Северус еще чуть-чуть нажал на пострадавший палец, и Дурсль взвыл от боли.
– Не уделите ли мне немного внимания?
Боковым зрением он взглянул на Петунью, желая убедиться, что она стоит там, где стояла. Так и оказалось: она глазела на них, разинув рот шире первогодки на пиру в канун Дня всех святых.
– Угу, – выдохнул Дурсль, его колени готовы были подогнуться.
– Вот и славно. Потому что я не желаю сто раз повторять одно и то же. Гарри Поттер – ваш племянник. Я – его профессор. Я задам вам несколько вопросов, и вы будете отвечать полно и правдиво, или нам придется повторить этот маленький урок, ясно?
– Уммф.
– Чудесно.
Северус взглянул поверх плеча Вернона:
– Думаю, что в гостиной нам будет гораздо удобней, чем в прихожей, как вы считаете?
– Угуммф.
– Тогда, прошу вас, ведите, – Северус, не ослабляя хватки, ловким пинком заставил Дурсля пятиться в направлении гостиной. В небольшой комнате (сразу бросающийся в глаза телевизор, большой диван, два мягких кресла, камин и Слизень) Северус толкнул Вернона на диван и ухмыльнулся, отпуская его палец:
– Не будет ли Петунья настолько любезна, чтобы приготовить нам чаю?
Петунья, еще с более мрачной физиономией, чем обычно, остолбенело торчала в дверях. От звука своего имени она дёрнулась, коротко кивнула и исчезла в направлении, хотелось бы надеяться, кухни.
Дадли, с выпученными глазами, схватившись за задницу, словно его там припекало, скрючился и закаменел на противоположном конце дивана… а, ну да, Дурсль что-то там говорил о хвосте. Северус подавил смешок и оглядел гостиную, подмечая безвкусные безделушки и неподвижные фотографии, запечатлевшие это ужасающее семейство. Ни на одной из них не было ни Лили, ни Джеймса, ни даже Гарри, хотя он и прожил здесь десять лет – все стены заполонил Слизень, изредка для разнообразия разбавленный своими родителями. Не было никаких признаков, что Поттер когда-либо жил здесь или вообще появлялся.
– А сейчас, – сказал Северус, усаживаясь в одно из кресел, – будьте добры, расскажите мне об учебе мистера Поттера в начальной школе. По каким предметам он успевал, какие давались труднее?
Дадли, должно быть забыв об опасениях за свою задницу, мерзко хрюкнул.
– Придурочный Потти*?! Он болван. Дай ему хоть двадцать попыток, все равно не сможет правильно сказать по буквам свое собственное имя.
– Точно, Дадлик! – кивнул Дурсль. – Мальчишке далеко до тебя – вечные отговорки для недоделанных уроков или пропущенных занятий. Тупой придурок, в точности как его папаша. Всегда влипал в неприятности со своей дурацкой показухой и...
На этом Северус перестал слушать, что там несёт Дурсль. Так дело не пойдёт. Он знал абсолютно точно, что Поттер вовсе не был тупым – хорошо аргументированное эссе убеждало в обратном. Совершенно ясно, что и другие вопросы Северуса будут встречены ложью и презрением. Вряд ли такой жизни Лили желала для своего сына.
В существующей ситуации у Северуса не было особого выбора: он должен был попытаться извлечь хотя бы какую-то пользу из этого неприятного мероприятия. Мысль о том, чтобы допросить это быдло «с пристрастием», была не лишена определённой притягательности, однако ж в случае её воплощения Северусу пришлось бы потом приводить гостиную в порядок. Да и привлекать внимание авроров к своей персоне ему совершенно не хотелось.
В итоге, пока Дурсль растекался мыслью по древу, разрабатывая близкую его сердцу тему полнейшей никчёмности собственного племянника, Северус позволил своей палочке соскользнуть из рукава пиджака в ладонь и наложил невербальный
Больше чем через час, совершенно измотанный сеансом легилименции с тремя магглами, Северус стёр им память и вместо воспоминания о своем визите подсунул приятный вечер, проведенный у экрана телевизора, но в отместку добавил чары, провоцирующие отвратительные ночные кошмары; затем аппарировал в Хогсмид и из последних сил дотащился до замка. Он задумался, не простить ли мальчишке время, оставшееся до конца сегодняшней отработки. Но они до сих пор так и не знали, что именно было сказано в памятный вечер, а ведь те слова на серпентаго, что услышал Поттер, могли послужить ключом к опознанию пособника Тёмного лорда. Хотя, возможно, Северусу лучше оставить это Барону – пусть поговорит с Поттером, пока тот возится с ингредиентами. Похоже, призраку гораздо лучше удавалось находить общий язык с мальчиком, или, по крайней мере, они лучше подходили друг другу, к тому же у Северуса сегодня мерзкое настроение и без взвинченного Поттера.
Да, это может сработать. И ещё один довод в пользу такого решения: у Северуса останется время навестить директора и познакомить его с горькой правдой.
Potty – ночной горшок (прим. пер.)
Глава 19
***
В среду утром Гарри проснулся с головной болью, которую он изо всех сил пытался не замечать, пока на уроке по защите от тёмных искусств не воспалился ещё и шрам. Он прижал руку ко лбу и зажмурился, надеясь, что от этого станет хоть немного легче – шрам жгло так, словно в голову втыкали раскалённые иглы. Настолько больно ему бывало только во время ночных кошмаров или сразу после пробуждения. Но обычно жжение быстро прекращалось, сейчас же оно, наоборот, нарастало с каждой секундой.
— Гарри, — позвал кто-то шёпотом, который отозвался грохотом в его ушах. Потом его толкнули локтем в
