Средневековая андалусская проза

Таится в ножнах ручей, которым я смерть пою,
В руке плодоносит ветвь, но кровоточат плоды.

Когда я кончил, Утайба посмотрел на меня и сказал: «Иди, смертный, я удостоверяю, что ты поистине поэт милостью божьей».

А вот рассказ о последних днях Абу Амира и о его кончине, да помилует его Аллах!

Абу Амир долго болел и сильно страдал от паралича, который случился с ним в начале месяца зу- ль-када в четыреста двадцать пятом году[153]. Болезнь не лишила его возможности двигаться, — он даже ходил, если была необходимость, или с помощью палки, либо опираясь на кого-нибудь из своих слуг. Но за двадцать дней до своей кончины он будто превратился в камень, который нельзя ни поднять, ни сдвинуть с места. И никто не мог прикоснуться к нему из-за того, что он испытывал сильнейшую боль, так что хотел даже покончить с собой. Об этом он говорит в своих стихах:

Оплакать пора мне душу: ее сгубили тревоги,
Которые меня сбили с прямой и верной дороги.

Заранее принимаю любой приговор Аллаха;
Его решения святы, хоть, может быть, слишком строги.

Сидеть обречен я в доме, шагнуть не в силах без палки;
Расслабленный, изнываю: недуг сковал мои ноги.

Сразил меня меч несчастья; ребенок — мой провожатый;
О, как потомки Адама беспомощны и убоги!

А ведь, бывало, соперник дрожал, посрамленный мною;
Врывался дождем желанным в лачуги я и в чертоги.

Противников поражал я отточенными стихами,
Ценимыми, словно клады, бесценными, как залоги.

Поверит ли друг мой прежний, что я породнился с горем
И хуже всякой преграды теперь для меня пороги?

Привет вам от человека, в которого смерть вцепилась,
Коснувшись нетерпеливо моей души-недотроги.

Вот-вот она душу вырвет, по кажется смерть ничтожной,
Как жизнь в треволненье тщетном, когда подведешь итоги».

РАССКАЗ ОБ АБУ-ЛЬ-ВАЛИДЕ ИБН ЗАЙДУНЕ И АЛЬ-ВАЛЛАДЕ

Вазир и катиб Абу-ль-Валид ибн Зайдун был великим мастером стихов и прозы, несравненно было его искусство и удивителен ум, и был он лучшим из поэтов людей Бану Махзум. Он жил полной жизнью, оставив далеко позади прочих людей, и пользовался своей властью не только на пользу себе, но и во вред.

Он широко раскинул плащ своего красноречия, с которым даже море не могло сравниться глубиной, а луна — блеском. Чары и заклинания не имели такой силы, как его стихи, а сверкающие звезды меркли перед яркостью его сравнений и описаний, где всегда встречались новые образы и дивные слова. Абу Марван ибн Хайян сказал о нем: «Абу-ль-Валид происходил из почтенного рода законоведов, осевших в Кордове в дни великой смуты. Образованный и сведущий во многих науках и видах искусства, он обладал необычным поэтическим даром и легко возвысился, ибо отличался чрезвычайным красноречием и чрезмерным честолюбием. Он так был уверен в себе, что брался за любое поручение и важное дело, и все казалось ему доступным и легким. Его приблизил к себе один из правителей Кордовы, Зуфур Кривой, но затем, охладев к нему, заточил в темницу. Тогда Абу-ль-Валид обратился к эмиру Ибн Джахвару, и отец эмира, Абу-ль-Хазм, заступился за него и избавил его от беды. Когда же власть перешла к Ибн Джахвару, тот возвысил Ибн Зайдуна, отдав ему предпочтение перед всеми другими, кого он еще заранее выбрал ко дням своего правления. Ибн Джахвар стал платить ему большое жалованье и всячески привечал его, чем тот, однако, не удовлетворился, как все утверждают.

Случилось так, что Ибн Джахвар послал Ибн Зайдуна с каким-то поручением к Идрису ибн Али аль- Хасани, правителю Малаги, и Абу-ль-Валид оставался у него слишком долго. Идрис приблизил его, подружился с ним и сделал его своим постоянным собеседником, проводя с ним часы досуга. Тогда Ибн Джахвар потребовал, чтобы Ибн Зайдун немедленно возвратился, и когда тот выполнил приказание и вернулся в Кордову, эмир стал упрекать его за неподобающее поведение и сместил с поста, но вскоре возвратил свое благоволение.

Он часто отправлял Абу-ль-Валида с посольствами к разным государям Андалусии для переговоров, и никто, кроме него, не мог справиться с этим, ибо он наделен был проницательностью и красноречием. Так Абу-ль-Валид достиг высокого положения, но возжелал большего из-за своего непомерного честолюбия и великой гордыни.

И случилось, что через некоторое время Ибн Зайдун сблизился с Аббадом, правителем Севильи, который переманил его к себе, и Абу-ль-Валид, покинув родной город, отправился в Севилью, отдавшись под покровительство Аббада, который приблизил его и отличил перед всеми своими придворными. Ибн Зайдун был его постоянным спутником и собеседником и все свое искусство в составлении посланий и в ведении переговоров посвятил своему покровителю. Отправился же он в Севилью в четыреста сорок первом году[154], и в Кордове сильно горевали но случаю его отъезда».

Всем известна страстная любовь Абу-ль-Валида к Валладе, которую он воспевает в своих стихах. Что же касается Валлады, то эта дочь Мухаммада ибн Абд ар-Рахмана ан-Насера выделялась среди женщин своего времени и была единственной в своем роде, отличаясь несравненным остроумцем и удивительной образованностью, и была чудом и диковинкой города Кордовы, и лицезреть светлый облик ее было так же сладостно, как и внимать ее ясным речам. В ее покоях в Кордове собирались самые достойные и благородные мужи города, а дворец ее был ристалищем для рыцарей стихов и прозы, которые терялись