10
Вскоре для Михаила Михайловича Бессонова главной задачей стало выполнение принятого тогда постановления Совета Народных Комиссаров СССР «О мероприятиях по восстановлению разрушенных немецкими захватчиками городов РСФСР». В число старейших городов России, подлежащих первоочередному восстановлению, наряду с другими вошли Краснодар и Новороссийск. Для практического решения этих задач Бессонов распорядился при горисполкомах названных городов создать новые управления жилищного хозяйства, коммунальных предприятий, благоустройства, ремонтно — строительные тресты, проектные мастерские при главном архитекторе.
Особое значение Бессонов придавал незамедлительному восстановлению краевого центра.
Каким же, по мнению председателя крайисполкома и его коллег, предстояло стать Краснодару после завершения восстановления и рекострукции? Рассчитанный на 15 лет, с учетом роста населения до 270 тысяч человек, генплан предусматривал преимущественно одноэтажную застройку города как «наиболее желательную в санитарно — жилищном отношении для южных районов страны». В одноэтажных домах должно было проживать до 60 % населения, и под них отводилось 80 % городской территории; под двухэтажную застройку — 14 %, под многоэтажную — всего 6 %. Причем здания в три — четыре этажа проектировались главным образом по улице Красной, на вокзальной площади и в центре города.
Генеральным планом предусматривался территориальный рост Краснодара на восток, на земли села Калинино, и слияние города со станицей Пашковской, что соответствовало историческому ходу его развития. Кроме того, здесь имелись наилучшие земли для новых жилых районов, промышленности, мест отдыха, тогда как развитие города в северном и западном направлениях (оно предусматривалось в ограничен ном масштабе) требовало значительных работ «по оздоровлению» этих территорий.
В качестве первоочередных мероприятий, на чем особо настаивал Бессонов, намечалось создание архитектурного ансамбля центра города. Если до войны он планировался на площади Сенного базара, а центральной улицей должна была стать Октябрьская, то теперь центр города проектировали на пересечении улиц Ленина и Красной, в районе сквера имени Ворошилова, который предполагалось расширить. В центр включался участок улицы Красной от сквера имени Свердлова (бывший Екатерининский) — на юге до пересечения с улицей Буденного — на севере.
Главная улица, Красная, согласно плану являлась «архитектурным костяком города», основным композиционным стержнем остальных архитектурных ансамблей. Здесь проектировалось построить Дом Советов, драмтеатр, памятник
В. И. Ленину, краевой музей, а также «пантеон — памятник кубанскому казачеству в виде здания, в котором будут собраны книги, картины и скульптуры, отражающие героическое прошлое кубанского казачества, его подвиги в борьбе за Родину в Великой Отечественной войне». На Красной сохранялись все капитальные многоэтажные здания, а одно- и двухэтажные в необходимых случаях надстраивались. Для более свободного движения автомобильного транспорта трамвай планировалось перенести на одну из параллельных улиц. Именно оформление улицы Красной, по мысли авторов проекта, создавало «индивидуальный, свойственный только Краснодару архитектурный облик города».
Также в центр города по генплану включалась и территория у реки Кубани, где проектировались набережная, прибрежный парк вдоль нее и центральная водная станция у Затона, а по улице Ленина от набережной к центральной площади должен был проходить широкий бульвар.
Кроме общегородской центральной площади, генпланом были запроектированы площади районных центров, а в инженерной части нашли отражение вопросы укрепления берегов Кубани, устройства сети водостоков, водопровода и т. д. Подготовка генерального плана города в такой сжатый срок позволила ускорить восстановительные работы и придала им целенаправленный характер.
При энергичном содействии Бессонова большую помощь краснодарцам оказали колхозники края, прибывшие на восстановление города. Их участие позволило значительно расширить фронт строительных работ, ускорить ввод в эксплуатацию отдельных объектов, в частности школ.
В целом Бессонов был удовлетворен итогами уходящего 1946 года. Например, только по краевому центру производственные мощности были восстановлены на 67 %, или на 2/3 к довоенному уровню. В городе устойчиво работало 118 предприятий, из них 32 — союзного подчинения. Завод им. Седина в 1946 году начал выпускать свою основную продукцию довоенного времени — сложные карусельные станки, хотя мощности предприятия были восстановлены лишь на 40 %. На заводе имени Калинина были сданы в эксплуатацию кузнечный, механический, прессовой цехи, а также общежитие на 100 человек; на заводе «Октябрь» восстановлен компрессорный цех и часть литейного; на табачном комбинате стали выпускать продукцию папиросная фабрика и ферментационный завод и т. п.
Большое значение для города имели пуск второй паротурбины и реконструкция котлов Краснодарской электростанции, производственные мощности которой по паросиловой части были восстановлены на 70 %, а по энергетической — на 100 %. Это позволило несколько преодолеть острую нехватку электроэнергии, сковывавшую мощности предприятий, а также улучшить ночное освещение в городе. В связи с увеличением подачи электроэнергии предприятиям и учреждениям горисполкомом принято решение, обязывающее домовладельцев восстановить электрические фонари с нумерацией домов. В целом же запросы промышленности и коммунального хозяйства опережали развитие энергетики города.
Другой насущной проблемой был дефицит строительных материалов. В 1946 году впервые в Краснодаре было налажено производство оконного стекла, действовали кирпичные заводы. До войны они выпускали 18 миллионов штук кирпича в год, в 1946 — 5 миллионов 800 тысяч, но, как отмечалось на 10–й городской партконференции (23–24 ноября 1946 г.), вывод их на довоенную производительность уже не отвечал потребностям города: «Сейчас требование такое, что и 50 миллионов будет мало…»
Строительно — восстановительные работы вели в Краснодаре четыре организации: тресты «Краснодарстрой», «Краснодаргорстрой», ремонтно — строительный трест и особое строительно — монтажное управление. Кроме того, 27 жилых домов восстанавливалось различными ведомствами, а благоустройство города (ремонт мостовых, тротуаров, посадка деревьев и т. п.) проводилось силами горожан.
Не менее интенсивная работа под руководством краевых партийных и советских органов велась во всех городах и рай онах Кубани. Краснодарский край на глазах у всего населения, словно Феникс из пепла, быстро возрождался.
«Весной сорок пятого люди — не без основания — считали себя гигантами», — делился своими ощущениями
Э. Казакевич. С этим настроением фронтовики вошли в мирную жизнь, оставив — как им тогда казалось — за порогом войны самое страшное и тяжелое. Однако действительность оказалась сложнее, совсем не такой, какой она виделась из окопа». «В армии мы часто говорили о том, что будет после войны, — вспоминал журналист Б. Галин, — как мы будем жить на другой день после победы, — и чем ближе было окончание войны, тем больше мы об этом думали, и многое нам рисовалось в радужном свете. Мы не всегда представляли себе размер разрушений, масштабы работ, которые придется провести, чтобы залечить нанесенные немцами раны». «Жизнь после войны казалась праздником, для начала которого нужно только одно — последний выстрел», — как бы продолжал эту мысль К. Симонов. Иных представлений трудно было ждать от людей, четыре года находившихся под психологическим прессом чрезвычайной военной обстановки, сплошь и рядом состоявшей из нестандартных ситуаций. Вполне понятно, что «нормальная жизнь», где можно «просто жить», не подвергаясь ежеминутной опасности, в военное время виделась как подарок судьбы. Война в сознании людей — фронтовиков и тех, кто находился в тылу, привнесла переоценку и довоенного периода, до известной степени идеализировав его. Испытав на себе лишения военных лет, люди — часто подсознательно — скорректировали и память о прошедшем мирном времени, сохранив хорошее и забыв о плохом. Желание вернуть утраченное подсказывало самый простой ответ на вопрос: «Как жить после войны?» — «Как до войны».
