— Постой-постой! А ведь в его предложении что-то есть! Я ведь действительно больше всего на свете хотел, но только не знал — как, к ней поехать…
9
— Так значит, это была… твоя свадьба? — опешил Стас.
Узнав, что Стас собирается ехать в Покровское, мама страшно разволновалась.
И теперь, судя по всему, у нее действительно поднялось давление.
Но, как сказал, измерив его, Сергей Сергеевич, это не от перемены погоды, а на стресс, поэтому быстро пройдет.
Мама обожгла его рассерженным взглядом — не мог подыграть ей, наоборот, сгустив вокруг ее состояния тучи — и слабым голосом, лежа на диване, принялась отговаривать сына.
Но тот лишь молча собирал свою сумку.
Положил, как всегда, авторучки, блокноты.
Но, поразмыслив, вынул их.
И — тут кстати пришел на выручку часто бывавший в командировках папа — бросил в нее принесенные им зубную щетку, пасту, мыло, футболку, нательное белье, носки…
— Стасик! — стонала мама. — Если уж без этого никак нельзя, то хоть покушать с собой возьми…
— Зачем? Ванька сказал — все обеспечит! — прокричал в открытую дверь соседней комнаты Стас.
Добавил еще в сумку купленный с самой первой зарплаты очень дорогой диктофон со встроенным в него музыкальным плеером.
Если все сложится удачно, подарит его Ленке.
Да и даже, если нет, все равно ей оставит.
При поддержке папы сумка вскоре заполнилась почти до предела.
На самый верх он положил тогда, сняв со своей полки, две небольшие, но в рамках и под стеклом, иконы.
Которые, помимо всего, были привезены верующими друзьями-сокурсниками со Святой Земли.
Одну с Богородицей — маме Вани с Леной.
И другую, на которой был изображен Николай Чудотворец — их отцу.
Как напоминание о том, что этот святой, как когда-то и ему, помог освободиться из тюрьмы невинно посаженным в нее воеводам.
Чтобы Будко-старший после этого больше не пил и почаще молился.
— Ну вот, кажется все! — шумно выдохнул он.
Снова присел, теперь уже на дальнюю дорожку: вдруг у Вани не будет времени ждать его?
Стал припоминать — для этого, собственно, русские люди и придумали такую традицию, а вовсе не из-за, как это стали считать потом, суеверия — не забыл ли чего еще…
И тут в прихожей раздался тихий и мелодичный — мама не любила громких звуков, да и не хотела, чтобы мужа и сына отвлекали от их важной писательской и научной работы — звонок.
— А вот и Ваня! — вскакивая, радостно прокричал Стас.
Открыл дверь.
Бросился вперед, чтобы обнять друга.
И в полной растерянности отступил на шаг.
