Гарри вернулся к своему занятию, осторожно надавливая на стручок у самого кончика, чтобы тот не взорвался.
— Профессор послал вас следить за мной?
— Да, он попросил за тобой присмотреть. А также добиться, чтобы ты перевёл те слова на серпентаго, которые он услышал в твоих воспоминаниях.
— Угу, пусть он держится подальше от моих воспоминаний!
— Ты сердишься.
— И как вы догадались?! — он надавил на стручок сильнее, чем надо, и тот выстрелил на столешницу струей липкого гноя. — Чёрт!
— Ты, разумеется, имеешь основания злиться, — сказал Барон, наблюдая за тем, как Гарри пытается отчистить забрызганную поверхность. Еще чуть-чуть, и гной бы попал на одежду или кожу.
— Послушайте, вы не могли бы уйти и не отвлекать меня? Ничего личного, — немного покривил он душой, — просто я не хочу перепачкаться.
— Не очень-то это по-слизерински, Гарри Поттер, — ухмыльнулся Барон.
Гарри взглянул на него из-под чёлки:
— И как это понимать?
— Если ты хочешь, чтобы я ушёл, ты должен предложить мне что-нибудь взамен. Что-нибудь стoящее.
Гарри прищурился и, немного подумав, сказал:
— Ладно, вы же хотели получить перевод? Что если сегодня вы оставите меня в покое, а я потом вам всё запишу?
— Увы, письменное общение привидениям недоступно.
— Ну да, конечно, — то есть он должен переводить, а призрак будет торчать у него над душой. Очень заманчиво!
Гарри снова занялся стручками и игнорировал привидение, сколько смог, но потом не выдержал:
— Как же мы могли разговаривать?
— Прости? — голос Барона прозвучал совсем близко, и Гарри едва не шарахнулся в сторону, рискуя опять всё вокруг забрызгать гноем. Он поднял голову и увидел, что призрак парит всего лишь в паре шагов от него.
— Когда мы были там, в коридоре. Ведь первое, что я вспомнил, это наш с вами разговор. Очень странный разговор. Но потом вы сказали, что завладели моим телом сразу после того, как в меня бросили первое проклятье. Выходит, у нас не было времени разговаривать...
— М-м-м, — Барон облетел стол и указал на стручок, который Гарри держал в руках: — Если ты сделаешь маленький надрез вон там, гной не будет так брызгать.
Нахмурившись, Гарри последовал совету и обнаружил, что так действительно лучше.
— Э-э, спасибо.
Он взял следующий стручок:
– Вы собираетесь отвечать на мой вопрос? Тот разговор вообще был?
Барон издал короткий смешок:
— В некотором роде. Не думаю, что это тот ответ, на который ты надеялся.
— И на какой же ответ я, по-вашему, надеюсь?
— Полагаю, ты надеешься, что нестыковка в моем рассказе позволит тебе с чистой совестью сделать вывод, будто всего остального, о чем я рассказывал, тоже в действительности не происходило. Однако ж кроме моих слов у тебя теперь есть и свои собственные воспоминания. Тешить себя ложными надеждами – пустая трата времени. Это недостойно тебя.
Барон был прав, и ответить ему Гарри было нечего.
— Но что же все-таки произошло?
— Наш разговор – лишь порождение твоего сознания.
— Моего сознания?
— Разумеется. По моему глубокому убеждению, ты… как бы это лучше выразиться… вообразил разговор со мной для того, чтобы смириться с моим вторжением и при этом не повредиться рассудком.
— Это было бы очень плохо.
— Ты даже не представляешь, насколько.
— Да ладно, я хоть и не мозгоправ, но даже я понимаю, что сделаться долбанутым психом — не самый лучший способ прожить жизнь.
— Мозгоправ?
— Который мозги вправляет. Ну, знаете, психиатр, — Гарри взглянул на Барона и обнаружил, что тот озадаченно улыбается, наклонив голову набок. — Это такой маггловский целитель.
— А.
