Лицо его учителя, резкое и немолодое, в огненных бликах костра выглядело усталым. Именно усталость, помятость, резкие борозды морщин делали его живым. Единственное пятно жизни в окружении неправдоподобия выдуманных декораций. Он цеплялся за него, как за источник рассудка.
Но и сидящий слева от него забрак тоже был реален. Вполне. Тот сидел, обхватив руками колени и мрачно смотрел в огонь. Отблески плясали в его желтоватых глазах, отсвечивали на выступах рожек, углубляли чуткие крылья носа. Он тоже был усталым. И реальным. Дышал, жил. Неизбывно застывший в возрасте двадцати пяти лет. Том возрасте, когда его убили.
Оби-Ван смотрел на него краем глаза. На его посадку возле огня, манеру смотреть, хмуриться, жить и дышать.
Люди. Живые существа.
Непроизвольно он прикусил губу, и прошипел что-то нечленораздельно. Куай-Гон взглянул на него. А это почти привело его в чувство. Вкус собственной крови. Непостижимо. Обыденно. То, что в мире Великой Силы можно испытывать боль. И кровь… он слизнул её кончиком языка. С солоноватым вкусом к нему подступила реальность. Сейчас. Впервые.
-Хотел бы я знать, - хрипловато выговорил он, - где мы на самом деле.
-В мире Великой Силы, - ответил Куай-Гон устало.
Оби-Ван знал, что тот не издевался, не шутил. И забрак рядом пробормотал что-то, что отчётливо сходило за ругань.
-Он – такой?
-А кто его знает…
-Вы здесь тридцать лет.
Забрак выругался гораздо более отчётливо. Куай-Гон криво улыбнулся:
-Время в мире Великой Силы течёт незаметно…
Оби-Ван уставился на него. Подобрался. Отчётливо захотелось кого-то убить. Того, кто виновен в этой улыбке. В беспредельной усталости.
Его-то!..
В ответ на его взгляд старый рыцарь только пожал плечами.
-Почему я не развоплотился? – спросил Оби-Ван. – Как все… Все?
-Я не утверждаю, - ответил его учитель. – Но с Кэмером мы больше никого не видели.
-Тюрьма для одарённых, - буркнул забрак.
Оби-Ван знал, что они пока не серьёзны. Не в смысле веселы, а в том, что пока что не начали настоящий разговор. В нём мелькнуло подозрение – а знают ли они сами? Знают ли, что надо сказать? И о чём.
Тридцать лет…
-Сначала было просто, - Оби-Ван стал говорить, заполняя паузу. – Я всего лишь осознал, что вижу и слышу тот мир. Вокруг было… тепло. И такое острое чувство правильности и должности того, что я делаю…
-Миссия, - хмыкнул забрак.
-Да, - ответил Оби-Ван, - именно миссия.
Он наклонил голову и долго смотрел в огонь.
-Было так просто. Так кристально ясно, что надо делать и что происходит вокруг. Я видел вещи насквозь, и мне была видна их причинно-следственная связь. Я видел истину…
-И она тебя поразила, - хмыкнул Сайрин.
-Да, - Оби-Ван повернулся к нему. – Ты не понимаешь. Я сомневался всю жизнь. Я всю жизнь мучился и не знал, правильно ли я поступаю. Никогда. Никогда до конца. Вроде бы прав – но вроде… - он засмеялся. Нехороший был смех. – С Анакином, понимаете ли, учитель, больше ничего делать не оставалось. Он стал неуправляем. Мне пришлось. Но я знал, что я в ответе за то, что с ним случилось. Десять лет я его учил…
Он запнулся. Куай-Гон смотрел на него. Такого жёсткого и пристального взгляда у своего учителя Оби-Ван не замечал никогда
-Пожалуйста, - сказал Куай-Гон, - продолжай. То, что ты говоришь, очень важно.
-Да, - пробормотал тот, сглатывая внезапно ставшую липкой слюну в пересохшее горло. – Я говорил… Да, я никогда не знал, что надо было делать. Точно. Всегда сомневался. И вдруг – лёгкость такая. Такая ясность после физической смерти. Всё стало понятно. Истина просвечивает изо всех вещей. Я видел путь, единственно верный. Это был такой подъём, учитель. Такой полёт, парение…
-Я понимаю.
Тишина.
-
-Кэмер… - устало произнёс Куай.
-В чём дело? – сухо спросил Оби-Ван.
-Ни в чём. Я только повторяю тебе твои же слова, - забрак усмехнулся. В прищуре его глаз светился жёлтый огонёк. Оби-Ван пока не мог правильно идентифицировать это выражение, но оно было ему крайне неприятно.
-И что в них такого? – спросил молодой джедай молодого ситха.
-Тебя, кажется, психологии учили? – прищурился ещё сильней забрак. Куай-Гон не вмешивался. Оби-Ван видел краем глаза его спокойное лицо. Старый рыцарь явно счёл, что из этого диалога будет только польза. Как ни странно, Оби-Вана это успокаивало.
-Учили, - ответил он забраку. – И что?
Тот засмеялся. И Оби-Ван наконец идентифицировал эмоцию. Застарелая, глухая, а теперь – лютая ненависть. Не к нему. Ещё к чему-то.
Это он ощущал точно. Не смотря ни на какую эмоциональную разбалансировку, отличие лично направленной эмоции от эмоции к явлению как таковому было слишком элементарно.
