возможно, озелененные террасы, соединявшиеся лестницами. Нижняя часть имела прямоугольное основание 65 на 43 м, стены доходили до 13 м высоты. Общая высота сооружения достигала в свое время 21 м (что равняется пятиэтажному зданию наших дней). На верхней террасе, где помещалось «жилище бога», происходили религиозные мистерии; оно же, возможно, служило одновременно обсерваторией жрецам- звездочетам».— «Всеобщая история искусств». М., Искусство, 1956, т. I, с. 51—52.
«В отличие от древнего зиккурата Ура хорсабадский состоял из семи ярусов: нижний ярус имел 13 на 13 м в
основании и 6 м в высоту, последующие, уменьшаясь в размерах, завершались небольшой часовней. Можно предположить, хотя зиккурат дошел до нас в развалинах, что общая высота здания равнялась примерно десятиэтажному дому».— Там же, с. 62.
«...На некотором расстоянии от первого дворца находился главный храм Вавилона, посвященный богу Мардуку, так называемый «Э-сигала». Рядом с храмом помещался знаменитый в древности зиккурат, носивший название «Э-теменанки». Вавилонский зиккурат был грандиозных размеров: 91 на 91 м в основании и высотой 90 м. Именно он дал повод для сложения библейского сказания о Вавилонской башне».— Там же, с. 67.
Теперь, похоже, к этому списку должен был прибавиться Оманский, знаменитый уже тем, что его нашли там, где ничего подобного не подозревалось. Вот они, черты общности легендарных цивилизаций!
КОНЕЦ ЛЕГЕНДЫ О ЗИККУРАТЕ
Случилось так, что связаться с багдадскими учеными и расспросить их как следует Хейердалу не удалось. Мы отчалили. Проплыли Басру. Взяли курс на Бахрейн.
Тур с нетерпением ждал Бахрейна и встречи с Джеффи Бибби, чтобы подтвердилась информация, в истинности которой он не сомневался.
Однако Бибби пожал плечами. И другие археологи, которых Тур на Бахрейне расспрашивал, тоже пожимали плечами: «Не слышали, нет, вряд ли...»
Возможно ли, чтобы буквально рядом, в соседней стране было совершено масштабное открытие, а коллеги-специалисты о нем не знали?
Радостная новость оборачивалась вздорной уткой. Тур недобрым словом помянул репортера журнала «Квик».
В дальнейшем он избегал бесед об Омане, не очень уже, как помните, пылал желанием его посетить. Но все-таки, не по научным, так по житейским причинам, мы в Оман попали, и чаяния Тура вспыхнули с новой силой. Опять он принялся за поиски и расспросы. В ответ получал одинаковое: «Зиккурат в Омане? Унвар-шайнлих. Невероятно».
Сейчас поздний вечер. Сижу и пишу, а Тур, одинокий, мрачный, в сотый раз, наверное, листает тощую книжечку «Оманский музей, справочник для посетителей» — портрет Кабуса, фотоснимки кувшинов и ожерелий, чертежи старинных судов, репродукции магометанских трактатов. Того, что он ищет, там нет.
ДЕНЬ БЕЗ НАЧАЛЬСТВА
Экипаж поднят на заре. Командир сухо объявил: назавтра стартуем, и потому надлежит закончить дела с веслами, погрузить воду и провиант. Этим заниматься Юрию, Гансу Питеру, Асбьерну, Детлефу и Рашаду. Герману — снимать на улицах Матры жанровые сцены. Остальные отбывают в выездную киноэкспедицию.
Пришпорили автобус и умчались. А мы, оставшиеся, засучили рукава.
Уключины уже обе стояли на местах. Проложили их пазы кожей. Прошкурили рулевые лопасти, развели клей. Намазывали отставшие куски дерева, зажимали струбцинами и ждали, пока схватит, а тем временем готовили следующую лопасть. Проклеив, покрыли лопасти смолой, попросили подъемный кран и перенесли весла на борт.
Планировалось еще сделать дополнительные румпельные рукоятки, пониже прежних и несколько иначе развернутые, но работа эта кропотлива и деликатна, требует отдохнувших рук, и решили — ладно, в крайнем случае доделаем на ходу.
Вот и все описание дня — уместилось в два абзаца.
В 19.00 пробил наш «комендантский час». Герман вернулся в последнюю минуту, сияющий от удачи: удалось запечатлеть Его Величество, проехавшее в автомобиле мимо.
— А сигарет купил, Герман?
Забыл. Прекрасно. Что теперь с нами будет? Завтра отплывем, а сегодня сходить на сушу нам запрещено.
К счастью, рядом оказался Джим, портовый представитель администрации неизвестно по какой части, он постоянно рядом, нужен или не нужен, все равно. Дали Джиму задание, он съездил в город и привез сигареты, батареи для фонарей и прочие мелочи.
Между тем основная киногруппа не возвращалась. Мы стали беспокоиться: хоть и с провожатыми, а не наткнулись ли на султанский патруль? Не хватало нам в Омане осложнений...
Отправились в гости, как было с утра договорено, к Барри, начальнику порта,— смывать сухопутный пот. Принимали душ, ужинали, вели беседы — и волновались.
Где путешественники?
Они приехали часом спустя, пропыленные и голодные, во главе с командиром, помолодевшим за день лет на десять.
Нижеследующее — по их рассказам: исчерпывающей полноты не гарантирую, суть обязуюсь не упустить.
ХЕЙЕРДАЛ И КОСТА
До недавних лет ни на какие памятники старины в Омане никто не обращал внимания. Разве что средневековая крепость в Матре была реставрирована.
В последние годы начались археологические изыскания. Переживают они период младенчества, но и это уже лучше, чем ничего.
Раскопкам на севере Омана руководит итальянец Паоло Коста.
Тур повидался с Коста. Осторожно, боясь показаться смешным, зондировал почву — как сапер щупом:
— Чем же вы сейчас заняты, дорогой Паоло?
— Исследуется древняя ирригационная система, связывавшая когда-то побережье и медные рудники.
— Те самые, известные по шумерским летописям?
— Да, вполне возможно, что это знаменитая «медная гора» и есть.
— А не обнаружено ли там в окрестностях каких-либо сооружений из камня?
— Торчит вроде башня, ступенчатая. А что?
ТРИУМФАЛЬНЫЕ АРКИ
Поехали на плато, плоскую, как стол, равнину с развалинами храмов и странными стрельчатыми воротами — ни домов, ни стен, лишь ворота посреди чистого поля, одни, другие, третьи, множество.
Здесь когда-то высилась гора, видная далеко с моря. По ней сверяли курс капитаны спешащих в Оман камышовых судов.
Суда спешили за медью. Гора-маяк целиком состояла из медной руды.
Рудокопы врубались в гору. Прорывали в ней норы-туннели. Дырявили, обрушивали, вгрызались — и за много веков сровняли гору с землей. Полностью переплавили в слитки.
Но входов в туннели почему-то не тронули. И стоят они как монументы в честь былого месторождения, как памятники циклопического труда.
Не менее циклопично то, что под ними, в недрах, под пластами грунта. Невидимое, как воздух. Глубинное, как артерии. Речь идет о «фаллах».
