Сестра покачала головой и тихим голосом завершила их разговор:
— Ты должен был сделать это восемнадцать лет назад. Она отвернулась от него и больше не стала с ним разговаривать.
Когда на следующее утро Джордж Келлер прибыл в больницу, ему сообщили, что его отец скончался ночью, во сне.
Первым же рейсом он вылетел в Париж. Никогда в жизни ему не было так одиноко.
Едва пройдя таможню в вашингтонском международном аэропорту Даллеса, Джордж Келлер нашел телефонную будку и позвонил Кэтрин Фицджеральд в офис Нейдера.
— Привет, как съездил? Газеты сообщают, вы хорошо поработали в Москве.
— Долго рассказывать, — ответил он. — А сейчас мне нужно, чтобы ты безотлагательно оказала мне одну любезность.
— Подобные речи меня беспокоят, доктор Келлер. Ты никогда ничего не делаешь без тайного умысла. Что же тебе требуется на этот раз?
— Жена, — ответил Джордж.
На другом конце провода внезапно замолчали.
— Это что, такая шутка?
— Ты же знаешь, у меня нет чувства юмора. Итак — ты выйдешь за меня замуж?
— Я не скажу «да», пока ты мне не сообщишь — когда и где.
— Может, в эту пятницу, в полдень, в загсе муниципального центра на И-стрит?
— Если опоздаешь хотя бы на одну минуту, — игриво предупредила она, — обещаю тебе, я уйду.
— А если ты опоздаешь, — нашелся он, — обещаю тебе, что буду ждать. Ну, договорились?
— Будем считать, что мы провели успешные переговоры, — ответила она.
И перед тем, как повесить трубку, она добавила с внезапно нахлынувшей нежностью:
— Джордж, я тебя очень люблю.
После бракосочетания Кэти позволила своим родителям устроить небольшой прием в их честь в фамильном гнезде в Маклине, штат Виргиния. На нем присутствовали старинные школьные друзья и подруги Кэти, ее коллеги из организации Нейдера, несколько деловых партнеров отца невесты с женами. Джордж пригласил со своей стороны только одну супружескую пару — Генри и Нэнси Киссинджер.
Государственный секретарь произнес остроумнейший тост, чем совершенно обезоружил и очаровал новобрачную, которая не спала накануне ночь, трепеща при мысли, что ей предстоит увидеться со своим заклятым врагом.
— Надеюсь, мы теперь друзья, — улыбнулся Генри, целуя Кэти.
— Черт возьми, ведь правду о вас говорят, Генри, — ответила она, светясь от счастья. — Вашему обаянию противостоять невозможно.
— Надеюсь, ты слышишь это, Нэнси, — обратился с усмешкой госсекретарь к собственной новобрачной.
Для республиканца, работающего в Вашингтоне, округ Колумбия, конец июля 1974 года стал неподходящим временем для медового месяца. И хотя Кэти сразу же после свадьбы переехала в квартиру Джорджа, она виделась с ним очень редко. И то поздно ночью.
А все потому, что теперь со всей очевидностью становилось ясно: в связи с Уотергейтским скандалом Никсону вот-вот придется уйти в отставку.
Пока Генри Киссинджер, образно говоря (а иногда и в буквальном смысле), поддерживал измученного президента под руку, Джордж помогал Алу Хейгу приводить Белый дом в порядок.
И если на свадьбе у них конфетти не было в помине, то на работе у Джорджа как-то поздним вечером этой измельченной бумаги оказалось в избытке: из резиденции президента США к нему в кабинет стали поступать документы для уничтожения, которые приносили некоторые члены «дворцовой стражи».
Джордж расправлялся с материалами молниеносно, ни на секунду не задумываясь о том, что ему передают. Он просто запихивал, как заведенный, листы бумаги в прожорливый аппарат, и казалось, процессу этому не будет конца.
Кэти проснулась, когда муж пришел домой в три часа ночи.
— Уж и не знаю, что тебе предложить — стаканчик спиртного на ночь или завтрак, — пошутила она. — Будь на твоем месте кто-то другой, я бы подумала, что дело в женщине.
— Кошмар какой-то, мы будто дежурим у постели умирающего, Кэт. Хейг считает, это только вопрос времени.
— Но почему бы Никсону просто не уйти в отставку: избавил бы всех от страданий — особенно всю страну?
Джордж посмотрел на нее.
— Это чертовски трудное решение, — сказал он тихо.
— Да, но ему придется чертовски за многое ответить.
— Как и любому политику, — заметил Джордж. — У каждого из нас есть свой скелет в шкафу.
— Но только не у тебя, Джордж, — сказала она, обнимая его. — Ты ведь все такой же благородный госслужащий, разве нет?
— Конечно, — ответил он, стараясь казаться веселым.
— Почему бы не уволиться, пока не поздно? Когда Никсон уйдет, давай тоже уйдем.
— Не говори глупостей, Кэти. Именно сейчас я нужен администрации больше всего.
Он не стал говорить, что это редкая возможность совершить колоссальный скачок по карьерной лестнице.
— Ах, — сказала она, целуя его в щеку, — ты мой патриотичный супруг.
В одиннадцать тридцать утра 9 августа Генри Киссинджер связался с Джорджем по телефону и велел срочно зайти к нему в кабинет. Глава аппарата Белого дома уже находился там.
— Здравия желаю, Ал, — сказал Джордж, подражая военному приветствию.
Хейг только угрюмо кивнул в сторону госсекретаря, который сидел за своим столом, держа в руках небольшой клочок белой бумаги.
— О… — Джордж посерьезнел. — Это оно и есть? Киссинджер молча кивнул и передал Джорджу документ, который гласил:
Джордж несколько раз пробежал по нему глазами и посмотрел на Хейга.
— А где сейчас президент? — спросил он.
— Строго говоря, — откликнулся Киссинджер, — в настоящий момент у нас нет президента.
Хейг согласился:
— Да. Только подумай, Джордж. Прямо сейчас три самых могущественных парня Соединенных Штатов, а значит, и всего мира стоят рядом в одной комнате. Чувствуешь, как это круто?
— Не уверен, — уклончиво ответил Джордж. Хотя на самом деле он чувствовал, как это круто.
— В любом случае, — сказал Киссинджер, вставая из-за стола, — раз уж мы хотим править как триумвират, нам следует пойти и первыми присягнуть Джерри.
Значительную часть своей взрослой жизни Джеральд Форд провел в должности конгрессмена от
