А потом каминной сетью отправляется в Хогвартс, чтобы повидать сына, с которым расстался три часа назад.
Глава двадцать первая. Скорпиус.
Едва я выхожу из раздевалки после тренировки, как ко мне подбегает Джонни Деррик, однокурсник Деборы.
- Малфой, тебя отец ищет, - сообщает он мне, тяжело дыша, видимо, после долгого бега. - Он у Паркинсон в кабинете, тебя велел туда позвать.
Отец?.. Мы же только что расстались! Неужели что-то… дома? Мама? Бабушка? Дед?...
Я так пугаюсь, что сам не замечаю, как оказываюсь перед дверью кабинета профессора Паркинсон. Нервно, дробно стучу…
- Входите, Скорпиус, - Паркинсон пропускает меня в кабинет, а сама выходит в коридор. - Драко, вам часа хватит, чтобы побеседовать?
Отец чуть улыбается ей. Если бы было что-то серьёзное, он бы, наверное, не улыбался?..
- Спасибо, Пэнс. Я надеюсь, мы быстрее управимся.
Дверь за хозяйкой кабинета закрывается, и отец смотрит на меня. Смотрит изучающе, и мне как-то не по себе становится под его взглядом.
- Что случилось?
- Я хотел бы посмотреть твои записи. Которые ты делал на этой неделе, в библиотеке Мэнора.
А вот я бы совсем этого не хотел.
- Зачем? - спрашиваю я напряжённо.
Отец не отвечает. Молча смотрит на меня. Я тоже сжимаю губы и не отвожу взгляда. Я, конечно, младше и неопытнее, но я всё-таки тоже Малфой.
Поединок взглядов, разумеется, выигрывает отец.
- Они у меня в комнате, - говорю я, опуская глаза.
- Принеси, пожалуйста, - просит он. Но я не сомневаюсь, что отказать отцу в этой просьбе не могу.
И, когда я подхожу к двери, чтобы сходить в свою спальню за тетрадями, он уточняет:
- Все записи, Скорпиус. До единой.
…Я кладу перед отцом на стол три пухлые тетрадки. Он берёт одну из них наугад и пытается открыть. Безуспешно. Как и две других.
Он довольно быстро догадывается уколоть палец булавкой и капнуть кровью на обложку. Ни у кого, кроме членов моей семьи, это не сработало бы, но перед ним тетрадь послушно раскрывает страницы, и отец быстро перелистывает их.
- Двойные чары? - переспрашивает он, и его неестественно холодный и спокойный голос, кажется, самую малость теплеет. - Защита крови и шифр?
- Были тройные, - отвечаю я в тон. - Чары невидимости снял специально для тебя. Па, ты думаешь, я совсем идиот?..
- Сейчас посмотрим, - отрезает он. - Пароль скажи.
Я смотрю, которая это из тетрадей. Да, разумеется, на всех трёх тетрадках разные пароли к шифру. Это синяя… Возьми он любую другую, всё было бы не так страшно, но информация, записанная в синей тетрадке, в полной мере тянет на компромат.
- Фелинофобия, - неохотно говорю я, и рассыпанные на страницах буквы сползаются в слова и строчки…
Отец быстро пробегает глазами несколько страниц и лицо его окончательно каменеет. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы отодвинуться от него на пару шагов. Хотя в кабинете горит камин, и вообще здесь скорее жарко, чем холодно, меня пробирает лёгкий озноб и не исчезает ощущение, будто мне вот-вот дадут пощёчину. Хотя откуда оно взялось - понять не могу: меня не только отец, но вообще никто никогда не бил. Короткие стычки на младших курсах из-за всякой ерунды - не в счёт.
- Тёмную магию решил изучить? - спрашивает отец негромко. - А почему мне ничего не сказал?
Ответ очевиден, но озвучить его всё равно приходится.
- Ты бы этого не одобрил.
- Значит, ты это всё-таки понимаешь… - кивает отец. - Нашёл себе другого учителя?
- Нет, я сам, - возражаю я.
- И книги сам подобрал?
- Просто по списку запрещённых... Тёмная магия же вся под запретом.
- Так тебе и это известно? - наигранно удивляется отец. - Ну и для чего она тебе понадобилась?
- Да ни для чего. Просто стало интересно…
Это звучит ужасно беспомощно и совсем неправдоподобно. Но самое смешное - то, что это правда. Ни о каком практическом применении тёмной магии я не задумывался. Знание просто ради знания.
Вот как с трансфигурацией: не спорю, может быть, мне когда-нибудь и потребуется превратить рояль в попугая или наоборот, но в обычных условиях куда проще воспользоваться уже существующим роялем.
Отец не торопится обвинять меня во вранье. Спрашивает только:
- И давно тебе стало интересно?
- Да нет. Недавно.
- И откуда у тебя появился этот интерес, ты не задумывался?
А чего мне задумываться, я это и так знаю. Но ему говорить не стану.
- Я слышал, что в других школах тёмная магия не находится под запретом. А у нас почему-то… Хотел узнать, почему.
- А спросить?.. - безжалостно уточняет он.
Я только вздыхаю. Но отец, видимо, тоже устал уже от этой пародии на допрос.
- Скорпи, ты хоть представляешь себе, что может случиться, если кто-то прочтёт эти записи?
- Да каким образом…
- Да неважно! - рявкает он, потеряв терпение. - Тебе уже плевать будет, каким именно образом! И не столь важна причина, по которой эти книги запрещены, сколько сам факт - за хранение подобной литературы можно получить вполне реальный срок в Азкабане. Не тебе, конечно, ты ещё несовершеннолетний… Но и тебя ничего хорошего не ждёт.
Я прикусываю губу. Вот я кретин.
- Па… Но тройная защита же…
- Сын, ты думаешь, что защиту пятикурсника - пусть даже тройную - невозможно сломать взрослому опытному магу? - спрашивает отец.
- Я не знаю... Но кровную точно нельзя.
- А кровь у тебя можно взять только добровольно?
У меня комок к горлу подступает от такого предположения. Отец, видя мою реакцию, невольно улыбается:
- Достаточно будет один раз стукнуть по носу, Скорпи.
- Точно… - потерянно соглашаюсь я.
Он кивает на камин:
- Сожги. Вот прямо здесь и сейчас.
Сжечь?.. Да я почти неделю делал эти записи. У меня пальцы до сих пор от пера ноют, и зелье от мозолей почти закончилось…
Но отец прав, такой дурацкий риск совершенно ничем не оправдан. Пустое любопытство оправданием быть не может. Я кидаю тетради в камин, одну за другой.
А в домашней библиотеке отец тоже уберёт эти книги куда-нибудь подальше, запоздало думаю я. Не просто под защиту крови, а под что-нибудь эдакое… Скрывать книги по тёмной магии темномагическими же чарами - элегантное решение, не так ли?..
Тетради в камине печально шелестят постепенно чернеющими и съёживающимися страницами. Что-то часто в последнее время мне приходится жечь секретные документы.
Отец опускается в кресло и прикрывает глаза ладонью. А он выглядит очень усталым... Неужели это всё из-за меня?
- Па, ну, пожалуйста… - бормочу я растерянно. - Ну, я не подумал…
