Взгляды неизбежно приковывала самая яркая точка. Будто кристалл спроецировал сам себя в крохотную копию и разместил её в надлежащем пункте. Острый свет колол зрачки, настойчиво требуя обратить на себя внимание…
Я понял, где это. Узнаю… э-э, рисунок созвездий, – смертельно усталым голосом произнёс Проводник. – Значит, наш ДО [5] ещё далеко не пройден. Боюсь, вы даже не подозреваете, насколько далеко… на обычных звездолётах лететь – жизни не хватит.
Я чувствовала, что этим зелёным миром не ограничимся. Это была лишь остановка в пути… не удивлюсь, если там уже выход открылся и мы наконец выберемся из этой дырки в заднице земли. Со второй попытки мы свет правильно сконцентрировали. Хотя… похоже, опоздали. Теперь здесь пустышка. То, что нам надо, уже ускользнуло.
– Хорошенькая остановка, – проворчал Макс. – Нет чтобы сразу вспомнить про этот центр света, собравший отражения граней в одной точке и отправивший его обратно. Не сидели бы в дерьме по уши, в сотый раз перебирая собственные грехи в ожидании приёма в чистилище…
Он понятия не имел, что в это премилое местечко принимают не только на небесах.
Спустя трое суток после того, как трое несостоявшихся перекройщиков мироздания выбрались обратно в джунгли зелёные, они получили возможность изучить изнутри маленький макет упомянутых «сфер».
Они опять попали в плен к «одной из противоборствующих сторон». В этом мире постоянно воевали, так что не удивительно.
Пункт девятнадцатый
МИР: ЗЕЛЕНОЕ ЧИСТИЛИЩЕ
(дата: двадцать восьмое ноль первого – ноль пятое ноль второго тысяча сто тридцать девятого)
Утро выдалось на редкость туманным. Раньше Макс Эм-берг с таким туманом встречался только однажды, высоко в горах пункта Бахарден. В принципе, всё, что там с ним и его тогдашними спутниками стряслось, более или менее благополучно забылось, незачем память всякой лабудой забивать. Но только не туман. Был в Бахардене сезон дождей, но дождей как таковых они не видели, зато туман стоял страшенный. В таком тумане спокойно могли бы плавать рыбы. Он был густой, всепроникающий. И прямо там, на месте, возле самой земли он превращался в дождь, в мелкий холодный дождь, от которого невозможно было укрыться.
И вот здесь, в джунглях Ксеи, не так уж и высоко над уровнем моря, – точно такой же туманище. Действительно, сколько миров, столько и нюансов. На этот раз туман сопровождался несильным, но холодным, пронизывающим ветром. Вместе с совершенно промокшими лохмотьями, в которые трое рабов одеты, ветер изощрённо пытал их. Ко всему этому – влага расквасила грязь на телах, делая существование ещё более тошнотворным. Они не мылись более трёх недель… И постоянно пребывали в антисанитарных условиях.
И это в наше-то время, когда даже самые отсталые миры оснащены канализацией и водопроводом. Заросшие, грязные, нечесаные, в жутких обносках… истинные пленники кровожадных, диких партизан.
Обмен. Здесь это была обычная процедура, такая же торговля людьми, которая процветала века и миллениумы назад, за тем исключением, что людей здесь меняли на людей по давно установленному курсу обмена. В зависимости от «веса».
Сначала их совсем не хотели менять, даже по курсу рядовых бойцов. Их вообще не хотели видеть. Им же никак нельзя было медлить. Надо выбираться скорее.
– Раз вам этот товар не нужен, обращайтесь непосредственно в санитарно-эпидемиологический департамент правительства. Передайте, и нас выкупят, а вам комиссионные…
Их курс резко поднялся в цене, когда до покупателей дошло, что перепродажа принесёт реальную выгоду.
Несмотря на величайшее искушение, мыться, а тем более менять одежду было нельзя. Они должны были ничем не отличаться от других пленных, к которым здесь относились крайне негуманно. Сырая яма в земле, крытая решёткой из толстых ветвей, отхожее место там же, и миска отвратительной жидкой похлёбки один раз в день. Таковы условия содержания пленных. Бить их, по крайней мере, не били, что было приятным исключением из правила. И вот долгая неделя плена позади. Условия обмена утрясены, и они отправляются на невольничий рынок.
Перед отправкой Макса привели к Комраду. Предводителю отряда повстанцев, их непосредственному владельцу и тайному другу. На редкость милый человек, несмотря на то, чем ему приходилось здесь заниматься.
– Решил, вот, пожелать вам удачи, – сказал он извиняющимся тоном, – жаль, что пришлось с вами вот так…
Стоит правительству усомниться хоть чуточку, и мы надолго застрянем в казематах контрразведки, так что неделя в яме – это ещё не самое страшное.
Что-что, а доставлять соплеменникам неприятности люди научились. В этом, наверно, лучше нас специалистов нет. Иногда аж тошно делается от собственных способностей.
Боюсь разочаровать, но вы не единственные таланты в этой области.
Всё равно…
Что собираешься делать?
Не знаю. Постараюсь попасть в плен. У нас здесь бьют обычно голыми руками, так что…
Будь осторожен. И ещё, если в Метафедерации узнают, кто вы… В общем, они быстрее уничтожат планету, чем позволят существовать сектантской заразе у себя под самым боком.
Мы это уже знаем.
– Предупреждение на всякий случай… Сектора Я-Мы крепко обнялись на прощание.
Всего пленных было восемь. Кроме них троих, на рынок везли пятёрку правительственных военных, которые совсем не чувствовали себя счастливыми. Здесь бытовал обычай, запрещающий сдаваться в плен. В плен можно попадать, только будучи в бессознательном состоянии. В любом случае солдат ждали долгие допросы в военной прокуратуре. Слава богу, они трое не попадали под местную юрисдикцию.
Всех выстроили в ряд, надели мешки на головы, после чего погрузили в десантное отделение наземного броневика. Машина затряслась, взревела и резко тронулась. При изготовлении этого монстра местные конструкторы думали о чём угодно, но только не об удобстве пассажиров, и тела швыряло на каждом бугорке, словно они были участниками родео. Наконец, после бесконечно долгого вытряхивания разумов и душ из тел, машина остановилась. С лязгом растворился люк.
– По одному.
Спустя какое-то время Макса взяли под руки и вытащили из брюха машины. Мокрый, невозможно мокрый ветер за считанные секунды выдул из него всё тепло, и зубы застучали от холода. Воздух был настолько сырой, что можно было захлебнуться при вдохе.
– Вперёд!
Его несильно толкнули в спину. Осторожно (как всё-таки много в жизнедеятельности тела значат глаза!) он двинулся вперёд, ощупывая ногами пространство впереди.
– Стой.
С них сорвали мешки.
Они стояли посреди старого, очень старого моста. Когда-то он переживал лучшие времена. Был мост широким, добротным, с гладким и в то же время не скользким синтетическим покрытием. Но постепенно покрытие начало разрушаться, кое-где обвалились перила, а местами из трещин торчали пучки травы. Из-за тумана казалось, что они стоят на небольшом фрагменте суши посреди бело-серого океана, который поглотил всё вокруг, разлив воды.
Напротив них стояли такие же оборвыши, только пленники другой стороны. Тоже страшные, заросшие, в грязном тряпье, заляпанном кровью. Здесь следы пыток никто не смывал.
Купцы разговаривали целую вечность. Временами они переходили на крик, но в общем-то разговор протекал достаточно мирно. Процедура обмена была отрепетирована, как утренняя молитва в каком-нибудь монастыре с многовековыми традициями. Короче говоря, рабовладельческая рутина.
– Вперёд, – приказал мрачного вида офицер, купивший их, и все медленно (никаких резких движений) пошли к краю моста.
Там их ждал точно такой же десантный броневичок, способный вытрясти душу из кого угодно. На этот раз ехали без мешков на головах и с развязанными руками. Спасибо и на том.
Броневик в последний раз подпрыгнул на особенно заметной кочке (он что, специально выбирает дорогу похуже?) и остановился.
– Наконец-то, – прошептала Эллен.
Это были первые слова за всю дорогу. С одной стороны, обстановка совсем не располагала к общению, с другой, надо было сидеть, крепко сжав зубы, чтобы по дороге не откусить себе язык.
– Выходи и стройся! – рявкнул на них сержант.
– Ты, ты и ты, – он бесцеремонно указал на них троих пальцем, – следуйте за мной, остальных увести.
Куда вы нас ведёте? – спросил сержанта Японец.
Вас хочет видеть куринной, – буркнул сержант.
А мы хотим сначала увидеть душ. Кстати, кто он такой, этот куриный?
КуринНОЙ! В вашей армии это звание соответствует капитану!
Сержант уставился на Такеши Ошиму, словно пытаясь испепелить того взглядом.
– Более того, согласно договору с Метафедерацией, – продолжал тот как ни в чём не бывало, – вы должны были предоставить нам надлежащую охрану, вместо этого вы отправили нас прямо в пасть к повстанцам. Так что вместо того, чтобы хорохориться, потрудитесь обеспечить нам человеческие условия существования. Только после отдыха и приёма пищи мы поговорим с вашим капитаном.
Конечно, никакой договорённости между ними и правительством не было, но сержант-то этого не знал, а ссориться с официальными представителями Метафедерации без соответствующей команды сверху… На него было жалко смотреть.
