В начале ноября 1943 года я был командирован из Москвы в город Беломорск, временную столицу Карело-Финской ССР, куда из занятого финнами Петрозаводска были эвакуированы все государственные учреждения республики по делам партизан, засылаемых в тыл финских войск. Узнав, что Отто Вильгельмович Куусинен находится в этом городе, решил позвонить ему и попросить встречи в связи с предстоящим моим отъездом в Швецию на работу в советское посольство по делам Финляндии.
Когда дежурный секретарь соединил меня с ним, Куусинен, вспомнив меня, сразу же после приветствий сказал, что сейчас высылает автомашину, чтобы привезти меня как гостя к себе домой, где я могу остаться на все время пребывания в Беломорске. Так и получилось. Два длинных вечера до поздней ночи я имел возможность в вольной беседе узнать мнение о «зимней войне» человека, который волею Сталина стал причастен к подготовке и окончанию ее.
В первый же вечер после ужина мы уселись в мягкие кресла у журнального столика, чтобы выпить по чашке кофе.
Воспользовавшись хорошим настроением Куусинена по случаю очередного окружения и разгрома немецких дивизий на советско-германском фронте, я сказал ему, что в период моего пребывания в Финляндии после «зимней войны» финские политики буквально атаковали меня вопросами: можно ли было избежать этой войны, кто несет большую ответственность за ее начало и так далее. Надо полагать, что когда я вернусь в Финляндию после ее капитуляции, подобные вопросы мне будут задавать и дальше.
— В этой связи, уважаемый Отто Вильгельмович, прошу просветить меня, как отвечать финнам на эти вопросы?
— Это сложные вопросы, — сказал он, — но сейчас на них можно полнее ответить, чем в ту ночь, когда мы перед самой войной ехали с вами в Ленинград. Надо сказать, что когда Гитлер к лету 1939 года оккупировал половину Европы и свою армию повернул на Восток, к советской границе, стало ясно, что он приступил к созданию плацдарма для нападения на Советский Союз.
Начавшиеся переговоры с Финляндией показали, что финское правительство упорно сопротивляется подписанию подобного соглашения, и возникло опасение, что Финляндия прервет эти переговоры. На такой случай Сталин, вызвав к себе наркома Ворошилова и Куусинена, предложил им начать подготовку к военному вторжению на Карельский перешеек. Когда Куусинен заметил, что в случае проведения такой акции может выступить Германия совместно с Англией и Францией, Сталин зематил, что Германии опасаться не следует, с ней имеется договоренность. В наши отношения с прибалтийскими государствами и Финляндией она вмешиваться не будет.
— Чтобы этого не сделали Англия и Франция, вторжение надо провести в две-три недели, — сказал тогда Сталин, строго обращаясь к Ворошилову.
В начале ноября, когда правительство Финляндии прервало переговоры и отозвало свою делегацию из Москвы, Сталин пригласил к себе Молотова, Ворошилова и Куусинена. Куусинен рекомендовал послать Финляндии ноту с предложением, чтобы она в ближайшие дни перенесла линию границы на Карельском перешейке на 25 км в сторону города Выборга, не предъявляя других требований. Сталин согласился с таким предложением, и нота была послана.
— Финское правительство отказалось от такой минимальной уступки, — сказал Куусинен. — Поэтому я считаю, что в «зимней войне», как и в войне против СССР на стороне Германии, повинно правительство Финляндии. На заседании Политбюро, где мы побывали с вами, был утвержден и принят план Сталина о начале вторжения в Финляндию 30 ноября 1939 года. Ворошилов, которого Сталин обязал согласовывать свои действия со мной, говорил, что войну он закончит не позднее, чем через 2–3 недели. На самом же деле оказалось, что Генеральный штаб Красной Армии открыл фронт без необходимой подготовки как по численности солдат и офицеров, так и по оснащенности танками, тяжелой артиллерией, автотранспортом и связью.
Вы же знаете, — продолжал Куусинен со своим типичным финским акцентом в чистой русской речи, — что в результате упорного сопротивления финской армии, неподготовленности наших войск быстрая, в течение трех недель, победа не состоялась. В начале марта 1940 года из секретных источников стало известно, что Англия и Франция решили вступить в войну против Советского Союза на стороне Финляндии и для этого уже подготовили стотысячный экспедиционный корпус. При такой ситуации, на пороге большой войны с Англией и Францией, мы штурмом взяли город Выборг и тем самым понудили Финляндию подписать с нами мирный договор. В силу этих обстоятельств Англия и Франция изменили свои намерения, но и наш план советизации Финляндии по образу прибалтийских государств остался невыполненным, — без сожаления добавил Куусинен.
Чуть позже он сказал, что недавно, будучи в Москве на одном совещании, встретился со Ждановым[15] и Молотовым, и они обменялись мнением о будущей судьбе Финляндии, поскольку победа над Германией не за горами. Там он высказал свою личную точку зрения, что после войны Финляндию он хочет видеть суверенной демократической республикой, дружественной Советскому Союзу. Однако у Жданова была иная точка зрения.
Когда беседа о Финляндии закончилась, нам принесли чай. Отхлебнув глоток, Куусинен с большой грустью заговорил. Он поведал мне, что когда в 1941 году немцы подошли к Москве и началась эвакуация женщин и детей из столицы, он отправил вместе со школьниками одной московской школы своего внука на один из уральских заводов. Там старших школьников, в том числе и внука Отто Вильгельмовича, мобилизовали на работу в механический цех завода. В цехе было очень холодно и продували сквозняки. Внук вскоре заболел ангиной, а затем крупозным воспалением легких и умер.
— Это сын моей дочери Герты.
Я как мог успокаивал его, говоря, что сейчас в Советском Союзе почти каждая семья переживает утрату родного, близкого человека. Жестокая война не щадит и детей. Немного успокоившись, Куусинен сказал, что поскольку я выезжаю в Стокгольм и после подписания перемирия с Финляндией выеду прямо в Хельсинки на постоянную работу, то он просит меня все им сказанное о смерти внука сообщить Герте по выходе ее из концентрационного лагеря, куда ее запрятали на время войны.
Я, конечно, обещал это сделать, но заметил, что лучше будет, если он сам напишет письмо дочери и сообщит ей трагическую правду о смерти сына, а я постараюсь, насколько можно, облегчить ее горе.
На следующий день он вручил мне письмо.
Подходя к завершению своей оперативной подготовки, я приступил к изучению самой Швеции, где придется работать до выхода Финляндии из войны.
Что же это за страна варягов, которая несколько столетий вела войны с Россией? Я прочитал много книг и дипломатических документов об этой стране, беседовал с учеными, дипломатами и разведчиками.
Особое внимание уделил я историческим разделам об агрессивных действиях Швеции на востоке и юге, начиная с XIII по начало XIX века.
В 1708 году шведские войска вторглись на территорию России, грозя расчленением русскому государству, но в Полтавском сражении 1709 года преобразованная Петром I русская армия нанесла Карлу XII сокрушительный удар. Поражение в этой войне имело своим результатом низведение Швеции на положение второстепенной державы в Европе. По мирному договору 1721 года Швеция утратила все свои владения в восточной и часть владений в южной Прибалтике, а также юго-западную Карелию и Выборг.
Последний раз Швеция воевала с Россией в 1808 году. В 1809 году она заключила мир, по которому вынуждена была уступить России Финляндию и Аландские острова.
Естественно, что в войнах и следующих за ними мирных переговорах большую роль играли разведчики и дипломаты. Особенно следует отметить флигель-адъютанта русского царя Александра I графа А. И. Ч ернышева,[16] талантливого русского разведчика. Он внес выдающийся вклад в установление прочного мира между Россией и Швецией в начале прошлого