третье… или двадцать четвертое… кажется, января… — равнодушно пожал плечами Стас. — Какая, собственно, разница?
— А такая, — явно клоня к чему-то своему, не отставала мама. — Что — двадцать пятое!
— И ты совершенно прав — января! — с сочувствием взглянув на сына, вздохнул отец.
— Ну и что? — вяло подковыривая вилкой кусок любимого сыра, безрадостно усмехнулся Стас.
Мама отобрала у него сыр, положила на заботливо намазанный маслом кусок хлеба.
Сделала такой же бутерброд папе.
Подала обоим и торжественно объявила:
— А то, что это — студенческий праздник, Татьянин день!
— Ну, во-первых, начнем с того, что это день, когда Церковь чтит память святой мученицы Татианы, — поправил Стас и, любивший во всем, что касается истории, точности, добавил, — пострадавшей за веру в Христа при в общем-то терпимо и даже благосклонно, чего не скажешь о его окружении, относившемся к христианам — императоре Александре Севере. Это уже потом, когда в 18-м веке в России появился первый университет, а именно после того, как в 1755 году императрицей Елизаветой Петровной был подписан указ о его открытии, по дню, когда он был основан, то есть святой мученицы Татианы, и стали называть праздник студентов. Тогда ведь у нас вообще многие события связывали со святыми. И вели по ним счет времени даже больше, чем по обычному светскому календарю. Например…
В другой раз мама с удовольствием выслушала бы Стаса до конца — сразу видно, так и говорил ее восторженный взгляд, что это речь будущего автора исторических романов!
Но сейчас у нее был иной интерес.
И она перебила сына:
— В университете и институте будут студенческие вечеринки. Куда пойдешь? — спросила она и, словно дело было уже решено, мечтательно вздохнула: — Лично я выбрала бы университет!
— А лично я никуда не пойду!
— Нет, пойдешь! – повысила голос мама.
— Не надо давить на парня! — попросил ее отец.
— Как ты не понимаешь? — наклонившись к нему, зашептала мама. — Мальчику нужно развеяться. Он же весь почернел от тоски! И вообще — клин клином вышибается!
Хорошо, что Стас был полностью углублен в свои мысли, да и с детства был отучен отцом вслушиваться в чужие разговоры.
Хотя, по примеру мамы, иногда делал это…
Но сейчас ему было просто не до того.
Зато Сергей Сергеевич возмутился сразу за двоих:
— Да ты хоть понимаешь, что говоришь? — не зашептал — зашипел он.
— А что я такого сказала? — удивилась мама. — В университете девушки его уровня. Многие — дети добившихся высоких постов и положения в обществе родителей. То есть, еще и нашего круга. В общем, так, — решительно поднимаясь, сказала она сыну. — Я тебе сейчас все подготовлю: выглажу лучший костюм, рубашку, достану папин галстук-бабочку, в котором он получал государственную премию, ботинки до блеска начищу. Хотя у меня сегодня давление… А там смотри сам. Жаль или не жаль тебе мать после таких трудов…
Сергей Сергеевич хотел остановить ее.
Будучи человеком, готовым отдать людям последнее, собрался даже сказать, что это, собственно, его любимый галстук, в котором он надеется получить еще не одну премию!
Но мама, всем видом подчеркивая, что не желает больше никого слушать, уже направилась к платяному шкафу.
Весь день она
