколатари был раздражен. В конце концов, какое ему дело до того, что некий иностранец, прибывший в Японию, был убит.
Надо же ему было приехать именно к нам, чтобы распроститься с жизнью! Мог бы для этого куда-нибудь еще поехать. И без него дел хоть отбавляй,- говорил он.
Однако иностранцы тоже люди,- возражал Каваниси. Даже летом его мундир без единой морщинки был застегнут на все пуговицы. Каваниси был каким-то уж слишком подтянутым и, может быть, именно поэтому, как ни странно, производил впечатлеиие человека неотесанного.- Хотя, правду сказать, иностранцев я не люблю. Особенно тех, что приезжают из Америки п Европы Мы их давно по многим статьям обогнали, а они все еще корчат из себя передовых. Приезжает всякая деревенщина, ничего в жизни не видавшая, даже своего Нью-Йорка или Парижа. Токио их изумляет, в глубине души они просто
сражены, а все пыжатся, все кичатся. Небось, если б японца где-нибудь в Нью-Йорке убили, тамошняя полиция не старалась бы так, как мы. Слишком уж мы заискиваем перед иностранцами. Вот нас ни во что и неставят.
Инспектор Насу только мрачно ухмылялся, слушая такие разговоры. Злись не злись, а дело с места но двигается. Первоначальный энтузиазм остыл, и в следственной группе царила атмосфера всеобщего уныния.
Тут-то в полицию и явился человек по имени Такаёси Понояма, он был шофером из таксопарка, расположенного в районе Накано.
Я, собственно, должеп был раньше к вам прийти и все рассказать, но, видите ли, я только что вернулся из провинции, газет не читал…- обратился он к инспектору Мунэсуэ.
Что рассказать? - спросил Мупэсуэ, вздрогнув от неясного предчувствия. В полицию поступило уже достаточно сведений. Но, как выяснилось, к делу они отношения пе имели.
По-видимому, пассажир, которого я вез тринадцатого сентября от аэропорта Ханэда до «Токио бизнесмен отеля», и есть тот самый негр, которого потом убили в отеле «Ройал».
При первых же словах Ноноямы Мупэсуэ напрягся как пружина.
