оснований.
29 мая 1953 года пленум Верховного Суда СССР рассмотрел протест Генерального прокурора СССР, согласился с содержавшимся в нем предложением и приговор в отношении Ласкина отменил, а дело прекратил за отсутствием в действиях Ласкина состава преступления.
27 июля 1953 года Ласкину вручена справка о его реабилитации».
После реабилитации генерал Ласкин учился на трехмесячных Высших академических курсах им. К. Е. Ворошилова и прослужил в армии до 1965 года, когда вышел в отставку.
Еще один известный военачальник, генерал-лейтенант Михаил Федорович Лукин, встретился с Абакумовым после освобождения из плена и пятимесячной фильтрации все на той же Дзержинке. Михаил Лещинский в книге «Расстрелянные Отечеством» очень интересно передает колорит той давней беседы: «Лукина проводили к лифту, подняли на какой-то этаж, провели по коридору и остановили у двери с табличкой «Генерал-полковник Абакумов». Узкий-узкий и очень длинный кабинет. В конце его за массивным, во всю ширину кабинета, столом сидел человек и писал. Видна только его макушка.
Человек не поднял головы, не поздоровался, коротко произнес:
— Садитесь.
Лукин взялся рукой за стул, хотел переставить поудобнее — ни с места. Стул оказался привинченным к полу. Человек еще долго писал что-то, затем придвинул к себе с края стола папку, раскрыл. Лукин понял, что Абакумов листает его личное дело.
— Генерал-лейтенант Лукин?
— Да.
— Михаил Федорович?
— Да.
— Нет правой ноги, левая в двух местах перебита?
— Да.
— Правая рука не работает?
— Да.
— Кто вас вербовал?
— Ко мне приезжали Власов, Малышкин, Трухин, Меандров. Вместе с немцами они вербовали меня. Власов предлагал мне подписать «Воззвание к русскому народу», где объявить врагами народа Сталина, Политбюро, все наше правительство.
— Ну и что?
— Вы же знаете, что я не подписал и старался Власова удержать от этого.
— Да, нам это известно. — Абакумов наконец поднял голову, пристально посмотрел на Лукина и вдруг спросил: — Скажите, вы честный человек?
— А какая сволочь скажет о себе, что она сволочь?
Абакумов изобразил подобие улыбки.
— Ваша жена написала мне два письма.
— Что же вы ей ответили?
— Меня не было, я был в отпуске.
— А ваш заместитель не мог ответить? Или вы сами по возвращении из отпуска?
Абакумов молчал. Он взялся за обложку «Дела», долго держал двумя пальцами, словно решая, закрыть или нет.
— Ну вот что. Я решил вас выпустить. Вы преданный человек. Вас зачислят опять в кадры Красной Армии. По службе ущемлять не будут. Неделю никуда не выходите из дома, никому ни о чем не рассказывайте. К вам на квартиру придут портные, сапожники, сошьют вам генеральскую форму. Все.
Абакумов наконец-то закрыл папку. Не знал тогда генерал Лукин, что на обложке его «Дела» было написано рукой Сталина: «Преданный человек. В звании восстановить, если желает, направить на учебу. По службе не ущемлять». Не знал Лукин и того, что предшествовало этой резолюции. А произошло следующее. Маршал Конев доложил Сталину, что в Москву привезли освобожденного из плена генерал- лейтенанта Лукина. Видимо, Коневу удалось убедить Сталина в том, что Лукин вел себя достойно и проявил героизм в боях осенью сорок первого года под Вязьмой. Сталин даже попросил Конева передать Лукину его личную благодарность за это.
Этот разговор маршал Конев передаст Лукину позже. А пока его освобождал Абакумов. Ведь он так и сказал: «Я решил вас выпустить»».
За годы Великой Отечественной войны Абакумов был награжден четырьмя орденами: орденом Суворова I степени (31.07.1944 г. — № 216), орденом Суворова II степени (8.03.1944 г. — № 540), орденом Красной Звезды (1944 г. — № 847 892), орденом Кутузова I степени (21.04.1945 г. — № 385) и тремя медалями: «За оборону Сталинграда», «За оборону Москвы» и «За оборону Кавказа».
Например, орден Суворова высшей степени Виктор Семенович получил «за образцовое выполнение особых заданий Верховного главного командования Красной Армии», а орден Кутузова высшей степени «за очистку тыла фронтов Красной Армии». Говорят, это не густо. Но он не был военачальником, не был полководцем. В его обязанности входили совершенно другие задачи и функции. Именно поэтому для одних он навсегда остался врагом, а для других очень даже неплохим человеком. Такова была суть его работы, такова была суть самого Виктора Семеновича Абакумова.
Несколько уроков для начальника военной контрразведки
В феврале 1945 года длинная колонна советских машин двигалась по территории Восточной Пруссии. Шоссе тянулось от самого Растенбурга до Ангебурга. Но военные автомобили неожиданно свернули на небольшую дорогу, ведущую в красивый дубовый лес, где появилась колючая проволока, которая опоясывала дорогу до самых ворот бывшей ставки Гитлера Вольфшанце.
Как подчёркивает Энтони Бивор, «на советских автомобилях находились военнослужащие пограничных войск из 57-й дивизии НКВД. Командовали ими офицеры, одетые в военную форму, хотя они и не подчинялись армейскому командованию. В качестве сотрудников СМЕРШа они теоретически могли держать ответ только перед Сталиным».
Самым главным начальником в этой автомобильной колонне был Виктор Семёнович Абакумов.
«Именно Абакумов был послан Берией провести «специальные чекистские мероприятия» в тылу войск 3-го Белорусского фронта. Здесь под его началом находилось двенадцать тысяч военнослужащих НКВД — то есть больше, чем все немецкие охранные войска, подчинённые трём группам армий, вторгнувшимся в 1941 году в СССР. Даже фронт Жукова не располагал таким числом военнослужащих специальных подразделений.
Повсюду лежал мокрый снег. Согласно отчёту Абакумова Берии, военнослужащие НКВД спрыгнули с машин и заблокировали дорогу. Тем временем он сам и другие офицеры СМЕРШа начали осмотр территории. Повсюду остались следы недавнего пребывания немцев. Справа от главного входа стояло несколько каменных блокпостов, в которых находились мины и камуфляжный материал. С левой стороны стояло несколько бараков, в которых жили охранники. Советские военнослужащие обнаружили там эполеты и форму батальона охраны ставки фюрера. Численность этого батальона была по приказу Гитлера увеличена до размеров бригады. Фюрер постоянно опасался неожиданного парашютного десанта со стороны русских.
Следуя дальше по дороге, уводящей всё глубже в лес, Абакумов постоянно натыкался на стоящие по обеим сторонам таблички. Его переводчик объяснил, что они предупреждают о расставленных вокруг минах. Абакумов очень подробно описывал в своём отчёте все детали осмотра. Он знал, что затем этот документ будет, несомненно, доложен Сталину, интересующемуся подробностями жизни Гитлера.
Самой удивительной деталью, однако, стала длительная неосведомлённость русских о месторасположении ставки Гитлера. Она кажется и вовсе непонятной, исходя из того, что они захватили в 1943 и 1944 годах большое количество немецких генералов, которые в разное время посещали Вольфшанце. Лишь две недели спустя после прихода частей Красной Армии советское командование обнаружило этот
