носа гвоздями и посмотрев во все нацеленные на него объективы, йог-фокусник вытаскивает из ноздрей посторонние предметы и как бы невзначай показывает на коробку. Присутствующие дружно бросают в нее монеты, причем не только кроны. Затем мастер оригинального жанра опрыскивает чем-то из пульверизатора шпагу, вернее шашку длиной около метра, запрокидывает голову, открывает рот и потихоньку засовывает холодное оружие в себя. Или это только кажется? Меньше чем через минуту изо рта торчит только рукоятка. Потом он медленно вытаскивает шашку обратно, широко улыбается, стучит по сабле гвоздем, чтобы слышен был металлический звон, и позирует перед аплодирующими зрителями. В коробку снова сыплются монеты.
Приятно летним днем посидеть в парке у фонтанчика с водопадом, посмотреть на уличных артистов, «глотающих» бильярдные шары и жонглирующих… мороженым. Правда, при ближайшем рассмотрении оказывается, что вместо мороженого жонглер пользуется муляжом. На аллеях полно прогуливающихся людей разного возраста. Хозяева собак ходят со специальными одноразовыми пластмассовыми совочками- коробочками. Убрав за своим питомцем, емкость тут же отправляют в урну, часто украшенную затейливым узором. К слову сказать, в жилых массивах каждый вид мусора жители аккуратно складывают в отдельные контейнеры: для пищевых отходов, пластмассы, стекла, тряпок, бумаги, дерева, металла. Да и в пригородных дизель-поездах намного чище и комфортнее, чем в наших электричках: четыре мягких удобных сиденья в каждом отсеке, столик, под ним – ящик для мусора, в каждом вагоне есть работающий туалет. А в поездах дальнего следования купе строго разделены: для курящих и некурящих пассажиров.
Но вернемся в Прагу. Столица очень органично вплела в свое богатое убранство все стили эпох, вплоть до вкраплений ультрасовременных построек в ансамбли старинных улиц и площадей. Куда ни завернешь, всюду средневековые костелы и мостовые, ажурные металлические узоры оград и фасадов, неспешность, умиротворенность и размеренность. В многочисленных кафе часами сидят и неторопливо беседуют за кружкой пива и приезжие, и коренные жители. Складывается впечатление, что здесь никто никогда и никуда не спешит, все делается спокойно и с улыбкой.
Полицейские в пешеходных зонах передвигаются на велосипедах в спортивной форме. Издали их не сразу отличишь от остальных велосипедистов, снующих по улицам и паркам. На поясе – кобура с пистолетом, резиновая дубинка, газовый пистолет, наручники, на груди и на спине надпись «Полиция». На голове обязательно велосипедный шлем – все, как положено по правилам дорожного движения (перед законом все равны). В Чехии даже малыши на трехколесных велосипедах катаются только в шлемах, не говоря уже о взрослых велосипедистах. Уважение к закону прививается с детства.
Вот такая она, Прага.
РИГА – СТОЛИЦА ЯНТАРНОГО КРАЯ
Из всех прибалтийских столиц Рига всегда немного выделялась. А может, просто отличалась удавшимся только ей плавным переходом из времен ушедших в день современный. Таллинн производит впечатление рабочего портового города, в который, будто по недоразумению, затесался островок истории. Вильнюс выглядит благополучно и процветающе, как и Европа, на которую он всегда ориентировался. При этом старый город плавно перетекает в зеленые оазисы новостроек. Рига же никогда не старалась подстраиваться и соответствовать. Некоторые снобы утверждали, что, мол, не удалось сохранить уникальный архитектурный ансамбль. А город просто развивался. Развивался, исходя из потребностей настоящего и не оглядываясь на день минувший. Здесь можно пройти сквозь увитую плющом арку старинного особняка и, оказавшись в уютном дворике, упереться в стену из стекла и бетона. Рига – настоящий современный город, с развитой промышленностью и инфраструктурой, а не просто туристический рай. Однако это вовсе не означает, что здесь не помнят и не знают историю.
Место, на котором стоит Рига, с точки зрения поселения, всегда было очень привлекательным. Небольшая речка Ридзене вливалась в полноводную Даугаву (она же Западная Двина), образовывая ныне несуществующее Рижское озеро. В результате получалась довольно удобная гавань, которой часто пользовались окрестные племена. Неподалеку находилась и дельта самой Даугавы, впадающей в Рижский залив. Особенно оценили выгодное географическое положение, конечно же, люди торговые. В 1158 г. немецкие купцы основали здесь свое поселение. Приехавший с одним из караванов немецкий епископ Мейнхард, получивший официальное разрешение на проповедование христианства среди местных язычников, построил тут в 1190 г. церковь (монастырь) и укрепленный замок. Однако, несмотря на все это, его миссионерская деятельность не увенчалась успехом. Племена ливов поначалу охотно крестились, но затем так же рьяно открещивались.
Дело своего духовного брата продолжил впоследствии третий (еще был Бертольд) ливонский епископ Альберт. В отличие от своих предшественников Альберт фон Буксхевден нес слово Божие в массы не только устно. Вот как писал о нем H. М. Карамзин: «Альберт говорил как христианин, а действовал как политик: умножал число воинов, строил крепости, хотел и духовного и мирского господства». Подобная политика вскоре отразилась коренным образом на жизни балтийских народов. Честолюбивому епископу в родной Ливонии негде было развернуться. В 1199 г. он добился от папы Иннокентия III особой буллы, санкционировавшей крещение Балтии. Всем, кто посвятит более года столь высокой цели, гарантировалось полное отпущение грехов. Также немалые выгоды сулила колонизация. Много не только молодых феодалов, жаждущих найти применение собственным силам, но и голландских и немецких купцов последовало за Альбертом. Новые владения получили название Terra Mariana (Земля Девы Марии).
Первым делом в заложники были взяты старейшины местного племени ливов, чтобы получить согласие на постройку в их землях нового немецкого города. Вот как это событие описывается в хронике Генриха Латвийского: «На третий год своего посвящения епископ, оставив заложников в Тевтонии, возвратился в Ливонию с пилигримами, каких сумел собрать, и в то же лето построен был город Рига на обширном поле, при котором можно было устроить корабельную гавань». Название он получил от речки Ридзене. В 1201 г. Альберт перенес в Ригу свою резиденцию. Буквально через год регион превратился в оживленный торговый центр, куда хлынули немецкие бюргеры. Чтобы еще больше упрочить свое положение, Альберт решает создать рыцарский орден, подобный тем, которые возникали во время колонизации Востока. Так возникли «Братья Меча», или меченосцы (Schwertbruder). Хотя латинское название переводилось скорее как «Братья воинства Христова» (Fratres Militae Christi). Позже он стал называться Ливонским орденом и очень скоро вырвался из-под опеки своего создателя, став самостоятельной политической единицей.
В XIII в. Рига превратилась в самый большой ганзейский город Балтии. Естественно, особый вес в регионе приобрели торговые гильдии. Правда, не обходилось без противоречий. Местным жителям очень тяжело было добиваться компромисса в отношениях с орденом и купцами одновременно. Трения, в конце концов, вылились в небезызвестную Ливонскую войну 1558–1583 годов. В результате власть орденом была утеряна, и Рига попала в подчинение к Польше. Насаждение новой власти католицизма вызвало бурный протест народа, поскольку в начале века городское население поддержало церковную реформацию. Поэтому, когда в 1621 г., в результате затяжной войны, Ригу завоевали шведы, произошло это довольно безболезненно. Тем более что город практически перешел на самоуправление. Это была пора формирования собственно латышской нации из отдельных разрозненных народов ливов, куршей, латгалов, земгалов и селов.
Начало XVIII в. было, как известно, временем, «когда Россия молодая мужала с гением Петра». Потерпев поражение в Северной войне, Швеция рассталась и со своим главным административным центром в Балтии – Ригой. Интересен тот факт, что Петр I был очарован городом и даже собирался сделать
