И тут знакомый и такой родной голос зазвучал рядом, спасая его от сумасшествия, но говорил он странные слова: «придет новый Темный Лорд…». «Нет!», - захотелось закричать Гарри. - «Это все неправда! Это не обо мне!» Но жестокость ситуации заключалась в том, что как бы юноша не сопротивлялся, ему придется сделать свой выбор. И даже больше, он уже сделал его.
Сила, его собственная сила, буквально подбросила Гарри вверх, заставив проснуться и резко сесть. Кровать стояла прямо напротив окна, и он с удивлением увидел свое отражение в темноте оконного стекла.
- Ибо тьма так же важна, как и свет, - произнес он своему отражению, и то кивнуло в знак согласия. Успокоенный, Гарри снова позволил себе уплыть на волнах сновидений.
Ему приснился лесной домик, в котором он жил с Нарциссой и Сириусом. Его крестный не был похож на себя, он был много моложе и красивее, менее ловкий, все время что-то бьющий, и смех его звучал так звонко, как никогда прежде. Но все же это был Сириус, Гарри чувствовал это сердцем. Каждый раз, когда он видел крестного, на душе становилось тепло и радостно, но где-то под этими светлыми эмоциями скрывалось и чувство вины, что сдерживало юношу от наглядного проявления привязанности.
А еще во сне был Снейп, ненавистный учитель. Но тут он тоже был другим. Нет, мрачный Мастер Зелий не изменился внешне, даже его обычной язвительности не стало меньше. Но с ним можно было говорить. И они говорили. Много, долго. Снейп учил его окклюменции, боевым заклинаниям и еще чему-то, чему не находилось названия.
Миссис Малфой, Нарцисса, во сне так же являлась его наставницей, и это тоже было правильно. Она говорила с ним спокойно, но настойчиво. Гарри не слышал слов, но соглашался с ней. Ему было так хорошо и тепло в этом доме, что не хотелось его покидать. Но любой сказке приходит конец. Гарри сам, своими руками стал ломать игрушечный домик и на руинах строить новый, больше напоминающий тюрьму, в котором сам стал тюремщиком. Он смотрел на свое обездвиженное тело и говорил голосом Снейпа:
- Помните, Поттер, вы должны сами быть убеждены в том, что собираетесь показать. Пока вы еще не можете оперировать сразу двумя видами памяти, так что вам придется ложную сделать истинной. Чтобы не потерять весь запас и без того не слишком больших знаний, мы должны внедрить в вашу фантазию ключевое слово. Услышав код, ваше сознание отреагирует, разбудив запрятанные воспоминания. Это слово должно быть малоизвестно, и употребляться очень редко, чтобы не могло прозвучать случайно.
- Аутотренинг, - отозвался Гарри с кровати.
- И что это значит? - вопросил он сам себя.
- Это маггловский термин, означает самовнушение.
- Поттер, иногда вы меня поражаете своими познаниями. Могу полюбопытствовать и узнать, откуда вы это знаете?
- Дадли пробовал так худеть.
- И помогло?
- Нет. Тетя Петунья говорила, что он не может расслабиться из-за чувства голода.
- Надеюсь, вам это не помешает. Итак, приступим.
С этими словами дверь его клетки захлопнулась. Он смотрел на себя сквозь решетчатое окно и холодно наблюдал за собственными метаниями и попытками удрать, покинуть свою тюрьму. Но все его попытки пресекались им же самим. Это было так тяжело, так больно, находиться по обе стороны тюремной стены. Отчаяние и страх одного, решительность и безжалостность другого - все это разрывало душу юноши, заставляло его голову взрываться всполохами боли. В какой-то момент он не выдержал и закричал.
- Тихо, Поттер, тихо. Вы сейчас весь Хогвартс на ноги поднимите.
Сильные руки прижали его к кровати. У его губ возник флакон, и Снейп уверенным движением опрокинул его в горло юноши. После этого алхимик положил свою холодную ладонь на лоб больного, тем самым заставив его замереть. Постепенно боль отступила, и пришло осознание себя, как цельной личности.
- Как самочувствие? - вопросил профессор, вглядываясь в глаза юноши.
- Я все вспомнил, - ответил тот на другой, невысказанный вопрос.
- Вот и хорошо. - Гарри послышалось облегчение в голосе мага. - Теперь отдыхайте, больше спите, во вторник ко мне на занятие окклюменцией, там и поговорим. Только помните о том, что ложная память для всех…
- А истинная только для меня и для вас, - подхватил мысль Гарри и получил в «награду» сердитый взгляд от слизеринского декана. Но на удивление тот ничего не сказал, просто молча скрылся за дверью. Гарри посчитал, что возможно это была похвала в снейповской манере. Он улыбнулся этой безумной мысли и, успокоенный, заснул снова.
Глава 5.
Несколько дней Гарри был вынужден провести в лазарете. Во-первых, чтобы убедить всех заинтересованных лиц, что с ним все в порядке, во-вторых, ему просто некуда было идти: профессор МакГонагалл, являющаяся деканом их факультета, еще не вернулась из своего обычного отпуска. Без нее в башне могли появляться только домовые эльфы и привидения, так что гриффиндорские спальни оставались пусты. С другой стороны переселяться и жить там в тишине и одиночестве Гарри совсем не хотелось.
В лазарете же он редко оставался один. Первые пару дней мадам Помфри уделяла своему единственному пациенту большую часть времени. Как школьный колдомедик, она всегда переживала насчет его здоровья и не уставала повторять, что еще никто, кроме нее конечно, так хорошо не знает госпиталь изнутри, как он. Ее это сильно беспокоило, поэтому за эти дни, наполненные различными процедурами, Гарри выслушал много полезных советов по медицине и что-то даже постарался запомнить.
Снейп тоже не оставлял его в покое. Разговоров об их летних уроках не было, но профессор на правах зельевара участвовал в осмотрах юноши, и, так или иначе, общаться им приходилось. Гарри понял, что самая большая проблема теперь состоит в том, что он не может относиться к Снейпу, как раньше - прошедшие недели изменили его взгляд на этого мрачного человека. Подумав, юноша решил, что для друзей и других учеников это может показаться странным, так что придется искать хорошую отговорку своему новому поведению. Учителя же, как ему казалось, воспримут это с большим пониманием и спишут на счет взросления.
Но это будет позже, а пока Гарри наслаждался вынужденным бездельем, которое пытался заполнить чтением и подготовкой домашних заданий, на которые летом совсем не было времени. Дамблдор, навестивший его на следующее утро после возвращения, поставил юношу в известность, что его вещи от Дурслей уже прибыли и будут ждать гриффиндорца в его спальне. По личной просьбе директора Хагрид съездит на Диагон-аллею и купит вещи и учебники, необходимые для дальнейших занятий, а остальное можно будет докупить в Хогсмиде. Взяв с Гарри обещание не выходить за пределы школы одному, Дамблдор оставил его на заботливое попечение мадам Помфри. Судя по всему, Добби тоже получил соответствующее распоряжение, потому что это, вполне безумное в своем стремлении угодить, создание посчитало своим долгом исполнять чуть ли не любое желание юноши. Иногда этот сервис был весьма навязчив, но с другой стороны давал Гарри возможность быть в курсе последних сплетен, а так же давал доступ к своим вещам, которые, как уже было сказано, хранились в запертой башне.
Но с какой бы пользой не проходило время, юноша с нетерпением ждал вторника. Во время последнего визита Снейп предупредил, что будет ждать его после ужина в своем кабинете. Это означало, что он покинет лазарет в любом случае. Так оно и случилось. Утром вторника мадам Помфри предложила ему сменить больничную пижаму на что-нибудь более подходящее и отправится на завтрак. Было приятным сюрпризом обнаружить там практически всех учителей, включая профессора МакГонагалл. Кажется, все были рады видеть Гарри. Он не столько ел, сколько отвечал на расспросы.
После завтрака Гарри сопровождал своего декана по направлению к южной башне. «Recte Requirus!» - прозвучал новый пароль, и Полная Дама пропустила гриффиндорцев в их гостиную. Юноша почувствовал, что рад вернуться в родные пенаты, но без обычной школьной суеты и снующих туда-сюда ребят ему было неуютно. Почувствовав состояние своего подопечного, профессор МакГонагалл взмахнула полочкой, и огонь весело заплясал в большом камине, делая комнату более теплой и уютной.
- Мистер Поттер, прежде чем вы подниметесь наверх, я хотела бы с вами поговорить.
Проигнорировать такое обращение было нельзя, а посему Гарри устроился напротив старой волшебницы.
