Назвал ты самой страшною ошибкой.
...И небо разлетелось на куски,
И мириады звезд моих взорвались,
И кровь стучала бешено в виски,
И с губ моих проклятия срывались,
А сердце все молило о любви...
Тебе я верил, но меня ты предал.
Наверное, ты вспомнил: мы враги -
И праздновал сейчас свою победу.
...Туман кровавый застилал глаза,
Своей рукой я смерть тебе готовил,
И бушевала за окном гроза.
...Но я не знал, что был ты невиновен.
А ты простил меня за море слез.
Я вышел на секунду, чтоб вернуться...
Ты выпил яд, который я принес.
Глоток - и ты заснул, чтоб не проснуться.
- Почему именно такое время? - спросил зельевар, меривший шагами комнату вдоль и поперек.
- Я ни в чем не уверен, Северус, - напомнил Дамблдор, взглянув на распростертое на диване тело. - Если все пойдет, как надо, он очнется уже скоро.
- А если нет? - отрывисто сказал Снейп, глядя куда-то в краешек лепного узора, украшавшего камин.
- Северус... - Дамблдор запнулся, словно не решаясь продолжать. - Я знаю, что он дорог для тебя. Поверь, я люблю его не меньше, но...
- Я не люблю его, и вам это прекрасно известно, - отрезал Снейп, посмотрев директору в глаза. Этот взгляд он хорошо натренировал - ничего не дрогнуло на бледном лице, глаза не бегали по сторонам, а со стальным блеском впивались в собеседника, словно заставляя признать правоту говорившего.
Но Дамблдор не оценил его усилий.
- Как знаешь, - только и сказал он, и учитель мог бы поклясться, что длинная седая борода скрыла легкую усмешку.
* * *
- Вингардиум Левиоса! - в ту же долю секунды, когда Драко соскользнул с парапета, закричал Гарри, которому непонятным образом удалось сохранить самообладание.
Перенеся их обоих в комнату и применив Либеракорпус, он все еще сжимал запястье слизеринца.
Драко приземлился на пол, а Гарри упал на него сверху, невольно прижав обе руки блондина к ковру. Ненужные очки улетели куда-то в сторону, но никто даже не заметил.
- С…скажи это еще раз, - прошептал Драко, глядя на него из-под опущенных ресниц.
- Я люблю тебя, - повторил Гарри, нежно целуя его послушные губы, несмело приоткрывшиеся навстречу. - Люблю, больше всего на свете…
- Этого… не может… быть… - выдохнул Драко, но поцелуи Поттера доказывали обратное.
- Люблю!.. люблю… - шептал Гарри, прикасаясь губами к холодным от мороза вискам Драко, целуя подбородок, шею, расстегивая несколько явно лишних пуговичек на рубашке… Потом настойчивые губы заскользили вдоль горла, а теплый острый язычок прочертил линию по тоненькой венке, и Драко застонал, отдаваясь этим ласковым рукам и губам.
Такого с Малфоем не делал еще никто. Пальцы Гарри даже сквозь одежду обжигали не хуже огня в камине, губы сводили с ума, затрагивая каждую открытую клеточку тела, а язык оставлял на коже мокрые пылающие следы.
- Еще… - молил он, хотя Поттер и не думал останавливаться.
Гарри снова потянулся к бледно-розовым губам, и Драко страстно отвечал на поцелуй, пока не начал задыхаться. Тогда гриффиндорец отпустил губы и прикоснулся к шее. От этого касания в груди Драко, и вниз пошли горячие волны. Жаркое дыхание не просто согревало - оно обжигало его нежную кожу, мягкие черные волосы Гарри упали блондину на щеку, а по телу заскользили теплые сильные руки. Драко схватил правую руку Гарри и прижал к своему сердцу в нелепой надежде хоть чуть-чуть унять слишком быстрый бег. Получилось с точностью до наоборот - в руке Гарри оно затрепетало и забилось еще сильнее.
- Тише… тише, сладкий мой… - прошептал черноволосый мальчик, успокаивающе целуя Драко в уголок губ, и не отнимая руки от его груди, не в силах прервать это волшебное ощущение, когда чье-то доверчиво бьющееся сердце принадлежит только тебе.
Переживая, что сердце Драко, в последнее время перенесшее слишком много, может просто не выдержать такого сумасшедшего напора, Гарри дал любимому несколько минут передохнуть, а потом снова припал к его беззащитной шее, к бешено бьющейся голубоватой жилке, с трудом сдерживаясь, чтобы не прокусить ее.
Драко запрокинул голову и прикрыл глаза, из его полуоткрытых и слегка припухших от поцелуев губ теперь уже безостановочно вырывались стоны.
- О Боже… Гарри… ты такой… - блондин не смог говорить, потому что нога Гарри, раздвинув его ноги, оказалась между них, и колено двинулось вперед-назад… У Драко потемнело в глазах и, почти теряя сознание, он успел только крикнуть:
- Гарри, я люблю тебя! - и мир вокруг, пошатнувшись, взорвался тысячами сверкающих звезд. Последнее, что увидел Малфой - это темно-зеленые глаза, смотревшие на него с невыразимой, теплой, как горячий песок, любовью.
* * *
Когда Драко проснулся на следующее утро, его первым ощущением было чье-то теплое дыхание на щеке. Приоткрыв глаза, и еще не понимая, что происходит, он увидел свою комнату, кровать и… Поттера, положившего голову ему на плечо.
Первым желанием было оттолкнуть от себя гриффиндорца, но почему-то так не хотелось терять его тепло. События вчерашнего вечера стали постепенно приобретать ясность, и Драко ужаснулся, вспомнив, как вел себя под ласками Поттера. Ему стало невыносимо стыдно, и жаркая краска залила лицо. В голове всплывали яркие картинки вчерашней ночи и немного размытое ее завершение - Гарри, кажется, взял его, обессиленного, на руки, и отнес на кровать, а засыпая, Драко слышал его тихий голос, нашептывавший что-то такое хорошее и доброе.
«О Мерлин, что я наделал! - надрывалась тревожная мысль в голове слизеринца. - Как теперь все это исправить?!»
Драко посмотрел на то, что собирался исправлять. Это недоразумение не спало, как вначале подумал Малфой, а ласково поглаживало его грудь. Как ни странно, без своих дурацких очков Поттер был еще красивее - хотя, казалось бы, куда уж красивее! Драко поймал себя на мысли, что рассуждает в точности, как девчонка, но все это перестало иметь значение, когда он не смог унять дрожь, увидев, что рука Гарри как раз там, куда он сам ее вчера положил - на его, Малфоя, сердце. От этой мысли оно учащенно забилось, и Гарри тут же почувствовал это и поднял голову.
- Доброе утро, Драко, - прошептал он, и легонько прикоснулся губами чуть ниже подбородка блондина, наблюдая за его реакцией.
В серых глазах, сменяя друг друга, мелькали испуг, стыд, замешательство и даже страх. Но в одно мгновение, стоило Гарри поцеловать Малфоя, эта гамма чувств заменилась одним-единственным - нежностью.
Гарри улыбнулся: Драко, наверное, не знал, что по его глазам можно читать, как по раскрытой книге. Хотя, может быть, эта книга открывалась только избранным. «Может, никому, кроме меня», - со счастливой улыбкой на лице подумал Гарри.
«Ну что ты ухмыляешься, как кот, извалявшийся в сметане?» - думал Драко, поглядывая на это черноволосое лохматое чудо. Потом потянулся к нему и, не сдержавшись, вернул поцелуй, пробурчав: «Доброе утро», чем привел Поттера в еще более веселое состояние.
- Ты всегда с утра такой? - смеясь, поинтересовался Гарри.
