Хотел вернуться к прежнему разговору.
Но Лена спросила, а как он собирается называть свой будущий исторический роман.
— «Вечный миг», — буркнул Стас.
— Как? — словно плохо слышала, а не видела, переспросила Лена, крутя в руках диктофон.
И он повторил:
— Собственно, это только первая книга из задуманных пяти романов с продолжением о двухсотлетней судьбе потомков главного героя и их поисках Истины. От второго века до Рождества Христова до середины первого века. Она должна называться «Небесный якорь или Апостол». А вся серия, как мне думается — православной эпопеей «Вечный миг!»
— Красивое и емкое название, — одобрила Лена и стала упрашивать приоткрыть ей хоть немного из того, что он уже успел продумать.
Ну, хотя бы самое начало…
Стас пожал плечами и, постепенно увлекаясь, стал рассказывать о благородном неудачнике капитане Сизифе, надменном двуличном Ахилле, ветреном подлеце Юнии, несчастной красавице Элии, ловком, коварном Янусе, мудром, а точнее — боговдохновенном Апостоле…
Конечно, как сразу предупредил он, было бы величайшей дерзостью с его стороны писать о каком-либо конкретном апостоле. Поэтому он нашел выход. Точнее, крест-мощевик подсказал его. Сделать собирательный образ и писать, максимально следуя данным из жизнеописания всех апостолов. Но география и некоторые исторические данные подсказывают, что все-таки главный герой этой книги — ближе всего к Андрею Первозванному…
Пару раз Лена прерывала Стаса.
Зачем-то, извиняясь, просила показать еще раз, как действует плеер и диктофон.
Он машинально объяснял и, увлекаясь все больше, говорил, говорил…
Пока не позвонил телефон Лены.
— Мама! — ахнула она. — Все, я побежала!
И глядя на его лицо, ласково сказала:
— Ничего, завтра доскажешь!
— Завтра некогда будет! — берясь за свою куртку, чтобы проводить Лену, напомнил он.
— Ну, послезавтра, на третий, пятый, десятый день, месяц, год, век! У нас ведь с тобой теперь впереди — целая вечность! Ну что перед ней одна-единственная ночь? Тем более, последняя…
Миг — Вечность…
Вечность — миг…
Проводив Лену, он, чтобы не разговаривать с самим собой, стал беседовать с Горбушей.
Точнее, учить ее новым словам.
И надо же!
Не только они с Ленкой, но, видно, и ворона решила начать новую жизнь.
— Здравствуйте! — внятно, как он считал максимально приближенно к вороньему тону, крикнул он.
И Горбуша с первого же раза, ответив сначала осторожно:
— Кар-р-рствуйте!..
Подумала-подумала и, конечно, не как человек, но уже чисто и четко сказала:
— Здр-р-равствуйте!
— Хорошо! — обрадовался он.
