окно хлынул яркий утренний свет, и солнце заиграло мирриадами зайчиков в окнах дома напротив. Ирэн зажмурилась, потянулась во весь рост и с улыбкой отогнала замелькавший от счастья оранжем глазок дистанцион-фокуса в двух дюймах от соска её правой груди.
На работу сегодня Ирэн не спешила, можно было и вовсе пропустить этот рабочий день ввиду полного отсутствия коллектива в отделе. И она преспокойно устроилась в обволакивающей неге прозрачного неосинт-кресла, расслабленно раскинула в стороны ножки и приступила к эрегирующему самомассажу. Соски отозвались почти сразу, а клитор с несколько минут капризничал и инфантильно болтался между указательным и средним пальчиками. Но Ирэн напомнила ему о губках аэросластёны Майори, и он живо напрягся и с любопытством высунул головку из-под своего капюшона. Ирэн впоймала его в крепкие объятия и чуть не задушила в них, всё более страстно дёргая ладошкой у себя в промежности. Затянуть удовольствие на слишком долго не получилось – невыразимо хотелось побыстрее расслабиться. Проболтав ладошкой по ожившей трепещущей вульве не более десяти-пятнадцати минут, она глубоко вздохнула, широко распахивая ротик, приподнялась в груди и плеснула о пальчики несильной горячей струёй…
Успокаивающе-нежный оргазм отпустил почти сразу, но обволок состоянием чудесного полусна. Ирэн чуть ли не мурлыкала, раскинувшись безвольной морскою звездой на распластавшемся у самого пола кресле и едва заметно вницалась вниманием в разворачивающееся на экране дисплея мультяшное действие…
Заяц Джек в роли строгого учителя с оттопыривающимся в штанах достоинством преподаёт основы геометрического строения Вселенной.
Белочка Ваги, как часто случается с ней, не понимает чего от нее хотят и выходит к доске с ярко и неумело накрашенным ротиком и с не нуждающимися в окраске “фиолетовыми” с ночи глазами.
Заяц Джек настойчиво просит объяснить ему, чем отличается равносторонний треугольник от равнобедренного.
На что белочка Ваги невыразимо смущается и лишь опускает глаза к собственному треугольнику под животом.
Заяц Джек интересуется не ночная ли она проститутка и отчего у неё столь непристойные круги под глазами.
Совершенно растерянная белочка Ваги выдаёт тезис о том, что равнобедренный треугольник, это треугольник у которого равны бёдра и пытается отрицать свою принадлежность к клану ночных бабочек, смущённо теребя край своего короткого передничка.
Заяц Джек не выносит показавшейся из-под платья совсем нечаянно и совсем краешком пизды… и резко встаёт, оказавшись выпирающим в штанах хуем прямо к носу белочки.
«Ого!», в распахнутых глазах белочки читается неподельный восторг, и с передней парты ёжик Бакки громким шёпотом советует ей извлечь математический корень.
Заяц Джек изгоняет ёжика Бакки из класса; незаметно для учителя ёжик Бакки прихватывает с собой очаровашку-мишутку Дарли с завязанными на ушках розовыми бантиками.
Заяц Джек, размеренно ступая, идёт вдоль рядов притихших парт.
«Итак, Ваги, вы не выучили практически ничего!», произносит он внятно и громко, «У вас только два выхода – либо вы даёте мне всё-таки адрес ночного барделя, в котором работаете, либо снова присылаете на миньет вашу милую мамочку. Есть, конечно, некоторая вероятность того, что вы всё же возьмётесь за ум и осилите, наконец, хотя бы теорему Пифагора, но боюсь, что вероятность эта ничтожно мала и этот третий вариант вам не под силу… Снимайте трусы!».
Белочка Ваги снова растеряно моргает глазами так, что ресницы хлопают по румяным щёчкам, и, задрав юбочку, показывает что на ней трусики отсутствуют по определению и в порядке вещей.
Заяц Джек заходит к ней сзади и, сообщив ей их любимую позу «загнись и держись», облокотив на первую парту, страстно отдуваясь в пушистые усы, вполне конкретно и очень быстро ебёт.
Когда глаза его начинают закатываться, звенит звонок.
«На завтра задание получите послезавтра!», сообщает не заметившему звонка и рискующему остаться без перемены классу заяц Джек, «Все свободны!». И начинает бурно кончать, выплёскивая млечные плямы на заголённую попочку Ваги.
Освобождённые полностью ученики не торопяться разбегаться и с любопытством окружают пыхтящую после оргазма Ваги, заглядывая ей в лицо и шутливо интересуясь её здоровьем после учительской “взбучки”…
Спору быть не могло – заяц Джек умел доводить до оргазма не только нарисованных персонажей: Ирэн обнаружила, что вновь сидит в кресле, бурно дыша, с мокрыми блуждающими в остывающей киске пальцами. От реалистик-мульта даже внутри пребывало устойчивое ощущение того, что досталось от новоявленного “педагога” не его извечной пушистохвостой партнёрше, а самой Ирэн…
Отдышавшись, она рассмеялась и потянулась к телефонной пульт-трубке.
Было самое время созвониться с кем-нибудь из старых друзей, и Ирэн, погладив подушечкой пальца визуал-колёсико аппарата, остановила свой выбор на взбалмошной Кикки.
Кикки вместе с Мимми была ещё школьной подружкой Ирэн. Эта вечнокурносая озорная прелесть всегда обладала ногами ещё более длинными, чем у Ирэн, и нравом, который мог бы заворожить сердце Везувия в пик извержения, если бы того захотел. В школе Кикки устраивала праздничные вечера и ЧП районного масштаба. В жизни Кикки праздничные вечера не могла уже больше переносить на дух, а ЧП предпочитала масштаба вселенского.
– Hi, Ки! – Ирэн опрокинула в себя глоток обжигающе холодного лимонада и вслушалась в потрескивающие недра трубки.
– Титти!!! – пронзительный визг едва не нарушивший целостность барабанных перепонок Ирэн убедительно свидетельствовал о том, что на том конце коннект установился не только технически, но и интеллектуально: сонная Кикки, наконец-то, продрала глаза и удосужила вниманием жалобно взывающий телефон.
– Да, это я, – мужественно не отстранив завибрировавший в ужасе ручной аппарат от ушка, Ирэн дождалась окончания волны ультразвука от взлёта этого реактивного существа и почти равнодушно произнесла: – Я люблю тебя вновь!..
– Не может быть… – ахнула Кикки, удачно парируя и наверняка плотоядно лизнув телефонную дырочку своим удлинённым и невероятно юрким язычком. – Куда ты пропала совсем, Ти? Я обыскалась тебя! Когда мы займёмся любовью, а? Давай прямо сейчас?! Я не могу уже больше – я целую дозвонившуюся от тебя телефонную трубку!..
– Я догадалась… по запаху… – Ирэн чуть взмахнула крылышками ноздрей. – Ты снова пользуешься этой подростковой косметикой, дешёвая соска?!
– Ну, не такая уж и дешёвая! Семь туали в сутки! – оправдывающийся голос на том конце связи мог кого угодно (конечно, кроме Ирэн) заставить уверовать в не столь давно падшую нравственность собеседницы. – Ти, ты поебёшься со мной?
– Нет, Ки, я не могу!.. – огорчённо вздохнула Ирэн. – Ты не достаточно вымыта…
– Да ну тебя на… – Кикки, похоже, захлебнулась от восторга, – …Ну да, я трахалась всю ночь по станциям прибытия и отбытия… Ну и что?.. В конце концов, это мой хлеб!..
На ходу натягиваемая роль ещё явно саднила в плечах (Мимми всегда говорила, что Ирэн компенсировала проигрыш в длине ног длиною извилин), и Кикки слегка задыхалась, спешно вживаясь в сочиняемый Ирэн на лету образ.
– Твой хлеб – моя pussy! Прошу не забывать, даже столь увлекаясь… – сделала замечание медленно сдвигающейся по фазе Кикки Ирэн и свободной рукой притянула левую ножку уголком пяточки к мягкой расщелине. – Ки, я задрала нижние ветви к пизде! Как ты в целом?
– О-о-оххх! – где-то вдали Ки чувствительно похорошело. – Я обслюнявила из-за тебя весь dial-up и у меня не остаётся выхода: я заталкиваю его в эту дыру…
Голос Ки заметно сел – похоже, она действительно удачно пристроила домашнее средство связи. Лишь через несколько секунд её влажные плюмы и шорохи отошли на задний план, уступив место вернувшемуся в приемлимые тона голосу: заработал аудио-пинхол.
