Друзья её одиночества
Покинула Ирэн гостеприимные чертоги Мари Филлиповны уже ближе к полуночи, так и не дав безудержной нимфоманке довести себя до сокрушающего экстаза. На то был особый повод: на протяжении всего дня Ирэн чувствовала всё нарастающую тоску по своему уголку одиночества – обычной, ничем особенно не приметной квартире на сто одинадцатом этаж-уровне, со стен-окнами в закатное солнце…
Собственно, полным одиночеством сосуществование с Ли, Ибицей и навещающими их время от времени приятелями, назвать можно было лишь с некоторой натяжкой. Но Ирэн правда соскучилась!.. Поэтому сложенные сразу за порогом в аккуратную пирамидку разноцветные кубики, которые легли с первого шага вокруг ног Ирэн в геометрическом беспорядке; и развешенные по всему периметру жилых площадей все имевшиеся в доме предметы её, Ирэн, интимного туалета; и даже психоделические разводы- следы эротических забав на простыне не добравшейся трёх футов до приёмника грязного белья… Нет, абсолютно ничто из этих мелочей не могло омрачить радости Ирэн от соскочившей прямо с потолка к губам её ротика изголодавшейся по ней Ли и от приветственно-ледяного спокойствия полуобернувшейся от окна на стремительно истощающихся оборотах своего высокомерия и царственного величия Ибицы:
– Вернулась, грязная потаскуха?!...
Через минуту клубок из слившихся в один узел тел успешно мог бы противостоять и гордиевой методике разъединения.
Ебали Ирэн по очереди – Ли откапывала по своим несметным закромистым схронам всё новые и новые виды имитаторов, о которых Ирэн уже и тосковать позабыла, считая их трижды утерянными; и пользовалась ими с достаточной ловкостью и со своей уникальной фантазией; а Ибица, никогда не использовавшая ничего, кроме собственного тела, совершала такие головокружительные кульбиты в тандеме с Ирэн, что Ирэн потихоньку трогающаяся с ума порой начинала искренне сомневаться кому из них двоих принадлежит эта прохладно и тесно втирающаяся полупрозрачная голубая лодыжка и не является ли уже посторонней по отношению к её телу высоко задранная в воздух смуглая коленка…
Ей показалось, что сама собой зажглась мембрана дисплея в окне – настолько порывисто и мгновенно охватил её со всех сторон совершенно иной мир… Нежно-розовый закат и почти незаметные на нежно- зелёном песке тени полупрозрачных стволов каких-то совершенно неведомых странных деревьев. Это были, определённо, даже не Разноцветные Джунгли, и такого Ирэн себе и представить ещё не могла. Она растерянно обернулась по сторонам, панически самоидентифицируясь внутри, и вскрикнула: прямо на неё неслось что-то безумно яркое, переливающееся и слепящее!
Но мембрана дисплея оставалась отключённой, а Ирэн по-прежнему пребывала в своей спальне, и лишь отрешённый блуждающий взгляд её донельзя веселил играющую пёрышком с плачущим клитором Ирэн Ибицу и заставлял удовлетворённо почмокивать угнездившуюся в ямочке между ключиц с небольшим фаллооралом Ли. На отчаянный вскрик Ирэн Ибица только довольно хмыкнула и состроила рожицу:
– Ты провалилась в оргазм, подружка, только и всего! Уж потерпи…
О том, кто «провалил» Ирэн в оргазм и продолжал в нём осторожно удерживать, Ибица не сочла нужным обмолвиться: им с Ли очень нравилось растекшееся по широкой постели тело Ирэн с чуть подрагивающими сосочками, слезящимися кучерявыми губками и перманентно сменяющимися выражениями самых разнообразных чувств на лице…
Чуть не заставивший её ослепнуть яркий бросок энергии оказался по приближении ничего серьёзного из себя не представляющим представителем противоположного пола возрастом примерно в треть от общепринятых соображений по окончанию полового созревания. Из-за плеча у него торчал мультяшный колчан со стрелами, а на бедре болтался небольшой и явно игрушечный арбалет из кенийской яшмы и оптической стали.
– Ты наступила на моё сердце! – сообщил персонаж, которого Ирэн уже не без оснований считала амуром.
– Что?.. Ай!!! – она опустила глаза и распахнула глаза: под её босыми ногами лежала целая россыпь игрушечных рубиновых сердец, они светились изнутри крошками пронизительных искр, будто поглядывали на неё живыми глазами; пыльная ветхая сумка, из которой все они былы просыпаны, валялась рядом, полузасыпанная песком.
– Ты мне ответишь за это, маленькая дрянь! – его пухлая ручка недвусмысленно потянулась к бедру с арбалетом, и Ирэн просто сказочно повелась: как совсем маленькая она надула в одно лишь мгновение губки везде и чуть не успела подумать, что ещё неизвестно, кто из них здесь на самом деле «маленькая дрянь». – Я люблю тебя…
Ирэн подскользнулась на ставших мягкими захихикавших над нею сердцах и упала в нежно-зелёный песок, взметнувшийся маленькими ароматными облачками вокруг её растопыренных ладошек.
– Извини… это просто… задание… Я тебя не хотел бы ебать… Но мой долг… И твоя честь… И наша призрачно-прозрачная родина… И полная котомка ярких сердец, в которой не хватало… к коллекции… Ты простила уже?.. Бессердечная!.. И за что я тебя тут ебу?.. Тебе нравится?..
Она стояла на четвереньках, как по локти в дурманящем кобальте; а мальчишка-амур бормотал позади неё весь этот бред и вгонял под приподнятую попу свой орган размеров явно диссонирующих со всеми расхожими соображениями о возрасте полового созревания.
К тому моменту, когда у них вырасли крылья, Ирэн уже перестала удивляться не столь уж существенным подробностям бытия: теперь её всецело захватывало лишь увлекающее всё вверх и вперёд чувство изнутри исходящего полёта… Малыш перестал существовать позади. Она обернулась сознанием и не обнаружила его нигде рядом. Стало гораздо спокойнее – теперь он был полностью в ней, они слились в одно, и это одно с распахнутыми глазами, крыльями и с котомкой сердец пробиралось к распахивающемуся навстречу невыносимо яркому голубому небу… Но теперь Ирэн не боялась больше ослепнуть, в ней определённо водилось теперь что-то, что ослепнуть уже не могло… Крылья нежно задевали за облака и были ни для чего – лететь она вполне могла и без них… Сложив их на облаках, она ещё раз рассмеялась, прищурившись в солнце, и в головокружительном пике пошла на стремительно охлаждающую испепеляющий пыл подветренную посадку…
– Ну тебя, моя радость, и вставило!.. – Ибица массировала содрогающийся уже около пяти минут в посторгазмическом синдроме животик и разминала в пальчиках сведённые судорогой наслаждения соски. – Тебя там кто-то закадрил себе и надавал под лобок витаминок? Расскажи?..
– Нет, ей там просто засунули! – в ответ по комнате витали лишь обрадованные мыслеформы молчушки-Ли, поскольку своего языка Ирэн ещё в ротике не обнаружила, так как с трудом вспоминала, где у неё находится рот…
– Гь… хх! – она даже немножко закашлялась. – Гь!.. Гь..де… я… была…
– В пизде! – торопливо и очень услужливо сообщила, свесившись с люстры, Ли, и стратила: метнувшийся в сторону озвученной в её присутствии пошлости взгляд Ибицы заморозил несчастную крошку на добрых пять минут с растопыренным до ушей ротиком раскачивающейся под потолком.
– Ты посетила мой мир! – почти торжественно Ибица обернулась к медленно обучающейся простейшим движениям Ирэн. – Мир света и солнечных искр, Antei 47X17эрай!
Утро пробудило Ирэн вибропозывами заведённого имитатора со встроенным реле останова и запуска. Ночью Ли заботливо оставила во влагалище у подружки этот импровизированный будильник и сама теперь беззаботно спала, свисая аморфною бархатной тряпочкой с угасающего на стене канделябра.
Ирэн сладко потянулась, прислушиваясь к ощущениям внутри: настроение было довольно игривым, даже после столь бурной ночи “одиночества”, и раковинка влагалища беспокойно пожимала стеночками в надежде на продолжение; но писять, всё же, хотелось сильней. Ирэн вытащила из себя кривой гелевый псевдописюн и направилась в ванную. С наслаждением выпустив из себя отзвеневшую о караболит жёлтую струйку, она дёрнула несколько раз попкой, сбрасывая последние капельки, и скользнула под сень освежающего душа.
Через несколько минут она уже сидела за кухонным столиком с чашечкой лайт-кэйфи и с порнобуклетом «Женские тайны» на коленках. По-утреннему жизнерадостный дисплей старался развлечь её новостями из мира животных и новыми похождениями сказочных мультгероев. Но сильно хотелось солнца, и Ирэн сократила диагональ дисплея до пары футов, оставив его веселиться в верхнем углу стены-окна. А в
