скакал вместе с ней не проваливаясь в глубину с ловкостью джигита-наездника. «О-о-й… спасибо…», Наташа расслабленно отпустила ножки и улыбнулась доктору.
– Это и есть, я так понимаю, вся наша болезнь, да? Уже не болит? Нигде? – Гергий Далиевич ещё раз мягко ущипнул Наташу за попку.
Она засмеялась и честно согласилась: «Ни капельки!».
Наташа быстро натянула трусики, побарахталась в грудках помогающей ей натягивать платье Тайечки, подпрыгнула и таки чмокнула Георгия Далиевича в сухую колючую щёку. Через мгновенье её словно подхваченную порывом ветра вынесло в коридор из медкабинета, и дверь за ней весело захлопнулась.
Георгий Далиевич стоял, несколько озадаченно потирая свою смуглую щеку, потом на всякий случай поцеловал медсестру Тайечку, обратившуюся к нему с каким-то вопросом, прямо в пунцовые губки, произнёс непонятно к кому обращаясь «…Мы пионеры – дети рабочих…», и полез в карман костюма под халатом в поисках сигарет – с Семёнычем предстояло окончание их отложенного накануне шахматного этюда…
Урок физкультуры
Случилось это оголтело поздней весной. Наташин класс, и без того насчитывавший всего пять учеников, поредел на целых две недели всего до трёх учащихся – близняшки-отличницы Вика и Лика Мальцевы улетели куда-то в Москву на математическую олимпиаду. С Наташей остались остались только совсем не отличники Вовка Степнов и Витька Малахов. Причём, Вовка, по свойственной его душе романтичности больше любил присутствовать на уроках любых других классов, а никак не в своём собственном, и каждую весну, вдобавок, заболевал рыбалкой и сбегал на дальние пруды вместе с безответственным пионервожатым Артёмом на несколько дней.
Естественным образом отношение учительского педсостава детского дома к несерьёзному количеству четвероклашек сказывалось самым расслябляющим образом для обеих сторон – ученики чувствовали себя на уроках, как на вечерних гостях-посиделках у кого-нибудь из воспитателей, а учителя при первой возможности “цепляли” класс из двух-трёх человек к другому классу, что было реже, или просили «не шуметь – я через пять минут вернусь!» и смывались до конца урока, что было чаще.
Кирилл Алексеевич, ведший жизнь исключительно по составленным расписаниям, случайных «окон» не уважал и с уроков своих сбежать не стремился, но и ему пришлось оставить педагогически- физкультурный свой пост, когда из роно сообщили, что кожаных мячей осталось только три, а резиновых сколько хотите. Резиновых и у самого Кирилла Алексеевича в маленькой кладовой при спорткомнате было хоть отбавляй, а учитель мечтал научить игре в футбол не только мальчиков, но и девочек. Поэтому он построил ещё на перемене перед своим уроком четвёртый класс, критически осмотрел стройные ряды, состоящие по случаю похода «на сома» Вовки Степнова только из Наташи и Витьки, и строго проинструктировал состав о гимнастических упражнениях на предстоящий урок. Чтобы закрепить свою уверенность в том, что урок состоится, Кирилл Алексеевич впоймал за руку пробегавшего мимо десятиклассника Тимура Белкина, который традиционно блистал отличными отметками только по физкультуре.
– Тимур, какой урок у тебя? Знаю, что последний! Я спрашиваю – какой? Биология? Я поговорю с Тайей Георгиевной. Останешься за меня – вести урок в четвёртом классе. Задание я выдал, проследишь!
Стоит ли говорить, что у Тимура Белкина протестов по поводу снятия его с биологии не было.
Когда прозвенел звонок, опустошая школьные коридоры, Наташа с Витькой Малаховым, переодевшись, уже прыгали через “козла” в маленькой спортивной комнате, заменявшей детскому дому спортзал. Тимур Белкин в спортивном костюме с видом настоящего учителя физкультуры подавал указания и советы, лишь иногда оборачиваясь к гимнастическому зеркалу во всю стену, чтобы скорчить ему лохматую чернобровую рожу. Но строить рожи ему скоро надоело и он объявил распрыгавшимся малявкам, что сегодня они будут заниматься “растяжкой”.
– Оба сюда! Закинули ноги выше головы и приседаем на счёт «раз»! – он прицепил Наташу и Витьку ногами за гимнастический поручень у зеркала и стал помогать Наташе не упасть из сложно-спортивного трюка.
Помогать скорей нужно было Витьке, который то и дело срывался ногой с поручня чуть ли не при каждой попытке присесть. Но Витька Тимура интересовал постольку-поскольку, а Наташу можно было потрогать за пухлые бёдра и мягкий живот. Руки Тимура очень бережно “стерегли” Наташу от попыток соскользнуть вниз вытягиваемой ногой, правая его ладонь постоянно блуждала по маленьким надутым холмикам Наташиных грудок, а левая вполне спокойно держала Наташу за трусики между растягиваемых в стороны ног. Наташе трудно было тянуть коленку, к тому же эта рука – она чуть краснела и тихонько сопела носиком.
– Теперь спину! – отмучав все ноги своим “ученикам”, произнёс Тимур. – Ноги шире плеч, зацепились руками и пытаемся пупком достать пола!
Попыталась только Наташа – упавший на маты Витька Малахов норовил избежать внимания строгого “учителя” и притих. Наташа взялась за поручень и сильно прогнула вниз спинку. «Так. Молодец!», Тимур Белкин одобрительно похлопал её по выставленной попе в белых трусиках, и Наташа увидела в зеркале, что, взяв её за бёдра, Тимур имитирует оживлённые недвусмысленные помахивания своим животом над её талией. Послышалось сдавленное хихиканье, и Тимур обернулся:
– А ты чего развалился?! Витька – к стойке! Считаю до трёх! Два, …
Витька Малахов, улыбаясь и ворча, выдвинулся к зеркалу и занял позицию рядом с Наташей. Пока он гнулся и кривлялся перед зеркалом, Тимур Белкин присел и внимательно рассматривал Наташину попу, чуть приподняв край её длинной спортивной маечки. Под белыми трусиками её писька от всех этих растяжек и упражнений сильно врезалась в ткань и выпирала надутыми немного вспотевшими губками сквозь мягкий хлопок. «Сильней прогибаемся! Ноги шире!», Тимур подцепил одним пальцем трусики Наташи за серединку и отвёл в сторону, любуясь её безволосой небольшой вздутой щелкой. Потом он опустил край майки и подошёл к Витьке Малахову. Наташа увидела в зеркале, что у десятиклассника в его спортивных трико вырос продолговатый бугор под животом, будто он нечаянно уронил в трусы к себе фигуру из игры в городки. Тимур выгнул колесом в обратную сторону спину пыхтящего Витьки Малахова, похлопал его по заднице, а потом сильно вжался бугром в штанах между Витькиных половинок под трусами: «Ууф-х! Всё, хватит висеть, как обезьяны! Становитесь на четвереньки!». Наташа и Витька опустились на застеленный матами пол, а Тимур стал деловито ощупывать их выставленные рядом друг с другом попы. У Витьки в его детских семейных трусах тут же набух писюн, и Тимур вытащил его с одной стороны из свободно оттопыривающихся трусов.
– А ну-ка, сняли оба трусы! – Тимур поддел на ладони две небольшие попы и сжал их за мягкие булочки.
Наташа потянулась руками назад и спустила трусики до коленок. Витька Малахов тоже сдёрнул свои семейники до пола. Тимур по очереди принялся раздвигать и мять бело-розовые половинки их задниц и лапать за горячие скромных размеров письки. Внезапно Наташа почувствовала лёгко-щекотное неудобство в попке: Тимур ткнулся указательными пальцами в узкие сморщенные дырочки обеих задранных поп. Витька ойкнул, и Тимур взял его рукою за небольшой надувшийся член, сильно сжав в кулаке. Витька напряжённо засопел. Наташа обернулась на его отражение в зеркале и увидела, как блаженно корчится Витькина физиономия в сладких муках. Тимур несколько раз дёрнул вверх-вниз по стволу Витьки, и тот изобразил на лице совершенно отчаянную гримасу. Глаза его закатились, рот широко раскрылся, щёки покраснели, а из- под живота Витьки на маты брызнула тонкая белая струйка…
Тимур подставил ладонь под последние капли Витькиной спермы. Потом зажал драгоценные капли в кулаке и осторожно, стараясь не разлить, потянул с себя штаны, передвигаясь на коленях к Наташе. Наташа увидела, как из-за трусов его выпрыгнул и закачался напряжённо в воздухе вздутый головастый писюн обрамлённый густой чёрной волоснёй старшеклассника. Пролив половину Витькиной смазки между Наташиных горячих булочек, а оставшуюся часть намаслив на фиолетовую головку, Тимур прижал свой
