территорию) и в Лазаревскую, Шаумян и Геленджик.
О задачах, которые решала опергруппа крайкома ВКП(б) и крайисполкома в Новороссийске, и ситуации в городе, рассказывается в воспоминаниях А. Д. Бесчастного (в это время он был командирован в Новороссийск для помощи горотделу УНКВД в ликвидации важных промышленных объектов и для создания опергруппы из чекистов, которой предстояло действовать вместе с партизанскими отрядами в прифронтовой полосе от Новороссийска до Туапсе):
«Обстановка в городе была сложной. Честно говоря, порядка было мало, особенно среди гражданского населения. Начались пожары, на улицах появились пьяные мародеры, по ночам промышляли уголовники. Чтобы помочь военному командованию в наведении порядка и в организации достойного отпора врагу, крайком направил сюда группу ответственных партийных работников: П. Ф. Тюляева, И. И. Поздняка,
А. А. Егорова, В. Н. Сущева. Входил в нее и С. Е. Санин, с которым мы, таким образом, начали контактировать еще до того, как приступили к выполнению своей основной задачи.
Буквально в короткое время беспорядок в Новороссийске удалось в корне пресечь, виновных строго наказать, и город, почувствовав твердую руку военного руководства, предельно мобилизовался…»
Такая разбросанность аппарата краевых органов власти создавала сложности в связи между ними, однако вполне соответствовала обстановке — стабилизировала работу в тыловых районах края и обеспечивала оперативное взаимодействие с командованием воинских частей.
8
В это время на оккупированной территории Краснодарского края началась совсем другая жизнь — устанавливался так называемый «новый порядок», заранее разработанный гитлеровским командованием для завоеванных областей. С одной стороны, он исходил из задачи «немедленной и полной эксплуатации оккупированных областей в интересах военной экономики Германии» и поэтому предусматривал введение мер по созданию органов местного управления, восстановлению деятельности предприятий, организаций землепользования. С другой, — отражая чудовищные расистские теории своих создателей — Гитлера, Гиммлера, Геббельса, Геринга, Розенберга и других, был направлен на «ликвидацию русских как народа».
На Кубани, на своей земле, тысячи мирных жителей оказались на положении рабов, которых захватчики могли убить, угнать, ограбить, унизить. Лояльность, которую поначалу демонстрировали оккупационные власти к местному населению, была показной и определялась директивой из «Зеленой папки» Геринга о том, что на Кавказе «с населением следует поддерживать хорошие отношения, в особенности с рабочими нефтяной промышленности. Противоречия между туземцами (грузины, армяне, татары и т. д.) и русскими следует использовать в наших интересах».
Особенно рассчитывало фашистское командование на «обиды» кубанского казачества от советской власти. За счет кубанских казаков оккупанты предполагали пополнить корпус своих пособников и лакеев, привезенных из?за границы для организации местного самоуправления на Северном Кавказе. В этом они жестоко просчитались. Несмотря на раскрученность, на спекуляцию на репрессиях, пережитых казаками в годы гражданской войны и коллективизации, идеологическая обработка населения провалилась. Врагу не удалось поколебать патриотизм казачества. Согласно отчету краевого Управления НКВД в Москву, за период шестимесячного пребывания гитлеровцев на Кубани ими было сформировано здесь «всего лишь несколько неполных казачьих отрядов, численность которых не превышала 800 человек…»
За период оккупации жители Краснодарского края испытали на себе весь арсенал средств и методов «нового порядка», от подачек и вербовки малодушных граждан в местные «органы власти» до массовых казней и тотального ограбления.
Хроника событий оккупационного периода, судя по сохранившимся документам, часто не содержит четких дат: для переживших это время дни оккупации слились в общий кошмар, детали которого пото^м, после освобождения, были зафиксированы в актах краевой Чрезвычайной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко — фашистских захватчиков. Развитие событий в это время прослеживается, в той или иной степени, в основном по данным разведывательных и оперативных сводок, которые составлялись в Южном и краевом штабах партизанского движения и в краевом Управлении НКВД.
Оккупационный режим оставил после себя и собственные «архивы». Это разрозненные документы органов местного самоуправления и предприятий, работавших на оккупантов; приказы, объявления и листовки оккупационных властей; газеты, издававшиеся ими на Кубани. Некоторые из подобных документов попали в руки партизан в ходе боевых операций, другие (большая часть) были собраны после оккупации архивными учреждениями и органами НКВД.
По этим группам источников (сводкам, актам, а также трофейным документам оккупационных властей) и восстановлены события, происходившие на оккупированной территории Краснодарского края.
3 сентября 1942 года постановлением крайкома ВКП(б) для руководства партизанским движением в крае создан краевой штаб партизанского движения в составе П. И. Селезнева, П. Ф. Тюляева и К. Г. Тимошенкова и утверждена дислокация партизанских отрядов по кустам. Кустов было первоначально семь: Анапский, Новороссийский, Краснодарский, Нефтегорский, Майкопский, Мостовской и Сочинский (резервный), за каждым закреплялась определенная группа отрядов (всего 126). Этот расклад был в известной мере условным, так как со многими отрядами связь еще отсутствовала и точных данных о них не имелось. Впоследствии дислокация неоднократно менялась, уточнялся перечень отрядов (их стало меньше — 87), многие из них наряду с названием по району формирования получили дополнительные наименования — «Мститель», «Гроза», «Имени Н. Гастелло», «За Сталина» и т. д.
Тем не менее данное постановление имело очень важное значение для организации партизанского движения на Кубани. Создание краевого штаба при наличии Южного, регионального, отнюдь не дублировало его функции как руководящего органа партизанского движения. Именно через краевой штаб Южный штаб осуществлял свою деятельность на Кубани. Аналогичные рабочие органы он имел и в других подведомственных ему территориях (Крымский оперативный центр, опергруппы в национальных республиках Северного Кавказа; в декабре 1942 года Южным штабом было дано указание о создании Ставропольского штаба партизанского движения).
Следует отметить, что все штабы — Южный, краевой и многих кустов — были малочисленны и нуждались в опытных кадрах. Вопросы координации деятельности партизанских отрядов и связи с ними оставались актуальными на протяжении всего периода партизанского движения. Но именно Краснодарский край созданием своего краевого штаба один из первых в регионе предпринял меры к упорядочению партизанского движения, ликвидации в нем неразберихи и бездеятельности. Этому во многом Кубань обязана лично П. И. Селезневу, который обладал удивительным свойством совмещать — и блестяще выполнять! — многочисленные обязанности. Будучи первым секретарем Краснодарского крайкома ВКП(б) и членом Военного совета ЧГВ (Черноморской группы войск) Закавказского фронта, он являлся представителем Центрального штаба партизанского движения при Закавказском фронте, членом краевого штаба партизанского движения, а с 26 сентября 1942 года, после кадровых иере — становок в Южном штабе партизанского движения, стал его начальником.
Благодаря последнему обстоятельству в архиве Краснодарского крайкома ВКП(б) сохранились документы не только краевого, но и Южного штаба партизанского движения, ставшие уникальным историческим источником по периоду Великой Отечественной войны.
Аппарат краевого штаба партизанского движения был утвержден постановлением крайкома ВКП(б) 15 сентября 1942 года. В штабе создавались отделы: партийно — массовой работы, учета и информации, разведки и связи, оперативный и снабжения. Обязанности по руководству отделами между членами штаба распределялись так: П. И. Селезнев — отдел партийно — массовой работы, П. Ф. Тюляев (председатель крайисполкома) — отделы учета и информации и снабжения, К. Г. Тимошенков (начальник УНКВД) — отделы разведки и связи и оперативный.
