...Серые стены... А он и не знал, что серый цвет может быть таким - темным, страшным, холодным. Ах, это все дементоры!..
...Почему так холодно?.. Ничего, ему ведь всегда было холодно. Всегда. Пока эти глаза...
...согрели его.
...но теперь почему-то холодно...
...так... холодно... Господи, разве может быть ТАК больно?..
- Остановитесь! Он невиновен!
Он все еще жив, еще чувствует боль и жуткий холод от присутствия дементоров вокруг - совсем рядом, они окружили его плотным кольцом, только один просвет, - и понимает, что на этот раз не бредит. Вот они. Изумрудные глаза. Но почему они - словно фальшивые зеленые стекла?.. В них... ненависть.
Умирать не больно. Больно, когда эти глаза...
...смотрят с ненавистью.
Третье мгновение. Последний глоток (6)
- Гарри, кого ты ищешь?
- А? Что? - черноволосый мальчик поворачивается к подруге и растерянно пытается понять, о чем же она только что говорила.
- Гарри! - Гермиона немного обиженно смотрит на него. - Ты меня совсем не слушаешь!
- Извини, Герм, я задумался...
Девушка уже гневно ударяет рукой по столу.
- Ты что, совсем все забыл?! Я ненавижу, когда меня так называют!
- Гермиона, прости, - Гарри задумчиво глядит в темно-карие глаза лучшей подруги. - Но иногда мне кажется, что я и впрямь забыл что-то очень важное... Оно здесь, внутри, у меня в сердце, я чувствую...
Гермиона слегка обеспокоено смотрит на него, потом ласково гладит по плечу.
- Ну что ты! Ничего особенного ты не забыл! Ты же помнишь, что Волдеморт наконец мертв? Ну никто же не виноват, что у профессора Локонса остались последователи, обладающие заклятием Забвения. Тем более, мальчишку, заколдовавшего тебя, исключили...
- Да-да, Дамблдор говорил, я знаю, но не в этом дело, - обрывает ее Гарри. - Мне просто кажется, я пропустил что-то очень важное, и... и вы чего-то не хотите мне говорить... - напряжено вглядывается в глаза подруги.
В темных глазах мелькает сочувствие, понимание, жалость и... страх.
- Что? - спрашивает Гарри. - Что вы боитесь мне сказать?
- Нет-нет, ничего, Гарри. Тебе показалось, - улыбается девушка. - Или ты «покинул пределы разума, чтобы увидеть будущее»?
...Рон тоже ничего ему не говорит. Только как-то странно посматривает в сторону слизеринского стола. Почему, интересно?
Он должен знать!
И чего-то не хватает...
Насмешек. Надменности. Высокомерия. Голоса, манерно растягивающего слова.
Малфоя.
Кстати, где он?
* * *
Еще неделя. Жжение в груди становится почти физическим. Что происходит? Будто вдохнул, а выдохнуть не можешь.
- Рон, что со мной? - хватает друга за руку, заглядывает в глаза. Ну не применять же, в самом деле, Легилименцию!
- Гарри, ты... Прости, я не могу сказать.
Что ж, спасибо и на этом. Рон всегда был менее искусным дипломатом.
Дамблдор тоже не хочет помогать.
Отворачивается, будто Гарри не видит, что он прячет слезы.
- Профессор, это что-то плохое? - но что может быть хуже смерти родителей?
- Да, мой мальчик, тебе лучше об этом не помнить.
Плохое? Но почему так... так хорошо, так тепло в груди, когда он пытается вспомнить?..
* * *
Месяц с тех пор, как он ЗАБЫЛ.
Гарри просыпается от того, что сидит внутри него и не дает жить, пока он не вспомнит.
Что-то большое, теплое, светлое, как солнце. Слишком огромное, чтобы оно могло уместиться в груди, и слишком важное, чтобы подчиниться заклятию Забвения.
И почему нигде нет Малфоя? Куда делся этот хорек?
Гарри улыбается: как странно, даже мысли о хорьке вовсе не огорчают его... И у того такие красивые, жемчужно-серые глаза...
Он подойдет к слизеринцам и все выяснит! Уж они-то точно не будут ничего утаивать.
- Панси, а где Малфой? - глупо. И почему он начал именно с этого вопроса?
Паркинсон резко поворачивается, и долгим взглядом смотрит ему в глаза, будто хочет сказать, но что-то ее удерживает. Какое-то странное выражение лица... ПАНСИ ПАРКИНСОН УМЕЕТ ПЛАКАТЬ?!
Другие тоже молчат. Почему?
Немного растерянный, Гарри уходит.
* * *
...Фууух!..
Это еще что такое?!
Гарри с непониманием смотрит на липкую, вязкую, кремового цвета жидкость, пятно от которой на его простыни.
Нет, он прекрасно знает, что это. Но почему?! Ему ведь снилось... снился...
...Малфой?! Что все это значит?..
...Светлые, слегка растрепанные волосы, расширенные серые глаза с длинными острыми ресницами, нежные бледные губы...
...Почему Малфой?
- Драко, - тихо произносит Гарри. Ведь его зовут Драко.
Тепло разливается по всему телу, охватывает душу, заставляет сердце биться чаще.
Гарри никак не может поймать. Хватается за воспоминание, как за ниточку. Он уже понимает, что сейчас не время спрашивать, «почему?», нужно просто чувствовать - и он вспомнит...
- Дра-а-ко, - снова и снова нараспев произносит Гарри, вслушиваясь в свои ощущения.
И вспоминает.
* * *
Северус Снейп сидел в своем кабинете и смотрел на пламя в камине. У зельевара всегда, - наверное, с самого детства - было непреодолимое, безотчетное желание согреться. Вот и сейчас ему холодно. Нет, не из-за сырых каменных стен подземелья - к этому ощущению холода профессор давно привык. Может быть, причиной всему был безразлично-белый снег и корочка льда на подоконнике по ту сторону стекла? Но почему тогда не спасает ни одно заклятие, ни одно зелье?.. Вечный холод пронизывал до костей, тек глубоко под кожей... И наверное, именно поэтому Северус так часто тщетно взирал на огонь, который не мог дать живительного тепла, согревающего не снаружи, а внутри. В жизни слизеринского декана было всего два человека, один из которых когда-то мог бы обогреть душу одиночки - но не пожелал, а другой на протяжении уже нескольких лет раз за разом заставлял Северуса чувствовать себя живым, распаляя замерзшее сердце.
Странно, но Снейпа притягивали огненные изгибы, танец языков пламени, вспыхивающих и разлетающихся искр... Они - как человеческие жизни.
Вот одна упадет, ярко сверкнет один раз - и растает.
А некоторые затухают медленно, еще долго, будто тлеют... как и люди.
Как его Драко.
